ЛГБТ-сеть против репрессий: правозащитнику угрожают из Чечни
Глава Российской ЛГБТ-сети Игорь Кочетков подал на этой неделе заявление в Следственный комитет с просьбой проверить информацию, поступающую из Чечни, о новых случаях похищений, задержаний и пыток людей, подозреваемых в гомосексуальной ориентации. На этой же неделе в сети появились два видеообращения жителя Чеченской республики Али Басханова к Игорю Кочеткову, которые он воспринял как угрозы в своей адрес.
Опубликовано:
Слушать - 20:44
ЛГБТ-сеть против репрессий: правозащитнику угрожают из Чечни
Оба видеообращения появились на сервисе YouTube. Сначала администрация сайта удалила первое, взамен появилось второе видео, но и оно вскоре было удалено. Тем не менее, у Игоря Кочеткова сохранились оба ролика — он предоставил их в распоряжение правоохранительных органов.
RFI: Игорь, вы раньше, до видеообращения, знали этого человека?
Игорь Кочетков: Нет, конечно. Я вообще думаю, что он мне должен, потому что я его сделал знаменитым на весь мир. Никто его не знал. Я его увидел первый раз в этом первом видеообращении. Как мне рассказывали, это какой-то чеченский общественный деятель, который то ли нашел Ноев ковчег, то ли ищет его — я не совсем понял. Я, честно говоря, даже не пытался что-то узнавать о нем, собирать информацию. Зачем? У меня, во-первых, много других дел, и я не думаю, что здесь имеет какое-то принципиальное значение, кто он. Имеет значение сам факт угроз, это достаточно типичные угрозы, которые получают многие правозащитники и общественные деятели, которые так или иначе занимаются темой Чечни или пытаются критиковать чеченские власти за то, что они делают. Они получают похожие угрозы, по-моему, от разных людей.
Как вы думаете, он может иметь какое-то отношение к тем случаям похищения и пыток, к которым ваша организация пытается привлечь внимание?
Я не могу утверждать, что он имеет какое-то отношение к преследованию ЛГБТ-людей в Чечне. Вряд ли по открытым источникам такую информацию можно найти или проверить.
В видеообращении Али Басханова, помимо оскорблений, есть слова, которые можно трактовать как угрозы. В частности, фраза «не выходи с этой электрички — если выйдешь, это окажется для тебя последней остановкой». Насколько серьезно вы восприняли это предупреждение?
Я действительно воспринимаю эту фразу как прямую угрозу. Названы очень конкретные детали, например, о том, как я передвигаюсь по городу. Да, я пользуюсь электричкой. Поэтому у меня есть основания предполагать, что эти угрозы могут быть реальными. Первая реакция, которая у меня была, это удивление. Почему так поздно? Я прекрасно понимаю, чем я занимаюсь. И этой темой я уже два года занимаюсь очень плотно, два года делаю публичные заявления о преследовании людей в Чечне, о пытках, об убийствах. Мы обращаемся в международные организации, и я все это делаю открыто. За эти два года такая публичная угроза, через обращение в YouTube, поступает впервые. Косвенные угрозы были раньше, прямая — только сейчас. Почему два года этого не было?
Вы обратились в правоохранительные органы по поводу этого видео?
Да. Вчера я отправил одно заявление в Следственный комитет, чтобы они проверили эти обращения на наличие признаков преступления, предусмотренных статьями 280 и 282 УК — разжигание ненависти к большой социальной группе. А вторую жалобу я подал в Следственное управление МВД по 119 статье — «Угроза жизни и здоровью».
На этой неделе стало известно о том, что вы подали заявление в СК по поводу начавшейся в Чечне второй «волны» преследований людей, подозреваемых в гомосексуальности. Что вы изложили в нем?
Во-первых, в этом заявлении мы повторили все то, что говорилось раньше публично. То, что, по нашим данным, по данным тех сообщений, которые мы получаем, задержаны десятки людей, которых подозревают в гомосексуальности. Их пытают, незаконно удерживают. Им угрожают возбуждением уголовных дел, естественно, фальсифицированных, заставляют подписывать пустые бланки. Мы назвали имя одного человека, который был задержан, при этом мы указали, что другие бывшие задержанные, которые к нам обращаются, не хотят называть свои персональные данные, потому что опасаются за свою жизнь и безопасность и за жизнь и безопасность своих близких. Мы назвали имя одного из убитых. Имя второго нам пока не известно.
Насколько я знаю, в вашем обращении фигурирует некий Бекхан Юсупов. Кто это?
Что касается Юсупова, он приехал накануне Нового года в Чечню из Франции. Мы знаем об этом от его друзей, которые к нам обратились с просьбой о помощи, когда узнали, что он задержан. Он несколько лет жил во Франции и имеет там политическое убежище.
В каком качестве?
Я не могу здесь подробности излагать, я детали этого кейса не знаю. Я хочу подчеркнуть, что когда людей задерживают по подозрению в гомосексуальности, это далеко не всегда означает, что они действительно геи, лесбиянки и так далее.
Но все же, почему его друзья обратились именно в Российскую ЛГБТ-сеть?
Cейчас его задержали именно по подозрению в гомосексуальности, нам известно об этом от людей, которые к нам обратились.
►► Жизнь под прицелом: интервью со свидетелем пыток геев в Чечне
О каком количестве задержанных и похищенных в Чечне идет речь на этот раз?
Мы можем назвать цифры по тем обращениям, которые есть у нас. Это абсолютно нерепрезентативно, потому что мы не знаем, сколько людей реально задержаны, речь идет о десятках. К нам за январь 2019-го обратились 23 человека. Это наши информанты, люди, которые рассказывали о том, что это происходит в Чечне, среди них были и задержанные. Мы знаем, что только в одном Заводском РОВД Грозного было задержано именно по подозрению в гомосексуальности минимум 14 человек — это только одно РОВД в Грозном. Мы знаем, что людей задерживали в Аргуне, есть люди в других РОВД в Грозном. Непосредственно из тех, кто был задержан и освобожден, к нам обратились трое. К нам обратились восемь человек, которые утверждают, что пропали их друзья и знакомые, которые обладают контактами этих восьми человек. То есть эти восемь человек опасаются, что их могут выдать и тоже задержать.
Я правильно понимаю, они пока не готовы обращаться в правоохранительные органы?
Да, пока они не готовы этого делать. То же самое было в 2017 году. Еще раз напоминаю контекст: у задержанных отбирают документы, угрожают, что, если они попробуют покинуть Чечню, если будут предпринимать какие-то действия, против них будут возбуждены уголовные дела по любым статьям УК.
А что насчет реакции силовиков на информацию о первой «волне» преследований ЛГБТ в Чеченской республике?
Было несколько проверок. Первая — по публикации в «Новой газете», в том деле 27-ми есть и убитые геи. Те, кого считали геями, когда задерживали. Вторая проверка — по делу Максима Лапунова, который был задержан и которого пытали, а затем отпустили. Но отпустили только потому, что он не чеченец. Его родственники начали его искать, он подал заявление, проверка проведена. В возбуждении уголовного дела отказано, так же, как отказано в возбуждении дела по первой проверке, по делу 27-ми. Сейчас уже и дело 27-ми, и дело Максима Лапунова отправляются в ЕСПЧ, мы в обоих делах участвуем. Кроме того, мы подавали заявление в связи с исчезновением Зелимхана Бакаева.
Это молодой певец-чеченец, который исчез…
Да, да, совершенно верно. Который у нас пропал в начале лета 2017 года. В конце 2018-го мы получили из Следственного комитета очередную бумагу о том, что дело передано в Следственное управление по Чеченской республике. И так по всем делам. Это абсурд, потому что те преступления, о которых мы заявляем, совершаются предположительно сотрудниками чеченской полиции. И вот эта же чеченская полиция фактически занимается проверкой заявлений по собственным преступлениям. Именно на это обстоятельство обратил внимание, в частности, докладчик ОБСЕ в рамках Московского механизма человеческого измерения. В конце декабря был обнародован доклад как раз о нарушении прав человека в Чечне. В этом докладе обращается особое внимание на то, что такой порядок расследования уголовных дел недопустим. Эти дела должны расследовать не в Чечне, а в Москве.
С вашим новым заявлением будет то же самое?
У меня нет объективных оснований предполагать, что будет как-то иначе. Но у меня всегда есть надежда на то, что, может быть, что-то изменится.
Как вы думаете, почему вторая «волна» возникла именно сейчас? Что ее спровоцировало?
Такая волна могла возникнуть в любой момент, потому что приказ Рамзана Кадырова, его публичное указание очищать чеченскую кровь от «извращенцев», от «этих людей», как он сказал, никто не отменял. И мы получали информацию о единичных задержаниях все это время. Но в какой-то момент к ним в руки попали люди или человек, у которого с собой, к несчастью, оказался мобильный телефон с большим количеством контактов. И они начали задержания по этим контактам, естественно, у задержанных выбивали новые контакты, и получилась волна.
Вы уверены, что все было именно так, или это только предположение?
Это предположение, конечно. Я знаю, что действительно был задержан человек с большим количеством контактов — то, о чем говорят наши источники. Это очень похоже на то, что было в феврале 2017-го, там тоже с этого началось. По обвинению в употреблении наркотиков задержали человека, отобрали у него мобильный телефон, там было много контактов, были материалы, которые указывали на его сексуальную ориентацию, и с этого началась первая волна. Здесь похожая ситуация, поэтому я предполагаю, что это та же самая история.
Насколько я понимаю, некоторые из задержанных жаловались на вымогательства. По-вашему, чем руководствовались люди, участвовавшие в похищениях? Указанием сверху или личной корыстью?
Одно другого совершенно не исключает. На выполнении политической задачи, которая им поставлена, вполне можно и заработать — почему нет? То есть мы действительно сталкивались и в 2017-м году с ситуациями, когда задерживали людей в рамках этой кампании, но при этом еще умудрялись вымогать у них деньги, освобождали людей за деньги.
Игорь, на ваш взгляд, почему в этой ситуации мы не видим внятной позиции Кремля? Федеральная власть не способна остановить антигейскую кампанию в Чечне? Или ей безразлична эта ситуация, поскольку реакция мирового сообщества на нее весьма вялая? Или, может быть, в Москве по каким-то причинам даже дали добро на преследование ЛГБТ?
За последние 10 лет не расследовано ни одно дело по преступлениям сотрудников полиции в Чечне. То есть дела в отношении ЛГБТ — не исключение. Поэтому я бы сказал, что здесь имеет место бессилие Кремля как-то повлиять на то, что происходит в Чечне. Бессилие или нежелание — я не знаю, чего здесь больше. Наверное, здесь надо обладать большим числом фактов, которым мы сейчас обладать не можем.
Что, по-вашему, может предпринять мировое сообщество, чтобы как-то изменить позицию федеральной власти в данной ситуации?
Во-первых, я бы все-таки не согласился с вами, что усилия международного сообщества такие уж вялые и ни на что не влияют. Это не совсем так. Я вам напомню хотя бы 2017 год, когда изумленные телезрители Первого канала, программы «Время», вдруг увидели репортаж из кабинета Путина, где Кадыров рассказывал Путину о том, что в Чечне нет геев. Учитывая, что до этого центральное телевидение ничего о происходящем не рассказывало, было непонятно, что это вдруг Путин и Кадыров беседуют о геях. И это произошло как раз после реакции международного сообщества. Потом так же по центральным телеканалам показывали, как Путин беседует с Москальковой на ту же тему.
Но, согласитесь, по существу ничего не изменилось: преследования, по вашим же словам, не прекращены, в расследовании отказано. То есть реакция президента носила, скорее, атрибутивный характер…
Не совсем. Благодаря этим реакциям, как мы полагаем, спасены сотни жизней. Массовые задержания после этого тогда прекратились. Действительно, людей стали отпускать, они стали обращаться к нам, мы начали их вывозить. Конечно, возможности у тех международных правовых механизмов, которые признаются Россией, очень ограничены. И эти механизмы зачастую носят символический характер, это правда. Но если их грамотно использовать, то можно хотя бы добиться начала международного расследования. Есть третий момент. Независимо от того, привлечены виновные к ответственности или нет, жертвам этих преступлений нужно помогать прямо сейчас. И то, что те же европейские страны, Канада готовы принимать беженцев, людей, пострадавших в этой ситуации, это тоже очень важно.
В прошлом году в связи с сообщениями о преследовании ЛГБТ в Чечне ОБСЕ запустила в отношении России Московский механизм. Но Россия не пустила на свою территорию эксперта, который должен был провести расследование…
Давайте сначала о том, что такое Московский механизм. У ОБСЕ есть механизмы человеческого измерения, то есть двуединый Венский Московский механизм. В 1991 году на встрече ОБСЕ в Москве была достигнута договоренность о том, что в случае серьезных нарушений прав человека в одной из стран ОБСЕ другие страны, не менее десяти, могут инициировать расследование. Теоретически, согласно тем московским договоренностям, государство, в котором предположительно происходят нарушения прав человека, само может инициировать такой механизм, пригласить к себе эксперта. И государства все-таки обязались сотрудничать с экспертом, если такой механизм возбуждается.
Россия в данном случае повела себя очень странно и очень опрометчиво, на мой взгляд. Потому что у российских властей были все возможности для того, чтобы в этом расследовании ОБСЕ участвовать. Во-первых, еще летом был возбужден так называемый Венский механизм, когда 15 государств потребовали у России, как расследуются те преступления в Чечне, о которых говорят правозащитники. Россия тогда проигнорировала это обращение. И поскольку это обращение было проигнорировано, уже осенью был запущен Московский механизм.
Согласно правилам, страны, инициировавшие его, — 16 государств — выдвигают своего эксперта. Россия имела возможность выдвинуть своего эксперта из того списка экспертов, который есть в ОБСЕ. Они от этой возможности отказались. Они — я имею в виду российских дипломатов — вели себя очень странно. То есть когда с ними пытались общаться представители 16 государств, инициировавших Московский механизм, Россия потребовала от них доказательств преступлений, которые происходят на территории Чечни. Это очень странно, потому что суть Московского механизма заключается в том, что у страны, которая обвиняется в нарушении прав человека, требуют доказательств. Она должна предъявлять подтверждения того, что права человека не нарушаются. То есть Россия повела в себе в этой ситуации абсолютно неадекватно, к сожалению.
И эксперт, австрийский юрист Вольфганк Бенедек, на территорию России не попал…
Да, они отказались пускать Бенедека в Россию, но это не сильно, честно говоря, помешало его работе…
А каково было формальное основание не пускать его?
Я не читал этой формулировки, не видел этого документа, в котором Бенедеку было отказано в посещении России. Наверное, с этим можно обратиться в ОБСЕ. В частности, в Бюро по демократии и правам человека, которое обеспечивало работу докладчика, и запросить у них мотивировку. Или в МИДе.
И мы снова возвращаемся к позиции федеральной власти. Если даже предположить, что на территории Чечни ее фактические возможности ограничены, то уж, во всяком случае, можно было не препятствовать европейскому эксперту? Так что же это: неспособность или нежелание, по-вашему?
Когда федеральная власть отказалась расследовать те тягчайшие обвинения, подозрения, которые были выдвинуты правозащитниками в отношении чеченских властей и полиции — речь идет, между прочим, о преступлениях против человечности — они стали соучастниками этого преступления. Они покрывают это преступление. И поэтому неудивительно, что они не пускают людей, которые хотят проводить независимое расследование. Тогда станет очевидной их роль. И поэтому они сейчас в одной лодке с теми, кто пытает и убивает людей в Чечне.
В прошлом году вы пытались задействовать еще один международный механизм. Сделали доклад о чеченских событиях в Комитете ООН по противодействию пыткам. Эффекта, судя по всему, не последовало?
Как вы понимаете, нет. Здесь надо пояснить. Это Комитет, который создан для контроля за соблюдением Конвенции ООН о запрещении пыток. И что делают в этом Комитете? Они рассматривают отчеты стран, рассматривают альтернативные доклады неправительственных организаций и выносят рекомендации государству. Это все, что они могут сделать. А уж выполнит государство эти рекомендации или нет, это уже от них не зависит.
То есть это еще один международный механизм, который предусмотрен, но фактически не очень-то работает…
Я разделяю это мнение, это действительно слабый механизм. Так же, как, например, Универсальный периодический обзор, который Россия также проходит. То есть это повод обратить внимание на ситуацию в России, но не гарантия того, что эта ситуация изменится, к сожалению. Гарантий вообще нет, они только внутри России. Но есть и другие механизмы, которые мы еще не использовали, по большому счету. Для нас очень важно, чтобы были установлены и окончательно зафиксированы факты. То есть если жертвы и свидетели боятся обращаться в российские следственные органы, то есть еще механизмы в ООН, которые позволяют фиксировать факты, в том числе общаться с жертвами и свидетелями. И мы будем эти механизмы использовать. Я не готов сейчас говорить о подробностях, мы будем об этом сообщать по мере нашего фактического продвижения. Но, тем не менее, мы будем продолжать эту работу, в том числе через ООН.
►► Геи из Чечни и Свидетели Иеговы: кто в 2017 просил убежище во Франции
Власти Чечни последовательно опровергают информацию о задержаниях и пытках в регионе людей, подозреваемых в гомосексуальности. В четверг вечером, 31 января, «Новой газете» стало известно о том, что в Грозном полицейские пытались задержать нижегородского адвоката Александра Караваева, который представляет интересы задержанного, по информации правозащитников, жителя Чечни Бекхана Юсупова. В данный момент Караваев готовит заявления в республиканский и федеральный СК, прокуратуру и ФСБ, а также обращение к Уполномоченному по правам человека Татьяне Москальковой с просьбой помочь установить судьбу жителя Чечни Бекхана Юсупова, который имеет статус политического беженца во Франции.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться