Яков Миркин: Доллар к концу года будет стоить от 75 до 90 рублей

Переговоры по ограничению добычи нефти, прошедшие между странами-производителями 17 апреля в Дохе, закончились безрезультатно. Представители Саудовской Аравии настаивали на присоединении к соглашению всех участников ОПЕК, в том числе Ирана, с которого совсем недавно были сняты санкции, и который в связи с этим замораживать добычу нефти не собирался. Экономист Яков Миркин в интервью русской службе RFI рассказал, как срыв подписания соглашения скажется на российской экономике и почему слабый рубль может быть выгоден для России.

(©Reuters)

08:21

Экономист Яков Миркин - прогноз для экономики России

Ольга Дмитриева (Москва)

Яков Миркин: Нефть, газ, металлы находятся на территории низких цен и сильного доллара, и эти цены прежде всего финансовые. Они определяются на рынках товарных деривативов в Лондоне, Нью-Йорке, в Чикаго, очень тесно связаны с долларом, его циклическим укреплением и находятся в коридоре где-то 35–60 долларов, если говорить о нефти Brent, в зависимости от того, как чувствует себя доллар. Поэтому как финансовые цены, формирующиеся на финансовых рынках, они просто реагируют на событие, и эта встреча не является фундаментальным фактором, который мог бы на сколько-нибудь долгое время повлиять на их динамику.

Сегодня события вокруг ОПЕК, встречи, заморозки добычи и само потребление и производство сырья — все эти факторы, которые обычно считаются фундаментальными, имеют второстепенное значение. Значение номер один — это финансовые рынки. Поэтому прогноз до конца года очень простой — нефть в коридоре 35–60 долларов за баррель, а рубль — от 75 до 90 за доллар. И движение рубля к доллару также, как и к евро, будет, как и раньше, определяться динамикой цен на нефть, которая складывается на международных рынках, а также тем, что российская экономика пока находится на слабеющей траектории.

RFI: Можно ли сказать, что ожидания от этой встречи сдерживали падение цен на нефть? Действительно ли можно было ждать, что по итогам этой встречи произойдет заморозка добычи?

Эта встреча — одно из ярких событий, которыми рынки полны. Одна встреча, вторая, третья — рынки это используют для того, чтобы играть на ценах. Мы видим, как эти события порождают ценовые всплески. Но в целом динамика цен на сырье находится в тех ожидаемых ценовых коридорах, которые постепенно формировались с 2012–2013 годов. То есть не стоит преувеличивать значение встреч, обещаний, соглашений, дискуссий, чьих-то заявлений, относящихся к объему производства нефти или другого сырья. Лучше относиться к ним как к событиям, с которыми будут работать финансовые институты, рынки деривативов для того, чтобы еще раз поиграть с ценами нефти и другого сырья.

Есть ли шансы, что после встречи в Вене добыча нефти будет ограничена? И повлияет ли это на что-то? Очевидно, что все страны к этому соглашению не присоединятся…

Шансы очень невелики. Даже если и будет замораживание производства, это может не оказать значительного влияния на ценовой фон. Опять же — только как разовое событие. Я упорно пытаюсь это объяснить. Потому что это не всеобщее замораживание — производителей нефти гораздо больше, и их интересы очень различаются. Вполне можно представить себе такую ситуацию, когда замораживание или квотирование производства нефти либо вообще не окажет воздействия на цены, либо окажет кратковременный эффект. С начала 2000-х годов все движения, связанные с решением ОПЕК, картелями, попытками квотирования производства нефти, установления ценовых ориентиров странами производители, имеют все меньшее значение, а все большее значение приобретает то, что происходит на рынках нефтяных деривативов в США и Великобритании.

А если говорить о российских нефтедобывающих компаниях, они готовы были бы при наличии соглашения ограничить добычу?

Здесь невозможно прогнозировать, потому что подобного опыта нет. Тот, кто сказал бы, что они были готовы или не готовы — гадал бы на кофейной гуще. Наверное, государство обладает достаточным влиянием для того, чтобы согласовать действия нефтяных компаний, но об этом можно только догадываться. Чтобы делать правдоподобные оценки, должна возникнуть практика,.

Вернемся к обсуждению экономики России — есть ли у России при такой цене на нефть шансы выйти из кризиса? Есть оптимистические взгляды, что дешевый рубль стимулирует российский экспорт, и это нам даже выгодно.

Экономика судя по статистике чувствует себя лучше, хотя находится на слабеющей траектории. Рубль перед кризисом был переоценен. Действительно, слабый рубль стимулировал в прошлом году рост аграрного сектора, фармацевтики. Сырьевые компании продемонстрировали очень высокие прибыли в связи с тем, что эффект девальвации уничтожил влияние падающих долларовых цен за сырье.

Это новая реальность, в ней есть высокие риски, потому что Россия стала меньше зарабатывать на экспорте, соответственно, у нее меньше возможностей приобретать. Прежде всего — приобретать технологии, оборудование. За прошедшие два года поставки механического и электрооборудования из дальнего зарубежья снизились больше, чем на треть.

Риски для экономики России еще заключаются в том, что в ней очень низкие нормы инвестиций, нормы накопления в этому году чуть больше 18%. Поэтому выход из кризиса мог бы быть связан с ростом цен на сырье (не только на нефть, но и на газ, на металлы, на продовольствие), но самое главное для выхода их кризиса — то, что мы называем политикой роста. Когда экономическая и финансовая политика подчиняются целям роста, вводятся очень сильные налоговые стимулы, делается все для того, чтобы росла доля инвестиций, проводится умеренно мягкая денежная политика, понижается административное бремя, которое традиционно высоко в России. То есть в качестве ответа на кризис должна создаваться политика стимулирования роста и модернизации. Поэтому главным ответом на кризис являются не столько ожидания роста цен и плавание в неопределенности в зависимости от того, что происходит с мировыми ценами на сырье, а запуск внутри страны политики стимулирования роста. Ну и плюс, конечно, умеренно слабый рубль, который всегда помогает любой экономике переживать легче кризисные времена.

А можно уточнить про слабый рубль, который стимулирует экспорт — есть ли нам что экспортировать, кроме сырья?

В прошлом году увеличился экспорт зерна, начался экспорт мяса и, конечно, на слабом рубле появились стимулы для того, чтобы экспортировать продукцию более высокой степени обработки. Доля такого экспорта выросла. Это еще произошло потому, что снизились издержки на рабочую силу. То есть, действительно, умеренно слабый рубль на длинной дорожке, если его динамика не связана со взрывными девальвациями, очень помогает выздоровлению экономики. Но, подчеркну, умеренно слабый рубль.