Глава Красного Креста в Израиле встретилась с родственниками заложников
Глава Международного Комитета Красного Креста (МККК) Мирьяна Сполярич-Эггер, прибывшая в Израиль, встретилась с родственниками заложников, удерживаемых террористами в секторе Газа. Во встрече участвовали глава МИД Израиля Эли Коэн и министр здравоохранения Уриэль Бусо. В распространенном МККК сообщении для СМИ сказано, что глава организации выслушала родных заложников, выражавших тревогу за судьбу своих близких, и ознакомила их с борьбой Красного Креста за доступ к пленникам. В сообщении сказано, что Сполярич-Эггер проведет переговоры с израильскими официальными лицами о «помощи жертвам конфликта».О роли Красного Креста в нынешней войне в Израиле, о первспективах освобождения оставшихся заложников Русская служба RFI поговорила с военным историком и аналитиком Яковом Фальковым.
Опубликовано:
RFI: Сотрудники Красного Креста до сих пор не смогли посетить заложников в секторе Газа. В истории Израиля это не первый военный конфликт. У меня к вам вопрос, как к военному историку, как себя вел Красный Крест раньше?
Яков Фальков: Не ловите меня на слове, но я не помню, чтобы Красный Крест как-то активно проявлял себя, потому что, например, в 2006 году во время Второй Ливанской войны, прологом послужило нападение на Израиль. Тогда были захвачены заложники, двух из них убили. Нам отдали только тела. Помню, что тогда были немецкие посредники из канцелярии Ангелы Меркель, которая тогда была канцлером. Мне очень сложно сказать, что Красный Крест когда-либо занимался действительно проблемами заложников.
Сейчас Красный Крест занимает очень однобокую позицию. Они очень заботятся о том, что происходит с палестинцами. И это замечательно. Я отношу себя к тем, кто не считает, что вокруг одни враги и не нужно думать о них: там тоже люди. И, конечно, хорошо, что Красный Крест о них заботится, но о нас он по факту совершенно не беспокоится. Где был Красный Крест более двух месяцев? Почему все это время они не могут получить доступ к заложникам? Там ведь в том числе и два ребенка, младшему из которых было 9 месяцев, когда он попал в плен, а его старшему брату 4 года. Мы не знаем ничего о том, в каком состоянии они находятся.
Еще один вопрос: почему за два месяца нельзя было сказать ни слова, ни полслова о том, что вытворяли те нелюди, которые ворвались на нашу территорию 7 октября. Это жуткая совершенно катастрофа — там убивали детей, женщин, стариков. У этой организации нет никакого мнения по поводу этого события? Почему они молчат?
Это то, что мы видим. Но кроме того, есть еще и вещи гораздо менее явные. И по этому поводу тоже возникают вопросы к Красному Кресту.
Мы больше двух месяцев сидим под обстрелами, причем ХАМАС специально обстреливает именно города, а не военные израильские базы. У меня родители живут в Ашдоде, они пожилые и не очень здоровые люди. Кто-нибудь поинтересовался в Красном Кресте, как они себя чувствуют под этими обстрелами?
У меня двое несовершеннолетних детей, мы два месяца ходим в убежища. Кто-нибудь поинтересовался в Красном Кресте, как себя чувствуют мои дети после двух месяцев обстрелов, какое у них психологическое состояние? И это касается практически всех жителей Израиля. Поинтересоваться, как они все это переживают, можно было даже хотя бы на уровне простого электронного опросника. И это уже показало бы израильтянам, что Красный Крест думает и о них тоже. Но ничего такого не было сделано. Мы все прекрасно понимаем, что Красный Крест он есть, но он не для нас.
Если говорить о гуманитарных проблемах в Газе, то во всей этой схеме есть же еще один игрок — Египет, у которого границы с сектором Газа. Израиль и наши западные партнеры обращались к Египту с просьбой дать возможность беженцам из Газы выйти буквально в приграничные районы. Все же понимают, что Израиль не обстреливает их специально, и никто не будет бомбить египетскую территорию.
Дайте нам пару-тройку недель, чтобы мы закончили с действительно террористической организацией, с одной из самых страшных, которые были в истории человечества, дайте нам уничтожить их руководство, освободить наших заложников военными методами и запустить обратно этих несчастных людей, которые тоже страдают от ХАМАС. Мы будем готовы им помогать экономически. Это все мог сделать Красный Крест. Почему Красный Крест об этом не говорил с египтянами? Он реально заботится о судьбе гражданского населения в секторе Газа или они однозначно на стороне наших врагов? Эта организация действительно нейтральный посредник?
Мы знаем, что в секторе Газа в Красном Кресте работали множество местных жителей, которые параллельно состояли в организации ХАМАС. Я уже не говорю о том, что под больницами создавались командные боевые пункты ХАМАСа. Буквально накануне показывали фотографии и видео, где боевики, (на этот раз действительно боевики), выходят с оружием из тоннелей, расположенных под одной из больниц, которая находится под опекой Красного Креста. Ведь мы же ведем речь не об одном дне и не об одном месяце.
Власть ХАМАСа в Газе с 2007 года. Все это время они рыли тоннели под больницами, в которых работают представители Красного Креста, туда заносилось оборудование, там устраивались военные склады. Почему никто из представителей Красного Креста не сказал об этом ни слова?
Местные, я понимаю, боятся, они частично и члены этой организации. Но туда же постоянно приезжают и иностранцы, в том числе из западных стран, которые работают на Красный Крест. Неужели никто из них не заметил этого массового явления — превращения гражданских, в том числе структур Красного Креста, в военные объекты, что является военным преступлением?
После освобождения части заложников их родственники рассказывали, что пытались передать своим близким жизненно необходимые лекарства через Красный Крест, однако в организации сказали, что не могут это сделать. Интересно, что посещение всех заложников и оказание им медицинской помощи Красным Крестом было частью сделки по временному прекращению огня в Газе. Почему же они не смогли это сделать?
Я верю, что есть, ситуации, когда действительно не может передать лекарства, особенно в районы, где идут военные действия. Но, с другой стороны, мы не видели каких-то особенных усилий и попыток с их стороны. Это ведь организация, которая живет на средства международных спонсоров, они должны быть прозрачны. Но почему-то они ничего не говорят, не отчитываются в ситуации, когда идет такая война, хотя бы о том, что они попытались кому-то помочь. Они ведут себя как закрытая организация, как диктатура, которая ничего никому не говорит. Помимо объективных трудностей, в которые я готов поверить, есть ощущение, что они не хотят это делать.
Поскольку мы с вами обсуждаем гуманитарные вопросы в условиях войны, не могу не спросить Вас еще вот о чем — врачи больницы «А-Шарон» в Петах-Тикве направили руководству больницы письмо, в котором подчеркивают, что они не готовы лечить террористов. Они указывают, что террорист из сектора Газы, прибывший днем ранее и получивший лечение, является их первым и последним такого рода пациентом. Письмо подписано врачами отделения анестезии, и в нем говорится, что «пока наши дети и близкие рискуют своими жизнями во имя защиты государства и нашей безопасности, мы не готовы лечить тех самых убийц, единственная цель которых — убивать нас». Заведующий отделением анастезии больницы «А-Шарон» в эфире русскоязычного израильского 9 канала указал, что это письмо — требование. И врачи согласились в этот раз лечить террориста по просьбе служб безопасности, поскольку он может дать важные свидетельские показания. При этом врачи готовы предложить варианты решения проблемы. Были ли такие случаи раньше?
Знаете, мне сложно сказать, потому что я лично не помню, но это не значит, что такого раньше не было. Но можно сказать, что очевидно, это не было массовым явлением, иначе бы мы с вами об этом уже слышали.
Сейчас становятся известны все новые и новые чудовищные подробности произошедшего 7 октября. В общем-то, мы такая одна большая, но маленькая семья, и у очень многих пострадали люди, которых мы через кого-то знаем. Эти врачи все это на себе испытывают и очень сложно в такой ситуации идти и лечить тех, кто все это творил. И поэтому я медиков прекрасно понимаю. Конечно, они имеют право на медицинское обслуживание, пусть его получают от представителей того же Красного Креста.
Есть у нас специальная база, где хранятся останки погибших. Патологоанатомы, которые постоянно работают с телами погибших и умерших людей, они все находятся сегодня на обслуживании психиатров. А это люди, которые видели в своей жизни много чего.
То есть там происходил настоящий геноцид. Поэтому врачей, которые отказываются лечить террористов, можно понять. Это все равно, что требовать от еврейских врачей во время или после Холокоста лечить и приводить в нормальное состояние нацистских преступников.
Мы с вами говорим о том, что в Израиле есть какие-то колебания, переживания морального характера. Мы на самом деле нормальное, здоровое общество. У нас пресса это обсуждает. Но с другой стороны, в отношении наших заложников никакие конвенции не выполняются тем же Красным Крестом. Противоположная сторона совершенно не озабочена соображениями морального плана. Ну, вот так мы и живем. Мы пытаемся соблюдать какие-то основные моральные базисные принципы, международные нормы поведения. А с противоположной стороны есть кровавые убийцы, которые ничем не озабочены. И есть международные организации вроде той же ООН и Красного Креста, которые, с нашей точки зрения, однозначно находится на стороне наших злейших врагов.
И снова о заложниках. На следующей неделе должны возобновиться переговоры по поводу освобождения заложников. Совсем недавно были сообщения, что директор Моссада Давид Борнеа готов был отправиться в Катар и раньше, но премьер-министр не дал согласия на возобновление переговоров. В чем причина того, что эти переговоры откладываются?
Вы знаете, об этом нужно, конечно, спрашивать самого премьер-министра, мы можем только гадать. Во-первых, потому что ситуация сегодня сложная и в секторе Газа. Если раньше еще можно было контактировать с руководством боевого крыла ХАМАСа, то сегодня по объективным причинам, насколько я понимаю, это сложнее. Кроме того, все-таки мы прекрасно понимаем, что Катар на сегодняшний день это и не наш друг, и даже не независимый посредник. Это государство, которое активно поддерживает исламистов в нашем регионе, и в том числе ХАМАС. Они их поддерживали и финансово, и идеологически, и информационно. Поэтому, конечно, с Катаром сложно поддерживать контакты. Мы понимаем, что фактически общаемся с противоположной стороной. Это ХАМАС с человеческим лицом. И поэтому я понимаю, что там есть объективные сложности. Поэтому, могу предположить, Нетаньяху не давал разрешения. Кроме того, действительно, у нас считают, что ХАМАС понимает только силу. Если мы просто будем говорить и ничего не делать на поле боя, то, соответственно, с нами не будут разговаривать. Предыдущее перемирие, которое мы были согласны продлевать, сорвалось по вине ХАМАС.
Сейчас мы значительно продвинулись в секторе Газа. И, видно, что противоположная сторона уже хочет с нами говорить. Поэтому пришли катарцы.
Но тот же Нетаньяху давал разрешение на то, чтобы катарские деньги поступали ХАМАСу в Газу. Кроме того можно назвать успешным первый этап, когда удалось освободить более ста заложников. И это тоже было при посредничестве Катара.
Я хочу подчеркнуть, не только при посредничестве Катара, там еще значительную роль сыграли египтяне. Также активно участвовали американцы. Барнеа не в одиночестве ездил в Доху, там присутствовал и глава ЦРУ Уильям Бернс. Это сложная схема, в которой катарцы наряду с другими участвуют.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться