Древний, но бодрый: 90 лет Голливуду

Уходящий год запомнился, помимо всего прочего, и сексуальным скандалом, сотрясшим святая святых мировой киноиндустрии — Голливуд. Имя Харви Вайнштейна успело стать символом грязных приставаний, и гендерные отношения в Голливуде теперь рассматривают под лупой — как бы чего опять не вышло. И все забыли, что у фабрики грез в этом году случился юбилей.

Голливуд в этом году отмечает свой 90-й день рождения. Flickr/ Sörn

11:56

Древний, но бодрый: 90 лет Голливуду

Екатерина Барабаш

Точной даты основания Голливуда, конечно, не существует, но назвать условную можно — это осень-зима 1927 года. Именно тогда, 90 лет назад, сын рыбинского приказчика Николас Шенк (настоящая фамилия — Шейнкер) становится во главе только что созданной кинокорпорации Metro-Goldwyn-Mayer.

За два года до этого киномагнат, владелец театров и кинотеатров Маркус Лоу организует слияние кинокомпаний Metro Pictures, Goldwyn Pictures и Louis B. Mayer Productions. Наверняка у Лоу были большие планы относительного новой корпорации, но им не суждено было сбыться — Лоу скоропостижно скончался. Контроль над корпорацией перешел к правой руке Лоу — Николасу Шенку. Вместе с братом Джозефом через какое-то время они основывают кинокомпанию 20th Century Fox. Ее президентом становится Джозеф Шенк. Он же кстати, стал впоследствии и одним из организаторов Американской киноакадемии. Джозеф Шенк умер в 1961 году, Николас — в 1969. В некрологах американские газеты провозгласили их родоначальниками киноиндустрии. И по сей день наследники ярославского приказчика волжского пароходства считаются основателями Голливуда.

Cтудия кинокомпании 20th Century Fox в Лос-Анджелесе wikipedia.org

Фактическая история Голливуда началась раньше, в первом десятилетии ХХ века, когда западное побережье, как магнитом, начало тянуть к себе разного рода искателей приключений, джентльменов удачи, охотников за богатствами. В это время начинает набирать обороты индустрия развлечений, и местечко под названием «Голливуд» становится одним из ее центров. Местные бизнесмены охотно вкладывали свои деньги в театры, кинотеатры, мюзик-холлы, парки аттракционов. Кино как новый вид развлечений пользовалось особым успехом, владельцы кинотеатров процветали не по дням, а по часам, и постепенно стало ясно: будущее — за кинематографом. Поэтому и в производство фильмов денежные мешки западного побережья начали вкладывать деньги без опасений. И не просчитались.

Первый фильм, снятый на территории современного Голливуда, назывался «Смелое ограбление в Южной Калифорнии» и длился 17 минут. Через четыре года съемочная группа из Нью-Йорка приехала в эти места в поисках натуры и «зависла» в местечке Голливуд, насчитывающем четыре тысячи жителей. Одной из главных особенностей тогдашнего Голливуда было специальное распоряжение властей, запрещающих гонять через поселок стада больше 200 голов.

Голливуд с самого начала замышлялся и дальше — функционировал как агрегат по бесперебойному производству зримых радостей. Про искусство там никто не думал. Насчет этого очень точно выразился Чарли Чаплин: «В Голливуде не делают кино, здесь делают деньги. Учиться киноискусству надо там, где сделан ««Броненосец Потёмкин». Впрочем, почетного «Оскара» Чаплин получил с формулировкой: «За бесценный вклад в то, что кинематограф в этом веке стал искусством».

Сейчас уже мало кто помнит о том, что на заре киноиндустрии продукция Голливуда часто выполняла функции своего рода СМИ — на экране вовсю шли последние новости, хроника, во многом заменяющая газеты и радио. Еще во второй половине ХХ века эта функция сохранялась даже тогда, когда телевидение начало свое победное шествие по домам и умам. Это здорово помогло киноиндустрии выжить сначала во время Великой депрессии, потом — во время Второй мировой, когда доходы кинотеатров начали по понятным причинам падать. Ну, а в войну, кроме того, в кинотеатры шли за хроникой — поддержать падающий дух. Тогда-то смычка киноиндустрии и пропаганды проявила свою небывалую прочность и жизнестойкость.

Вид на Голливудский бульвар в Лос-Анджелесе wikipedia.org/Diliff

Еще неизвестно, как вообще сложилась бы судьба мирового кинематографа, если бы не Великая депрессия. Казалось бы, только встающий на ноги новый вид искусства должен был захлебнуться в безденежье и приказать долго жить. Но ничуть не бывало — годы жесточайшего экономического кризиса стали не только испытанием для Голливуда, но и определенным толчком в новое успешное будущее. Представить даже трудно: за годы Великой депрессии — с 1929 до 1939 — голливудские умельцы произвели ни много ни мало 5000 картин. В среднем получается по 500 фильмов в год.

Конечно, производителям кино тоже пришлось несладко — наивно было бы думать, что кризис их не коснется. Но, во-первых, президент Рузвельт сразу после победы на выборах в 1933 году инициировал целый комплекс протекционистских мер в помощь кинематографу. Во-вторых, в конце 20-х в кино произошли изменения, которые и позволили Голливуду удержаться на плаву. Главным фактором стал приход в кинематограф звука. А это означало, что искусство получило возможность громко говорить о тех проблемах — в основном морально-нравственного характера — о которых раньше говорить было не принято. В начале 30-х гг. звук уже уверенно освоил экраны, немое кино постепенно становилось милой архаикой.

Самый конец 20-х гг. стал для Голливуда временем ошеломляющего прорыва в части преодоления еще недавних моральных табу. На экраны потекли фильмы, которые в эпоху немого кино были немыслимы. В фильмах зазвучала ненормативная лексика, герои пустились в сексуальные приключения, причем порой — однополые, чего еще несколько лет назад не то что в кино показать — упоминать их в приличной беседе было невозможно. Ставший уже к тому моменту классиком Эрнст Любич в фильме «Серенада трех сердец» вывел на экраны шведскую семью — героиня жила с двумя мужчинами сразу.

Вообще экранные женщины конца 20-х — начала 30-х гг. дали жару всей Америке, «отвязавшись» со всей неуемностью и отыгравшись за предыдущие, дофеминистские времена. Девушки и дамы не самого целомудренного поведения хлынули к зрителям. Например, знаменитая «Рыжая бестия» Джека Конуэя со звездой тех лет Джиной Харлоу рассказывает о похождениях молодой авантюристки, охотящейся за богатыми мужчинами. «Мордашка» Алфреда Грина с другой звездой, Барбарой Стенвик, поместила в центр повествования юную даму, прокладывающую дорогу к карьере через постель.

Все это было абсолютно непривычно для Америки, и поэтому — необычайно привлекательно. В тяжелые времена людям нужен был не только хлеб и не только зрелища — им позарез необходимы были развлечения со смыслом. Смысл был один: «как выжить». Строго следуя пиетету перед американской мечтой, киноиндустрия продолжала чем дальше — тем усиленнее его эксплуатировать. И чем труднее было людям — тем больше способов победить мрачную действительность предлагала фабрика грез. А зрители… А что зрители? Они, как и рассчитывали киномагнаты, несли в кинотеатры последнюю копейку.

Правда, очень быстро началось и возмущенное ворчание со стороны пуританской части общества, недовольной тем, что кино совсем слетело с катушек, демонстрируя порок как норму. Заполнившие экраны проститутки, наркоторговцы, мафиози всех рангов, многоженцы, развратники все больше удручали радетелей за нравственность. В результате иезуитский священник и редактор одной из газет разработали кодекс, в котором сначала изложили основные ценности американского общества, а потом, во второй части, сформулировали конкретные способы их сохранения и пропаганды.

Уильям Хейс, которого на современном языке можно было бы назвать главным пиарщиком Голливуда, одобрил документ, слегка доработал его и опубликовал под известным впоследствии названием «Кодекс Хейса». Кодекс содержал в себе три главных принципа: 1) недопустимость показа порока таким образом, чтобы он вызывал симпатию, 2) необходимость пропаганды нравственных моделей жизни, 3) недопустимость насмешек над законом. Сейчас это выглядит дико и отдает средневековьем, но в 1930 году пять главных студий Голливуда охотно приняли Кодекс Хейса, понимая, что их имидж стремительно тускнеет. Еще чуть-чуть — и они начнут терять прибыль. Все-таки пуританские настроения были в американском обществе очень сильны.

Через 30 лет, впрочем, киноиндустрия отказалась от Кодекса Хейса, что неудивительно — народившийся в 50-60-ее итальянский неореализм и французская «новая волна» получили такое распространение и такую популярность в США, что конкурировать с ними, будучи повязанными сильнейшей самоцензурой, оказалось невозможно.

В истории Голливуда был один небольшой период, когда этот конгломерат вырвался из собственных цепей и обозначил для себя новые горизонты и новые функции. Десятилетие 1967–1977 можно считать эпохой авторского новаторства в голливудском кино. Толчком ее стал раскол, произошедший в американском киносообществе с выходом на экраны фильма Артура Пенна «Бонни и Клайд». Впервые со времен принятия Кодекса Хейса главными героями ленты стали душегубы, на которых свалилось сочувствие зрителя. Этот период вошел в историю кинематографа как «Новый Голливуд».

Голливудский кинодворец El Capitan wikimedia.org/ The American Eagle of LA

О конвейере кинопродукции, раньше почти не дававшей поводов считать себя храмом искусства, неожиданно заговорили как о колыбели новой волны американского авторского кино. Это было время неспокойных авторов, больных тем и «потерянных» героев. «Беспечный ездок» Денниса Хоппера, «Полуночный ковбой» Джона Шлезингера, «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» Сидни Поллака, «Крамер против Крамера» Роберта Бентона, «Кабаре» Боба Фосса, «Ребенок Розмари» и «Китайский квартал» Романа Полански, «Собачий полдень» Сидни Люметта, «Пролетая над гнездом кукушки» Милоша Формана, «Алиса здесь больше не живет» и «Таксист» Мартина Скорсезе и десятки других отличных фильмов словно стряхнули с себя все табу и, бросившись на поиски нового, свежего киноязыка, пустились в эксперименты. Надо сказать, это было вовремя и уместно — публика уже изрядно устала от рамок, в которые оказалось загнано массовое кино, и жаждала протеста. Киномагнаты это хорошо понимали, поэтому были вынуждены ослабить финансовые вожжи.

Это десятилетие стало коротким царством режиссерской свободы, которую довольно быстро загнал обратно вернувшийся в конце 70-х продюсерский диктат. А экспериментами и протестом вновь занялись независимые студии, производящие фильмы «не для поп-корна» и поставляющие их на фестивали. Что поделаешь — иначе и не могло быть, ведь Голливуду надо было конкурировать с могущественным врагом-другом — телевидением. Наступила эпоха блокбастеров, или, как ее еще называют, «Новый Новый Голливуд». Техногенная революция, лавиной обрушившаяся на человечество, вывела Голливуд в разряд громадной трансатлантической корпорации развлечений в виде блокбастеров.

Не будем забывать, как бы и ни хотелось об этом забыть, что голливудское кино преспокойно обслуживает и государственные интересы — например, нередко заказчиком того или иного фильма выступает Пентагон. «Зеленые береты» Джона Рэя, «Лучший стрелок» Тони Скотта, «Перл Харбор» Майкла Бея, «День независимости» Роланда Эммериха, «Цель номер один» Кэтрин Бигелоу, «Человек из стали» Зака Снайдера и море других фильмов на тему, в которой так или иначе звучит доброе слово про государство и его военную силу, созданы по заказу и при внушительном финансовом участии Пентагона.

Голливуд не только и не столько отражает действительность — по большей части он ее и формирует. Изобретение братьев Люмьер оказалось отличным орудием в руках тех, кто сто лет назад махнул в Калифорнию, чтобы там, в невзрачном поселке, по которому запрещено гонять больше двухсот голов скота, начать новую эру цивилизации. Цивилизации по имени Голливуд.