В Париже показали на большом экране сериал для мобильных телефонов «1968.Digital»

В парижском кинотеатре Le Balzac прошла презентация сериала «1968.Digital». Продюсеры проекта Михаил Зыгарь и Карен Шаинян, а также сопродюсер франкоязычной версии Александр Рене Гарез показали на большом экране несколько эпизодов, задуманных для мобильных телефонов. Историю 1968 года рассказывают сами ее герои, которые ведут инстаграм и переписываются в WhatsApp. Проект существует на русском, английском и французском языках. Франкоязычная версия доступна на сайтах газеты Libération и Национального института телерадиовещания (INA). О том, почему мобильный телефон сейчас намного важнее, чем телевизор 20 лет назад, и о том, как 1968 год изменил мир, в интервью RFI рассказали Михаил Зыгарь и Карен Шаинян, которые запускают новый мультимедийный проект — Мобильный художественный театр.

Один из эпизодов 1968.Digital посвящен французском кутюрье Иву Сен-Лорану скриншот:1968.digital

Почему 1968-й год — это год, когда все началось?

Михаил Зыгарь: Как ни странно, люди в самых разных странах, будь то Франция, или Япония, или Бразилия, или Польша, или Советский Союз, или США, одновременно испытывали очень похожие трудности и одновременно начинали бороться за какие-то общие ценности. Казалось бы, в то время мир был разделенным, шла холодная война. Как могут быть одинаковые ценности в таких разных системах? Тем не менее, это налицо. Диссиденты в Советском Союзе или студенты во Франции, или правозащитники в США используют одни и те же методы и произносят одни и те же слоганы.

Это год поколенческой революции. Это год, когда новое, молодое, первое послевоенное поколение по-настоящему заявляет о себе. И это психологическая революция, когда обычные люди решают, что они не хотят быть статистами, песчинками, не хотят быть частью машины. Они сами по себе личности, сами по себе индивидуальности, и они что-то могут сделать, могут на что-то влиять. Является ли вера в это утопией? Может быть. Но мне кажется, что это очень полезная утопия. Та самая утопия, которая сделала двадцатый век двадцатым веком. То, что мы живем, наверное, в самом благополучном мире за всю человеческую историю, мы обязаны этим именно концепции уважения личности, которая зародилась в 68-м году. Это та самая утопия, которую нам подарил 68-й год. Многие люди все еще частью в ней живут.

Чем 1968-й важен в истории Советского Союза?

Михаил Зыгарь: В истории Советского Союза 68-й год абсолютно точно — это ключевой год. Это год перелома. Во-первых, зарождается диссидентское движение, возникает «Хроника текущих событий», впервые выступает со своим правозащитным манифестом академик Сахаров, впервые происходит демонстрация на Красной площади. Это год, когда окончательно заканчивается «оттепель». Это год, когда Советский Союз теряет свою идеологическую мощь и в общем навсегда теряет свою популярность. Люди, которые верят, что Советский Союз — это реальная альтернатива и возможность построения справедливого мира, который может одолеть другую систему — систему так называемого свободного мира — эта эпоха наивной веры в Советский Союз навсегда рассеивается. В этом плане это, конечно, последний год Советского Союза.

Карен Шаинян: Важно, что когда во Франции на улицу выходили тысячи людей, в Москве вышло только восемь. Но это не значит, что эти восемь значили меньше. Для тоталитарной страны, такой как Советский Союз, выступление восьмерых были ничем не меньшим, чем выход тысяч людей в свободной, демократической Франции.

В чем принципиальная разница между людьми, выросшими с телевизором и людьми, выросшими с мобильным телефоном?

Карен Шаинян: Люди, выросшие с мобильным телефоном, сами выбирают, что им знать. Телевизор определял умы 50 лет назад, а сегодня он не определяет ничего. Сегодня каждый человек сам может решить, чему он больше доверяет и что он сам будет распространять. Когда ты в отношениях с телевизором — это всегда односторонняя связь: оттуда — к тебе. А когда ты с мобильным телефоном, это связь в обе стороны. Ты получаешь эту информацию и немедленно ею делишься — шер, репост. Это великая сила.

Обратная сторона этой медали — в абсолютной свободе отсутствует отбор, цензура. Несмотря на то, что это проблема, это скорее хорошо, чем плохо. Потому что, завладев телевизором, можно завладеть умами. А завладеть интернетом невозможно, как бы ты ни старался. Пример первому — это довольно печальная история с российскими современными медиа. Захватив центральные каналы, власть контролирует поток информации. Но она не в состоянии захватить интернет.

Могут ли нынешние 20-летние стать движущей силой протеста, как послевоенное поколение в 1968-м?

Михаил Зыгарь: Понятно, что про будущее никогда нельзя рассуждать. Нельзя спекулировать о том, что еще не произошло. Но точно понятно, что нынешнее поколение, которое сейчас в возрасте около двадцати, — это такое же психологически революционное поколение, как и поколение, появившееся в 60-х. Нынешние молодые люди — это первое поколение людей в истории человечества, которые родились с мобильным телефоном. У них с рождения есть мобильный интернет, с рождения есть неограниченный доступ к информации. Они за неделю или даже за день могут узнать больше, чем средневековый человек узнавал за всю свою жизнь. У них есть безграничные возможности. Каким образом это поколение будет распоряжаться этими возможностями, мы узнаем.

Что их отчасти роднит с поколением, которое возникло пятьдесят лет назад, они тоже устремлены в самих себя. Они тоже, видимо, должны считать себя центром внимания и центром Вселенной. Они должны считать, что от них все зависит — даже в еще большей степени. Эта селфи-культура делает их еще более значимыми в собственных глазах. Они еще большие супергерои, чем люди, которые впервые увидели себя на обложках журналов или первых полосах газет 50 лет назад.

Почему сериал для мобильных телефонов? Почему такой формат?

Михаил Зыгарь: Мне кажется, что это во многих смыслах новый язык. Для современного человека мобильный телефон — это не гаджет. Это часть его жизни. В куда большей степени, чем телевизор был частью жизни человека 20 лет назад. Телевизор человек мог только смотреть. Утюгом он мог только гладить. Феном — только сушить волосы. А мобильный телефон — это часть жизни. Там влюбляются, ссорятся, живут интеллектуальной, творческой жизнью. Это выносной мозг, отпечаток человеческой души. Заглянув в мобильный телефон, мы можем все узнать о человеке. Поэтому использование современных интерфейсов в качестве средства художественной выразительности — это новое поколение в искусстве. Нам кажется, что мы в этом смысле ни больше ни меньше являемся первооткрывателями не только нового жанра, а просто новой эпохи.

Почему в России в последнее время случился расцвет просветительских проектов и почему в них уходят новостные журналисты?

Карен Шаинян: С одной стороны, это связано с тем, что информационное поле в 2010-е годы было сильно разрушено. С другой стороны, гораздо больше пассионарных людей, которым хочется делать что-то, чего нельзя делать в новостной журналистике. С третьей стороны, начало 10-х годов — 2011, 2012 год — это был момент, когда казалось очень важным говорить про то, что происходит сегодня, и это что-то кардинально изменит прямо сейчас. Были известные события — выход людей на площади и так далее. А потом наступило некоторое отрезвление. И сейчас есть большой слой журналистов, к которому мы тоже относимся, который верит в то, что именно образование и понимание того, что было раньше, может очень сильно помочь осмыслить происходящее сегодня.

Михаил Зыгарь: Есть огромное количество разных способов развивать общество. Очень важно развивать общество гармонично. Какое-то оперативное слежение за тем, что происходит сию секунду не является единственным способом информирования общества, просвещения общества. Поскольку новостная журналистика очень сконцентрирована на том, что уже произошло, она никогда не фокусируется на будущем. Это является ее большим минусом, который смущает, например, меня. Мне кажется, что важно, чтобы люди думали о своем будущем. Мне кажется, что анализ прошлого, анализ истории очень важен для того, чтобы иметь представление о том, какие сценарии случаются в жизни общества.