«Систему нужно подпитывать каждый день»: правозащитник центра «Весна» о новом витке репрессий в Беларуси
Правозащитники говорят о начавшейся в Беларуси волне «повторного преследования» тех, кого ранее уже наказывали за участие в протестах, и советуют тщательно удалять содержимое телефонов — даже десятилетней давности.
Опубликовано:
Правозащитная организация «Вясна», разгромленная властями летом 2021 года, но продолжающая свою деятельность, ежедневно сообщает о задержаниях, обысках, арестах и новых тюремных приговорах в Беларуси. Судя по свидетельствам оштрафованных или отбывших сутки ареста, власти используют в качестве доказательств вины репост статьи, например, 2014 года, сохраненные в профиле Instagram фотографии с ныне запрещенной символикой, сделанные до выборов 2020 года, комментарии или лайки в соцсетях и т. д.
Правозащитник Сергей Сыс, представитель «Весны», которая с лета 2021 года работает вне Беларуси — в разных странах, сам покинул родину без паспорта, оставшегося после допроса у следователя. После экстренной эвакуации продолжил правозащитную работу. Сергей Сыс рассказал RFI о новых репрессивных трендах в Беларуси.
Сергей Сыс: С 2020 года Лукашенко и его режим, его вертикаль совершенствовали свою репрессивную машину — сейчас ее нужно подпитывать каждый день. Первая волна преследования 2020–2021 годов — административного и уголовного — схлынула, но машине нужно кем-то питаться. Мы сейчас замечаем, что, во-первых, идет волна повторного преследования. То есть люди, которые уже осуждены по протестным статьям, опять начинают привлекаться к уголовной ответственности. Для этого у силовых структур много возможностей: например, это подписка на ранее обычные телеграм-чаты или СМИ, которые со временем (сейчас ежедневно 2–3 ресурса) — признаются властями экстремистскими. Силовикам это дает основание повторно привлекать человека к ответственности.
Мы заметили также повышенное внимание к движению «За свободу» (ликвидировано в ноябре 2021 года), мы знаем, что только за 23 ноября было 14 задержаний, у некоторых прошли обыски, несколько отпущено на свободу, но это всегда временно на свободу. И репрессии начались в отношении не только этого движения, речь идет о многих других общественных организациях, которые раньше особо не интересовали силовиков — они ведь прекрасно знают, что практически все НГО разрушены в Беларуси, а бывшие участники этих НГО уехали из страны. Тем не менее, силовики дожимают до конца.
Также еще одна тенденция нами замечена в отношении тех, кто отбывает наказание в исправительных учреждениях открытого типа — на так называемой химии (название «химия» для поселений осужденных с обязательной работой на предприятиях народного хозяйства осталось от советских времен, когда осужденные привлекались к работам на вредных производствах — RFI). На каждую такую «химию» — их 29 в Беларуси — приезжает рейд силовиков, которые вызывают осужденного в комнату для разговора и там проверяют его мобильный телефон на подписку на «экстремистские» каналы, чаты, проверяют его личную переписку. И очень просто и часто после такой проверки человек повторно привлекается к уголовной ответственности.
RFI: На «химии» можно иметь телефон? И чем грозит, допустим, подписка на признанный властями экстремистским ресурс — продлением срока на «химии» или тюрьмой?
Да, на «химии» можно иметь телефон. Исключение — специальные работы, но ты приходишь после смены в свою комнату, достаешь из тумбочки телефон и переписываешься с родными, близкими, можешь и постить что-то в соцсетях — интернетом «химику» не запрещено пользоваться. Что касается новых уголовных дел, то по «экстремистским» статьям очень мало бывает «химии», обычно это уже уголовный срок, небольшой — до двух лет колонии. Хотя… это наша такая извращенная реальность, когда мы уже называем два года тюрьмы небольшим сроком. На самом деле любого срока достаточно, чтобы выйти больным, измученным психологически и физически.
Чего добиваются власти? Ведь последние публичные протесты, вернее, попытка таких — это конец февраля 2022-го, когда белорусы вышли на антивоенные акции…
Все эти непрекращающиеся задержания и приговоры нас, безусловно, настораживают. Мы не исключаем, что этот репрессивный Молох, эта система начнет пожирать саму себя. Уверен, что в обозримом будущем нелояльными окажутся милиционеры, следователи и прокуроры. Мы уже знаем такие эпизоды. Периодически встречаем, но таких случаев, думаю, станет намного больше — это же классика любой тоталитарной системы. В конце концов, змея кусает свой хвост.
Некоторые из задержанных рассказывают, что при арестах и обысках силовики говорят о будущих выборах 2025 года.
Да, нельзя не учитывать то, что Беларусь опять ожидают выборы, к ним, конечно, власть готовится всесторонне. Тот стресс, который получил и режим, и лично сам Лукашенко в 2020 году, оставил неизгладимый след в его психике. Он готовится к новому выборному этапу и своему очередному президентскому сроку. Поэтому и живем в ситуации максимального устрашения общества, выдавливания из страны всех несогласных с режимом. Власть, кстати, закрывает глаза на уезжающих — даже если есть основания, как это понимает власть, для их задержания, то есть режим хочет максимальной зачистки электорального поля. Плюс дополнения в избирательное законодательство, которые делают выборы тотально непрозрачным процессом: запрещены все экзит-полы, не будет выборов на зарубежных участках при посольствах и еще множество всяких мелких, на первый взгляд, нюансов. Лукашенко хочет остаться у власти, никаких преемников не будет — по-другому он уже не может.
Офис «Весны» — это правозащитники в эмиграции. При этом ваш сайт и телеграм-канал круглосуточно извещает о нарушениях прав человека, судах, штрафах, арестах. Как удается работать «Весне»?
Об уровне репрессий в Беларуси, ежедневных нарушениях прав человека нам сейчас очень непросто получать и собирать информацию. Тем не менее, справляемся — разными путями. Да, к сожалению, сейчас большинство членов «Весны» в разных странах, но и в Беларуси остаются проверенные люди, которые, рискуя своей свободой, добывают информацию, передают ее нам, а мы уже ее верифицируем, находя другие дополнительные источники информации — и эти дела становятся гласными, достоянием международного правозащитного сообщества.
Это важно — информировать всех наших зарубежных коллег, важно, чтобы мир знал, что репрессии в Беларуси не останавливаются, ужесточаются и приобретают немыслимый размер и фантастические очертания.
Да, власть закрывает такую информацию, ранее мы могли добывать копии постановлений, приговоров судов даже из официальных источников, сейчас это все блокируется. Кроме того, процентов 25 судов сейчас проходят в закрытом режиме. По политически мотивированным статьям — практически все суды закрыты. Плюс давление на адвокатов, на родственников заключенных, которое не позволяет передавать информацию правозащитникам. Но мы стараемся, работаем и в этих условиях.
Есть ли информация об условиях содержания сейчас в изоляторах?
Я сегодня занимался кейсом одного осужденного по протестной статье, который сумел убежать недавно из Беларуси — он получил «химию», а по таким приговорам можно несколько дней быть дома — до отправления на собственно «химию» Он рассказал, что первоначально получил 15 суток по надуманной, как всегда, причине — неподчинение требованиям сотрудника милиции. Из них 11 суток он провел в карцере изолятора временного содержания на Окрестина, где на четыре места находилось 11–12 человек постоянно. Спали по очереди валетом, политических постоянно разбавляли асоциальными задержанными, теми, кого называют бомжами, больными, пьяными и завшивленными. Это тоже пресс и давление. Вместо положенной полноценной порции теплой еды там дают сгусток позавчерашней каши, в которой даже деревянные палочки гнутся — ложки в карцере не положены. Да я сам в 2021 году провел трое суток на Окрестина, судя по рассказам новоприбывших из Беларуси, все по-прежнему бесчеловечно. Лично мне особенно запомнились металлические решетки кровати — матрас мне не выдали, как и простыню с подушкой. Хорошо, что позволили в камеру взять пластиковую бутылку с водой — неплохая замена подушке. Для меня всего лишь эти трое суток многого стоили, я, честно скажу, не представляю, как там выдержать тройной арест, а это часто бывает в Беларуси, когда человек сидит по 15 суток три раза подряд — ему просто их добавляют по надуманным причинам.
Несколько ваших друзей и коллег находятся в заключении в Беларуси, получается ли связываться с ними, есть ли новости от Алеся Беляцкого?
Алесь Беляцкий, Валентин Стефанович, Владимир Лабкович в СИЗО на Володарского в Минске. К сожалению, очень мало сведений о том, как они там содержатся. С Алесем Беляцким переписка блокируется на 98%, я бы сказал, только близкие родственники раз в один-два месяца получают от него письмо. Хотя знаю, что ему еженедельно посылают десятки писем, да и сколько поздравлений с Нобелевской премией ему отправили со всего мира… Жаль, что всего этого он не видит.
От Валентина Стефановича раз в месяц какая-то весточка приходит. Он не сломлен духом. Владимир Лабкович очень подорвал здоровье. Есть проблема с глазами. В принципе, эти проблемы с глазами есть и у Алеся, и у других политзеков. Дело в том, что площадь камеры не позволяет зрачкам работать на дальние дистанции, от одного и того же постоянного режима работы глазных мышц часть их функций атрофируется. Эта болезнь из разряда тюремных, вызванная долгим нахождением в небольшом изолированном помещении. После лавины обращений по поводу серьезного ухудшения здоровья Марфы Рабковой, может быть и формально, но ей провели медобследование. Кое-какое лечение назначено, хотя в таких условиях будет ли результат? А проблемы у нее очень серьезные — ей нужно лечение в стационаре. Проблемы со здоровьем есть в той или иной степени у всех политзаключенных. Такое бесследно не проходит.
На 25 ноября в Беларуси насчитывалось 1447 политических политзаключенных.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться