Неделя в России: почём оправдание терроризма
На этой неделе в России обсуждали приговор предпринимателю из Татарстана Рамилю Ибрагимову, восхитившемуся терактом в американском гей-клубе, а также продолжили говорить об уголовном деле сотрудницы курганского детского сада Евгении Чудновец, отбывающей 5-месячный срок в колонии.
Опубликовано: Отредактировано:
Слушать - 12:24
Неделя в России: почём оправдание терроризма
Несмотря на кажущуюся непохожесть, эти два дела объединяет резонанс, вызванный приговорами. Многим показалось, что Ибрагимов, для которого прокуратура просила три года колонии-поселения, отделался чрезвычайно мягким вердиктом — штрафом в 50 тысяч рублей. А Евгения Чудновец за репост видеозаписи, в которой фигурируют сотрудники детского лагеря, издевающиеся над обнаженным ребенком, получила реальный срок.
На суде свою вину Рамиль Ибрагимов, которому инкриминировали публичное оправдание терроризма, статью 205.2 УК, не признал. Давил на то, что не приемлет гомосексуальный образ жизни, считает гибель геев карой за него, а свой пост с поддержкой бойни в Орландо написал на эмоциях, не подумав. По мнению активиста «Радужной ассоциации» Игоря Ясина, если бы в посте Ибрагимова фигурировали представители власти, приговор был бы гораздо более суровым.
Игорь Ясин: Само по себе это судебное разбирательство было положительным в том смысле, что привлекли внимание к таким чудовищным речам ненависти. Ожиданий особых не было, но хотелось, чтобы человек понес справедливое наказание за свои слова. Я считаю, что приговор, конечно, слишком мягкий. Подозреваю, что если бы речь шла не о ЛГБТ, а, скажем, были бы замешаны какие-то представители власти, то наказание было бы куда более суровым. Нам известна масса случаев, когда за невинные посты блогеры получают реальные сроки. С другой стороны, несмотря на всю мягкость приговора, я считаю, что, безусловно, не следовало человека даже за такие чудовищные высказывания лишать свободы. Мы сами, активисты, через это все проходим и понимаем, что за слова, если человек не был судим, свободы лишать не стоит. Возможно, следовало его приговорить к общественным работам, дать условный срок. Есть и безусловный позитив для нас, потому что, насколько я понимаю, это один из первых случаев, может, первый в своем роде, когда суд признал наконец ЛГБТ социальной группой и осудил человека за речи ненависти в отношении этой группы. На фоне того, что мы видим вокруг, это все-таки лучше, чем то, что было до этого. Потому что до сих пор огромная масса высказываний публичных людей, гораздо более весомых, чем гражданин Ибрагимов, сходили этим людям с рук. Активисты пытались проводить кампании бойкота, привлечения внимания к этому со стороны властей, следственных органов, но не было никакой реакции. В этом смысле данный пример — позитивный.
RFI: Почему же в этом случае не было никаких ЛГБТ-акций с требованием справедливого приговора, если не считать одиночный пикет активиста «Радужного фронта», который просил не лишать Ибрагимова свободы, а приговорить его к общественным работам?
Игорь Ясин: Это связано, во-первых, в целом с положением дел в стране, с некоторой апатией, упадком протестного общественного движения. И потом, у ЛГБТ-активистов есть немало более, может быть, важных проблем, чем заявления каких-то людей. Тем более, Ибрагимов — вовсе не персона, известная на национальном уровне. Движение ЛГБТ сейчас в очень сложной ситуации, обескровлено, потому что масса активистов просто уехали, другие не знают, что могут сделать. Но это, опять-таки, не оправдание, я убежден, что даже в такой ситуации нужно предпринимать адекватные меры, чтобы двигаться вперед.
В прокуратуре Татарстана RFI заявили, что в течение 10 суток ознакомятся с мотивировочной частью постановления суда, после чего будет принято решение об обжаловании приговора.
Между тем в пятницу, 3 февраля, в Кургане, областном центре региона, в котором живет Евгения Чудновец, прошла акция в ее поддержку. По мнению организаторов, «ее осудили за то, что она пыталась привлечь внимание общественности на жестокое обращение с детьми». В интернете петицию с требованием оправдать мать 3-летнего ребенка, отбывающую наказание в колонии Нижнего Тагила Свердловской области, подписали уже около 125 тысяч человек.
«Государство считает, что оно защитило нравственность ребенка, но оно здесь нарушило баланс интересов общества и индивида, — считает омбудсмен Свердловской области Татьяна Мерзлякова. — Слишком суровое наказание. Государство же считает, что здесь нарушены нравственные критерии — все-таки ребенок не в очень хорошем виде. Кроме того, оно считает, что общественные интересы тоже нарушены, что нельзя ребенка вот так напоказ выставлять, что, вроде, были другие адекватные способы защиты — обратиться в полицию. Но поскольку я сижу на приеме, и ко мне до 60 человек записываются в течение всех 15 лет, я знаю, что люди не все доверяют полиции. Я убеждена, что здесь сильно нарушен баланс, и поэтому я встала на ее сторону. Почему это произошло? У нас идет несколько историй, очень тяжелых, страшных, связанных с оскорблениями и клеветой в информационных сетях. Мы только начинаем это осваивать. И если еще свердловские и челябинские прокуроры, в силу активной блогерской сетевой и всякой такой нашей сумасшедшей деятельности, еще как-то осторожничают, то для Кургана это такой первый мощный случай, и прокуроры вот так мощно решили защитить интересы ребенка. Причем даже не столько прокуратура, сколько Следственный комитет вел себя сильно жестко. А Следственный комитет в России вообще — очень большой сторонник защиты прав ребенка. Для нас, для России — это новая тема, а для Курганской области — совсем новая. Евгения Чудновец останется прецедентным таким человеком…».
Но ведь Верховный суд недавно выпустил разъяснение о том, что судьям надлежит принимать во внимание контекст ситуации — кто лайкнул, зачем, почему, и с учетом этого выносить приговор по подобным делам. Здесь это было учтено?
Татьяна Мерзлякова: Нет, мотивация не учтена, это абсолютно точно. Но я не могу давать комментарии судам, тем более, курганским. Я всего лишь свердловский уполномоченный, она здесь сидит, мы не нарушаем ничего и будем за нее бороться.
Если говорить о правах и интересах ребенка, возникает вопрос о ребенке самой Евгении. Ему три года…
Татьяна Мерзлякова: Конечно, конечно… Поэтому мы как раз с Михаилом Александровичем Федотовым говорили, я ему одну бумагу готовлю, он сказал мне — «ты про ребенка Чудновец напиши», и я об этом напишу. Я думаю, это связано с тем, что они еще только осваивают это поле и очень к нему не приспособлены. Вообще, вести такие дела надо очень высокоинтеллектуальному судье. Но это уже не мои вопросы…
И значит, Евгения отсидит весь свой срок?
Татьяна Мерзлякова: Все-таки я думаю, что она каким-то образом пораньше выйдет.
Приговоры Ибрагимову и Чудновец — оба несправедливы, считает правовой аналитик международной правозащитной группы «Агора» Дамир Гайнутдинов, эксперт в области свободы слова в интернете.
Дамир Гайнутдинов: Привлекать к уголовной ответственности за слова — это чересчур. Потому что у государства есть масса других методов реагирования. Его могли прокуроры предупредить о недопустимости экстремистской деятельности. То, что он написал — это очевидно язык вражды и возбуждение вражды, и оправдание теракта. Тут сомнений нет, не нужно экспертизу проводить. Необходимо, конечно, учитывать все обстоятельства, при которых подобные призывы или оправдания прозвучали, личность человека, который их высказал, насколько его слова способны побудить кого-то совершать насилие, например. В принципе, криминализованы могут быть только прямые призывы к насилию, причем которые могут быть реально воплощены в жизнь. Очевидно, что то, что написал у себя в инстаграме какой-то Ибрагимов, вряд ли кого-то побудит. Не считая, конечно, того, что это ненависть и гомофобия, вполне в струе госполитики. И я думаю, что именно этим и объясняется столь мягкий приговор. Мы ведем мониторинг привлечения к уголовной ответственности за публикации в сети. В прошлом году мы отследили семь уголовных дел по этой статье 205.2, из них пять приговоров, четыре из которых — реальные сроки, в среднем от 2 до 3 лет.
О том и речь, что в контексте российской судебной практики по этой статье приговор выглядит довольно мягким.
Дамир Гайнутдинов: Он, конечно, слишком мягкий в этом контексте, но и понятно, чем он объясняется. Ибрагимов — свой, социально близкий. Он при республиканском правительстве, он фотографируется с Медведевым, он инновации какие-то развивает, и он высказался на самом деле, мне кажется, вполне в русле отношения наших чиновников. Поскольку уголовное дело изначально закрутилось, его уже нельзя было спустить на тормозах, они были вынуждены вынести ему какой-то приговор. Вот вынесли такой, максимально мягкий, как могли. Кстати, обратите внимание, что его даже не включили в список лиц, причастных к осуществлению террористической деятельности. Статья 205.2 — террористическая статья, и если вы загляните на сайт Росфинмониторинга, вы увидите, что обвиняемые и даже подозреваемые по этой статье должны включаться в соответствующий список. Им должны ограничивать все банковские операции, замораживать счета и так далее. Десятки людей, которые за репост привлекаются по 282 ст. или 280 ст. УК, обычные граждане, которые лайкнули что-то не то в соцсети, потом вынуждены униженно просить разрешения снять заработанные ими 10 тысяч рублей, чтобы семью кормить. А Ибрагимова не включили в этот список. Если бы он то же самое написал про каких-нибудь ополченцев ДНР, например, или православных активистов, он бы, безусловно, сидел.
Как сидит сейчас Евгения Чудновец, например…
Дамир Гайнутдинов: Приговор Чудновец — совсем другая история, он неправосудный. В ее действиях, даже с формальной точки зрения, состава преступления нет. Потому что статья, которую ей вменяли, 242.1, имеет примечание. Ее обвиняли в распространении детской порнографии. Тот видеоролик, который она репостнула, порнографией очевидно не является в смысле УК. Поэтому при таких обстоятельствах ее в принципе не должны были привлекать к уголовной ответственности.
Но все же привлекли, несмотря на то, что она, вроде бы, никак не задела струны, чувствительные для политической системы…
Дамир Гайнутдинов: Она как раз затронула струны, попав под кампанию защиты детей. Мизулина, Милонов, скрепы, блокировки сайтов и так далее. Те запреты и ограничения, которые не объясняются борьбой с терроризмом, объясняются необходимостью защиты детей.
Но ведь такие дела только подчеркивают абсурдность всей этой кампании. Зачем?
Дамир Гайнутдинов: Абсурдность его стала очевидной только после того, как оно в паблик попало. Первоначально никто не предполагал, что это дело получит такую огласку и известность. Изначально, с точки зрения следствия, прокуратуры и районного суда, выглядело как очень удобный способ срубить палку на такой серьезной статье. Для отчетности это очень красиво бы все выглядело.
Но когда разразился скандал, неужели нельзя было изменить приговор в апелляционной инстанции? Для чего все это продолжать?
Дамир Гайнутдинов: Я полагаю, что эта система, этот Змей Горыныч обратно с очень большим трудом выпускает. То есть раз уж попал в это колесо, там ты и останешься. Я сейчас как раз по этому делу пишу жалобу в Европейский суд, там все предельно просто и ясно. И приговор очевидно неправосудный.
Согласно приговору, Евгения Чудновец должна освободиться из колонии в конце апреля. Условно-досрочное освобождение в ее случае применить невозможно, единственная надежда — на кассационное обжалование, которое занимает обычно 1–2 месяца.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться