Чудом спасшийся: сириец Мазен Дарвиш борется за суд над режимом Асада во Франции

Мазен Дарвиш — один из самых известных сирийских правозащитников. Десять лет назад он и представить себе не мог, что сотни тысяч его соотечественников погибнут в гражданской войне, миллионы станут беженцами, а сам он по обвинению в терроризме три года проведет в сирийских тюрьмах и подвергнется жестоким пыткам. Сегодня Мазен Дарвиш живет в Париже, где через французский суд пытается добиться наказания Башара Асада за химическую атаку Восточной Гуты в 2013 году.

Сирийский правозащитник Мазен Дарвиш (фото из архива) AP - Salvatore Di Nolfi

Чудом спасшийся

«Из человека, который не мог покинуть Сирию, я превратился в человека, который не может туда вернуться. Фактически я превратился из узника в изгнанника». За всю свою жизнь в родной Сирии 47-летний Мазен Дарвиш не видел ничего другого, кроме диктатуры, которой — почти полвека. Всю свою жизнь он посвятил борьбе за права человека. За эту борьбу он чуть не расплатился собственной жизнью. Коллеги говорят, что он — чудом спасшийся.

В 2004 году Мазен Дарвиш в партнерстве с «Репортерами без границ» основал Сирийский центр СМИ и свободы слова. Однако не получив от властей Сирии аккредитацию, зарегистрированная в Париже организация начала действовать подпольно. Сам правозащитник несколько раз подвергался аресту, но всегда говорил: «нет такой большой тюрьмы, где можно было бы содержать свободу слова».

Долгое время ему было запрещено покидать страну, а в феврале 2012 года — после очередного ареста — он исчез. Позже Международная комиссия юристов сообщила, что Мазен Дарвиш предстал перед военным судом и ему грозит смертная казнь. Тогда более 20 международных правозащитных организаций призвали сирийские власти освободить его. За него вступилась и глава европейской дипломатии Кэтрин Эштон.

В 2015 году, после трех лет заключения, Мазен Дарвиш попал под амнистию и вышел на свободу. Он покинул свою страну и больше туда не возвращался. После нескольких лет, проведенных в Германии, в 2019 году он переехал во Францию и получил статус политического беженца. Мазен Дарвиш стал лауреатом множества премий, в том числе и Международной премии ЮНЕСКО.

Довести дело до российского суда

Будучи в изгнании, он продолжает борьбу за мир на своей родине. В начале марта во Франции произошло знаковое событие. Впервые с начала войны Сирийский центр СМИ и свободы слова вместе с двумя другими международными НКО (Правовая инициатива открытого общества и Сирийский архив) обратились во французский суд с требованием расследовать применение режимом Башара Асада химического оружия в Думе и Восточной Гуте в 2013 году, в результате которого погибли 1400 человек, тысячи получили ранения.

Обращение в суд Парижа стало возможным из-за наличия у одной из жертв французского гражданства. Для начала судебных разбирательств правозащитникам понадобилось четыре года кропотливой работы по сбору большого количества доказательств. Они свидетельствуют не только о применении химического оружия властями Сирии, но и о пытках, незаконных задержаниях, а также атаках на гражданские объекты. «Это долгосрочный процесс, но мы настроены решительно, потому что у нас есть все доказательства», — говорит Мазен Дарвиш.

Это не первое судебное преследование сирийских властей за пределами Сирии. В ноябре 2018 года французская прокуратору выдала международный ордер на арест высокопоставленных чиновников сирийской разведки Джамиля Хассана, Али Мамлука и Абделя Саляма Махмуда, которых обвиняют в пытках, насилии и военных преступлениях. Ордер на арест Джамиля Хассана выдала и Федеральная прокуратура Германии.

Обратиться в Международный уголовный суд (МУС) правозащитники не могут: Сирия не является государством-участником Римского статута об учреждении МУС, а Россия готова наложить вето на любую резолюцию Совета Безопасности ООН, которая может привести к передаче дела международному правосудию. По этой причине правозащитники пошли другим путем, создав, по словам Дарвиша, «международное движение», чтобы добиться справедливости в судах разных стран. Жалобы подали не только в Германии и во Франции, но также в Швеции, Норвегии, Австрии, Нидерландах, Канаде.

«Теперь мы готовим обращение в суд России относительно роли [ЧВК] Вагнера в сирийском конфликте. Очень важно довести дело до российского суда, потому что это важно для общественного мнения в самой России. Чтобы россияне не ездили в Сирию убивать мирных жителей. Мы будем бороться за то, чтобы это дело рассмотрели внутри России, в противном случае мы пойдем в ЕСПЧ. Вся эта деятельность невозможна без сотрудничества европейских и российских адвокатов. В России мы работаем с „Мемориалом“ и рады, что такие организации присоединяются к международному движению», — объясняет Мазен Дарвиш.

Не дать убийце второй шанс

Правозащитники надеются на то, что обращения в судебные инстанции разных стран мира не позволят региональным и международным игрокам достичь политического соглашения в Сирии без учета интересов жертв конфликта. Даже через 10 лет после начала войны Мазен Дарвиш надеется на справедливость: вопрос ответственности за преступления должен быть на столе переговоров. Правозащитник уверен, что за глубокие изменения в обществе нужно бороться годами, а порой — платить высокую цену. Но он не представлял себе, что человеческие потери и страдания достигнут таких масштабов, а сирийский конфликт станет международным.

«Сегодня уже ни одна страна не может сказать, что происходящее в Сирии — не ее дело. Европейцев оно касается не только из-за наплыва беженцев. Они должны действовать, если они не хотят, чтобы химическое оружие использовалось на улицах Парижа или Берлина. На первый взгляд, это может показаться нереальным, но в Лондоне ведь это случилось? Вспомните дело об отравлении Скрипалей. Россия себе это позволила, потому что никто не наказал сирийский режим за химические атаки. Мы увидели, что начерченная Бараком Обамой „красная линия“ — это фейк. Если такие действия остаются безнаказанными, значит и другие могут себе такое позволить, — уверен правозащитник, для которого жизненно важно добиться справедливости для жертв и наказания преступников. — Если этого не случится, то это будет равнозначно тому, что я дам убийце второй шанс себя уничтожить. Мне повезло остаться в живых, и я хочу добиться правосудия, тогда я смогу вернуться в свою страну. Я хочу туда вернуться…».