В Париже открылась выставка к столетию революции 1917 года
В парижском Доме Инвалидов 18 октября открывается экспозиция, посвященная столетию революции 1917 года (Et 1917 devient Révolution). На ней представлены уникальные архивные материалы: агитплакаты, страницы газет и журналов, фотографии, фильмы и многие другие документы.
Опубликовано:
Слушать - 11:48
В Париже открылась выставка к столетию революции 1917 г.
Выставку организовала французская Библиотека современной международной документации (BDIC) (бывшая Библиотека-музей армии), которая тоже отмечает столетний юбилей. Экспонаты были собраны «по горячим следам», на месте исторических событий. И не в последнюю очередь благодаря усилиям французского археолога и путешественника барона Жозефа де Байя, неоднократно посещавшего Россию и ставшего посланником библиотеки.
«Жозеф Бертло, барон де Бай (барон, потому что у него было поместье в Шампани) — археолог, этнолог. Почти 30 лет своей жизни он провел в России. В конце XIX века он объездил Российскую империю от Кавказа до Балтийских стран и Сибири. Он считал Россию своей второй родиной, во всяком случае вначале. Он еще был коллекционером и регулярно отправлял в разные учреждения найденные материалы. Вначале это было в рамках его археологических и этнологических исследований. Потом он „попал в ловушку“ войны и революции, но остался верен своим привычкам и продолжал собирать материалы, порой с риском для жизни. Большинство выставленных здесь плакатов и документов — из коллекции барона де Байя. Порой он просто срывал плакаты со стен. Он был уверен, что в будущем они будут иметь огромную ценность», — рассказывает куратор выставки, преподавательница истории в Институте политических исследований Sciences Po Сабин Дюлен.
Гравюра с портретами членов царской семьи, обложки и карикатуры сатирических газет, пропагандистские плакаты, денежные купюры новых республик после распада Российской империи и многие другие архивные документы выставлены в Доме Инвалидов. Государственный архив России представил для парижской выставки видеоматериалы, отснятые сто лет назад. Звуковой фон экспозиции — «Рабочая Марсельеза», ставшая после Февральской революции гимном России.
Особое внимание на выставке уделяется тому, как французы в России и русские во Франции восприняли революционные события 1917 года. И особенно — русскому экспедиционному корпусу во Франции, который участвовал в Первой мировой войне в рамках обмена между двумя союзниками по Антанте. Корпус сражался во Франции, защищал регион Шампань-Арденны. Некоторые активисты солдатских комитетов после революции попали в немилость к французскому командованию.
«В корпусе начались проблемы с дисциплиной. Солдаты перестали отдавать честь офицерам, узнав в траншеях о том, что царя больше нет, что уже есть Временное правительство. Для них это значило, что война, наконец, скоро закончится. Эти настроения будут зреть в экспедиционном корпусе, что в конечном счете приведет к мятежам. Чтобы беспорядки не распространились, чтобы не произошло „заражения“ (так тогда говорили), французское военное командование отправило „неспокойные элементы“ в лагерь Ла-Куртин в Лимузене, где произошло знаменитое восстание. Здесь выставлена фотография солдат перед отправкой в Ла-Куртин: российские солдаты в Шампани с флагами на русском и французском со словами „Свобода, равенство, братство“, символизирующими их стремления к демократии и окончанию войны. Что же стало с мятежниками? Некоторых из них убили. Убитых было, очевидно, больше, чем официально сообщалось. Самых мятежных отправили на остров Иль-д’Экс, других — намного дальше, в Алжир. Часть из них вернулись в Россию, но только в 1919 году», — продолжает Сабин Дюлен.
Некоторые солдаты предпочли фронт высылке в Северную Африку. Часть русского экспедиционного корпуса и после 1917 года продолжала войну «до победного конца». На одной из фотографий, выставленных в Доме Инвалидов, группа военных скармливает своему «амулету» — медведю Мишке — красную тряпку, недвусмысленно демонстрируя свое отношение к революционным событиям на родине.
Революционное воображение
Отдельный зал выставки посвящен образу революции и мифу о революции. «Сначала была сама революция, а потом миф о ней заменил собой реальность, — подчеркивают организаторы экспозиции. — Октябрьская революция превратилась в чествование, в череду праздников». Куратор выставки, историк, преподаватель Страсбургского университета Эмилия Кустова рассказывает в интервью RFI, что организаторы хотели уделить внимание «революционному воображению».
Эмилия Кустова: Мы хотели показать, как конструируется история революции, как она пишется, начиная уже с первых месяцев. Особенно это становится явно в момент празднования первой годовщины революции 7 ноября 1918 года. И одновременно мы постарались уделить больше внимания тому, что можно назвать «революционным воображением» или «революционным воображаемым» — тем идеям, тем образам, которые родились в момент революции и сопровождали ее. В них нужно видеть не только продукт революции, но и некий двигатель и инструмент.
Сейчас есть много исследований, которые показали, что эти символы и образы могли играть очень важную роль в радикализации революции, в распространении тех или иных идей, в конструировании популярности или наоборот — непопулярности — той или иной политической силы.
RFI: Возможно, в том числе и поэтому вопрос революции остается болезненным для России. Воспоминания о революции совершенно не вызывают консенсуса в обществе.
Именно так. Мне кажется, что в русском языке не хватает того слова, которое сейчас уже более или менее прижилось в историографии, в научной литературе. Это слово «коммеморация», то есть воспоминание. Речь идет о публичном воспоминании, которое не обязательно связано с какими-то эмоциями.
Насколько я могу судить, в сегодняшней России тема революции является очень неудобной. С одной стороны, невозможно о ней не говорить, все заметили, что наступил 17-й год. И в то же время (нет) возможности выработать какой-то единый взгляд. Мне кажется, современные элиты испытывают необходимость в таком едином взгляде. Они достаточно систематично культивируют единый взгляд на другие события российской истории, связанные прежде всего со Второй мировой войной. Мы знаем, насколько болезненно часто относятся к любой попытке дополнить этот взгляд, посмотреть по-другому, упомянуть какие-то другие силы.
Явно есть потребность выработать такой взгляд и в отношении революции. Но революция очень неудобный для этого предмет, потому что революция — это прежде всего взрыв народного возмущения, особенно, если мы вспомним о Февральской революции. Это уличное протестное движение. А мы знаем, насколько сейчас уличное протестное движение в России считается нелегитимным. Тогда как революция фактически делает это уличное движение главным легитимным актом.
В очередной раз качнулся маятник. В момент перестройки и в 90-е годы произошла, как мне кажется, в значительной мере переоценка и новое определение соотношения сил между октябрем и февралем. Тогда произошла переоценка прежде всего февраля. Февраль стал восприниматься как альтернатива, причем позитивная альтернатива, октябрю: в феврале должно было произойти то, что должно было, Россия вырвалась к свободе, а затем эта альтернатива была утеряна в октябре. Сейчас, мне кажется, по крайне мере в официальном дискурсе, происходит обратный пересмотр: февраль преподносится как некий момент трагического разрыва, когда либо элитами, либо в результате заговора и противодействия со стороны врагов России легитимная власть была свергнута, а после этого большевикам практически ничего больше не оставалось, кроме как взять власть в октябре. И более того, поскольку большевики в конце концов восстановят отчасти империю, это отчасти легитимирует их действия в октябре.
Если говорить о наследии революции в России, в Европе и шире — в мире... Во Франции, например, было огромное число людей, которые восприняли революцию с восхищением и очень положительно к ней относились, по крайней мере, до определенного времени. Что от этого осталось сейчас?
Сложно ответить на этот вопрос однозначно. Если мы говорим о научном сообществе и шире — о просвещенном сообществе — я думаю, что пересмотр истории революции был достаточно хорошо усвоен. Для большинства следящих за культурной, интеллектуальной жизнью, скажем так, для французской интеллигенции, связь между революцией и насилием, в том числе сталинским насилием, была осознана. В большинстве случаев ее не отрицают.
Но при этом, как мне кажется (это взгляд фактически обывателя), история 1917 года по-прежнему овеяна романтизмом во Франции. Как ни странно, и для меня это стало открытием, по-прежнему, революция — это октябрь, революция — это большевики. В феврале были какие-то инициативы, была серия передач по телевидению, по радио, но именно сейчас, осенью, все вдруг заговорили о революции. Получается, что российский 17-й год ассоциируется по-прежнему с большевиками.
Выставка к столетию революции 1917 года (Et 1917 devient Révolution) открыта с 18 октября по 18 февраля в Доме Инвалидов в Париже. Стоимость билета — 5 евро. Предусмотрены скидки.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться