Эксперт: Всё насилие схоже по своей природе — от Лукашенко оно исходит или члена семьи. Четверти века оказалось недостаточно, чтобы мы осознали эту взаимосвязь

Cитуация с домашним насилием в Беларуси близка к катастрофе, утверждает представительница Объединенного переходного кабинета, экс-политзаключенная Ольга Горбунова. Власти закрыли статистику по преступлениям в быту — это касается якобы «нацбезопасности», убежища для жертв насилия закрыты, равно как и организации этой направленности. Легализация государственного насилия открыла дорогу насилию в любой сфере жизни.

Представительница по социальным вопросам Объединенного переходного кабинета, экс-политзаключенная Ольга Горбунова © RFI

25 ноября отмечается Международный день борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин. Беларусь после 2020 года — темная территория для правозащитников, работающих с этой темой. На фестивале в Вильнюсе «Не виноватая», который проводили представительницы и представители белорусской вынужденной эмиграции, выступлений и обсуждений «на позитиве» не звучало — все очень плохо и, возможно, будет еще хуже.

Ольга Горбунова — практик, она более 20 лет занималась помощью белорускам, пострадавшим от домашнего насилия. Созданный ею центр «Радислава» в Беларуси знали все, кто сталкивался с этой сферой человеческих отношений. Да и с государством был какой-никакой, но диалог — «Радислава» постоянно участвовала в обсуждениях в МВД, Палате представителей и других структурах гендерных проблем. Иногда получалось что-то полезное. После 2020 года Ольга Горбунова, как и десятки тысяч активных белорусов, попала под репрессии. Стала политзаключенной. Бежала из Беларуси в Литву после вынесения приговора в 2022 году. Сегодня она представительница по социальным вопросам созданного Светланой Тихановской Объединенного переходного кабинета белорусских демсил. 

«Домашнее насилие все равно остается в фокусе моего внимания, ведь долгое время в Беларуси я была вовлечена в поиск решений, в создание инструментов помощи в ситуации домашнего насилия», — отмечает она в разговоре с RFI.

Картина с домашним насилием в Беларуси сейчас очень сильно меняется

В последнее время из Беларуси приходят новости о жестоких вещах, о которых не хочется знать и читать, и эти новости говорят о том, что картина с домашним насилием в Беларуси сейчас меняется очень сильно. Если раньше белорусские эксперты говорили о том, что люди, применяющие насилие, выбирают такой тип агрессивного поведения, который заставляет подчиниться слабую сторону, то есть агрессорам важно проявить свою власть и контроль, то сейчас можно говорить о выборе крайне опасных форм агрессии. Например, из последних новостей — выстрел любовнику в грудь, выстрел жене в голову, есть несколько случаев за последние три месяца, когда жертв обливали бензином и поджигали. Или вот, например, за отказ разблокировать телефон мужчина нанес своей бывшей жене 34 ножевых ранения. То есть мы понимаем, что задача агрессоров теперь — не просто бить, чтобы подчинить, а убить. Безусловно, это прямое последствие того безнаказанного насилия, которое происходит в Беларуси с 2020 года.

Эскалация любого насилия в обществе приводит к обострению ситуации с насилием во всех остальных сферах жизни общества. И когда по всей стране официально с радостью транслируется эта безнаказанность, более того, когда за насилие на мирных протестах и после них вручаются погоны, ордена, именные кортики, то это, безусловно, влечет серьезные негативные изменения во всем обществе.

В 2015 году один из прокуроров — центр «Радислава» много работал с государственными органами — сказал такую фразу: «Пока ваша работа выгодна государству и вы не противоречите проводимой государственной политике, вы можете работать. Если начнутся какие-то проблемы, у вас будет 20 минут на сборы».

Интересно, через 7 лет произошло то, о чем он мне говорил, но произошло это иначе. Очень тихо, закрыто, без всякого информирования общества о том, что происходит. Люди просто прочитали в новостях 9 марта 2022 года о том, что «Радислава» и убежище для женщин ликвидированы по суду. И это, как мне кажется, очень хорошо отражает то, что в принципе происходит в стране с темой домашнего насилия и иного другого насилия, когда очень тихо, аккуратно, желательно без утечки информации, происходят чудовищные вещи, которые несут огромные последствия для общества, государства, страны в целом. «Радислава», например, была ликвидирована из-за ложного доноса, который не подтвердился, но всё — была ликвидирована 20-летняя работа.

О чем говорить, когда сегодня в стране принудительно ликвидировано более 1400 негосударственных организаций, и среди них практически все женские инициативы, феминистские проекты, которые оказывали помощь пострадавшим. Осталась одна анонимная инициатива, насколько я знаю, активистки которой продолжают помогать жертвам насилия внутри страны. Но чего-то большего они сделать не могут без официальной регистрации.

До 2020 года мы многого достигли. Хотя накануне этого переломного года администрация Лукашенко заблокировала принятие закона о предотвращении домашнего насилия. Но было еще условно мирное время: убежища для женщин; общенациональная горячая линия, о которой знали — она работала с 2013 года; была возможность постоянно обучать сотрудников милиции, педагогов, врачей, психологов, социальных работников. Работало множество НГО с этой темой, независимые медиа создавали спецпроекты по теме — не было такого, чтобы о домашнем насилии говорили только 25 ноября. То есть была регулярная просветительская работа, в которой было задействовано множество сторон.

Первый конгресс, посвященный домашнему насилию, прошел вообще в 1994 году. И самым удивительным лично для меня оказалось увидеть, насколько это было иллюзией — думать, что 25 лет достаточно, чтобы реально изменить общество. Как быстро все развалилось после событий 2020 года, как быстро мы откатились в ситуацию, когда в стране не осталось ни одного убежища для жертв насилия, ни одного независимого СМИ, ни одного НГО, никаких горячих линий даже…

Власти закрыли статистику

В прошлом году власти Беларуси представили статистику за 11 месяцев — 15 тысяч административных правонарушений в бытовой сфере. Но уже весной 2023-го они сообщили, что в 2022 году таковых правонарушений было 49 тысяч. И никто не понимает, когда они говорят правду. Или прирост на 30 тысяч произошел за декабрь, который не вошел в статистику за 11 месяцев, или это была ложь — про 15 тысяч. То есть, они уже настолько чувствуют, что за ними никто не присматривает, их никто не мониторит, их никто не призывает к ответу, что им уже все равно — 15 там тысяч или 50 тысяч или еще сколько-то.

Запутавшись в статистике, мы написали обращение к властям с просьбой сообщить реальные цифры о преступлениях в сфере домашнего насилия. Представьте, нам ответили. Я даже знала, кто именно ответит, потому что с этим управлением МВД Беларуси мы работали 10 лет. Ответ на бланке МВД гласил, что «факты домашнего насилия теперь отнесены к служебной информации ограниченного распространения», там еще что-то было про национальную безопасность и тому подобное. Два десятка лет было понимание, что домашнее насилие — это социальная проблема, о которой общество должно быть информировано, люди должны понимать, как государство может их защитить, они должны быть проинформированы о своих правах. Но нет, сейчас эти данные настолько опасны для общества, что разглашению не подлежат.

Отток специалистов

Мы долго работали в этой системе, обучали специалистов ввиду большого количества проблем, теперь же, учитывая события, которые происходят в стране с 2020 года, все стало значительно хуже. Речь идет про огромнейший отток профессионалов и профессионалок. Мы прекрасно знаем, что самые амбициозные люди, знающие, что такое права человека, внедряющие достаточно прогрессивные принципы в своей работе, имеющие амбиции, повышающие постоянно свое образование, скорее всего, либо находятся в тюрьмах Беларуси, либо находятся в изгнании. Все, что остается пострадавшим, это обращаться в милицию, но опять же миллионы несогласных с выборами и насилием государства в 2020-м уже ни за что не обратятся в милицию.

С 2020 года «Радислава» еще поработала два года в Беларуси и у нас было много обращений от женщин, которые заявляли в милицию по причине домашнего насилия, но потом уже имели проблемы политического преследования. Себе дороже. Кто поверит милиции, когда у нас есть административные и уголовные дела за одежду определенного цвета, татуировки определенного цвета, стены ванной комнаты в собственной квартире с бело-красно-белым сочетанием — это реальная основа обвинения! И это дает почву для креативности агрессоров. Мужья и жены используют протестное прошлое или настоящее своих супругов для мести и т. д. Это просто дополнительный инструмент давления и насилия для агрессора.

Да и сама ситуация 2020 года — это тоже в чем-то о домашнем насилии. Тогда мы много видели плакатов, на которых Лукашенко сравнивали с домашним тираном, а ситуацию, которая происходит в стране, называли цитатой из его предвыборного выступления: «Любимую не отдают!» Всё насилие схоже по своей природе — от диктатора оно исходит или члена семьи. Четверти века нам оказалось недостаточно, чтобы мы осознали эту взаимосвязь, осознали, что домашнее насилие — это не просто когда кто-то в семье дерется, что домашнее насилие — это серьезная часть нарушений прав человека, нарушений прав женщины. И вот столько людей погибло в стране за последние три месяца, но кто о них говорит? Мы уже не слишком громко говорим и о людях, которые стали политзаключенными и погибли в местах несвободы. Это тоже такой большой вопрос к нам, к демократической оппозиции, к активистам НГО в изгнании, в каком состоянии отчаяния, безнадеги, бессилия мы сейчас находимся? Что от нас на самом деле зависит, на что мы можем повлиять? Мы смиряемся, принимаем это и вспоминаем по памятным датам.

Домашнее насилие в изгнании

Есть стереотип, что люди, желавшие демократических перемен в стране, активисты демсил, политики, не могут быть причастны к таким неблаговидным вещам как домашнее насилие, не могут бить или унижать друг друга. Но нет, люди, вынужденные покинуть Беларусь, увезли не только свои тела, свои компетенции, свои деньги, своих детей из страны, они увезли и домашнее насилие, если оно было частью их быта дома.

И эмиграция для жертв насилия делает ситуацию совершенно катастрофической. Если в Беларуси по старой памяти ты хоть немножко представляешь, что делать, если тебя кто-то избивает или ты подверглась иному гендерно обусловленному насилию, то в другой стране, где ты не знаешь языка, где ты не знаешь своих прав, где у тебя очень хрупкий статус легализации, где ты не знаешь никаких сервисов, где ты ограничена финансово, у тебя есть дети или, например, твой вид на жительство завязан на ВНЖ твоего мужа, все еще более превращается в кошмар. Да и развестись ты тут уже не можешь — консульские учреждения уже паспорта новые не выдают, они отказываются выполнять свои функции, свои обязательства перед гражданами Республики Беларусь. Как развестись в другой стране, как спастись в другой стране — это все вызывает очень большие вопросы. Специализированные сервисы есть, но их не так много.

Что можно делать, если ты столкнулась с домашним насилием в эмиграции? Это Оливия Хелп, онлайн-сервис, который запустили люди, занимающиеся этой проблемой в Беларуси, но теперь находящиеся в изгнании. Это такой проект как «Когти Рагнеды», проект «Яна ёй», да и всё.

Решений пока нет

К проблеме домашнего насилия сейчас нет большого интереса ни у СМИ (дескать, люди устали от плохих новостей), ни у демократического движения. У нас сейчас есть огромная проблема — политические репрессии, политзаключенные, это очень важно, это основная часть моего мандата и это 99% моего рабочего времени и личного времени. Я понимаю, что у нас появилась новая, огромная уязвимая группа. Но ведь домашнее насилие тоже никуда не делось. На сегодня домашнее насилие приносит больше смертей, по крайней мере, чем политические репрессии, и это никого не волнует. Это волнует близких, это волнует некоторых активистов и некоторых вовлеченных журналистов, которые уже просто по инерции, так как годами писали про домашнее насилие, не могут пропустить эту тему.

Недавно группа Координационного совета провела исследование о проблемах, волнующих белорусов. Гендерное неравенство белорусы и белоруски считают самой малозначительной проблемой, даже изменение климата обогнало в сознании белорусского общества гендерное равенство. Тема домашнего насилия ушла в подполье, оно снова стало проблемой только для тех, кого избивают. Очевидно, что тенденция к ухудшению, к замалчиванию продолжится.

Да и люди выгорают, тем более, в эмиграции. Получается, вымывается всё: и журналистика, и активизм, и третий сектор, и вообще демократическое движение. Решений пока нет, есть очень много вопросов.