Савченкоград: чем живет знаменитый своим судом город Донецк
Город Донецк в Ростовской области на юге России — типичный шахтерский городок Донбасса. Тезку крупного индустриального центра востока Украины мало кто способен найти на карте. О городе заговорили в новостях центральных российских телеканалов два года назад, когда из соседних регионов восточной Украины в Россию хлынул поток беженцев, а на приграничные дачные участки стали залетать случайные снаряды. В мировых СМИ российский Донецк стал известен уже благодаря сюжетам о деле украинской летчицы Надежды Савченко, приговоренной на прошлой неделе к 22 годам тюремного заключения. Специальный корреспондент RFI Сергей Дмитриев отправился в Ростовскую область, чтобы узнать, как живет город, в котором полгода длился знаменитый судебный процесс.
Опубликовано:
«Они специально запихнули этот суд в такую дыру, чтобы туда никто не доехал», — возмущается французская коллега-журналистка, работающая в Москве. Полгода назад она приезжала в Донецк на открытие судебного процесса, но на вынесение приговора уже ехать не собирается — слишком сложно. По дороге в Донецк каждый раз объясняю попутчикам, что еду не в Украину, а в Ростовскую область. В ответ удивленные взгляды: «разве есть еще и другой Донецк?».
Типичный российский уездный город с архитектурой позднесоветского образца. «Раньше ведь наш город Гундоровка назывался. И с 1955 года — Донецк, тезка украинского. Многие даже путают. Приезжали студенты на автовокзал и искали трамвай до Пединститута. Потом выяснялось, что вообще ехали в Украину», — рассказывает местная жительница Валентина Витальевна, учитель географии на пенсии. «Из достопримечательностей у нас есть парк для детей, где можно погулять, есть музей, есть кинотеатр. Церковь недавно построили. А больше ничего интересного, к сожалению, нет», — продолжает Валентина Витальевна свой импровизированный урок. Еще в Донецке одиннадцать школ, несколько детских садов, спортивный комплекс, два училища и техникум.
«Летом здесь природа красивая. Город у нас на реке Донец — с Украиной у нас одна река. Баз отдыха много. Москвичи к нам приезжают, отдыхают по месяцу. У нас спорткомплекс — даже в Каменске (соседний город — RFI) такого нет, аквапарк — в него приезжают из ближайших городов. Но вообще развлечений немного. Цирк-шапито вот приехал, — хоть какое-то развлечение», — замечает Валентина Витальевна приклеенную к фонарному столбу афишу, на которой изображены бродячие цирковые артисты. К слову, другие местные донецким «цирком» называли процесс по делу Савченко.
Только терриконы остались
Донецк — типичный для Донбасса город, собранный из шахтерских поселков, которые даже названий собственных не имели, назывались по номерам шахт. «Мы с вами встретились в городе, в центре. А сейчас проезжаем поселки, но они тоже относятся к городу. Поселок „Двадцатка“ — двадцатая шахта раньше здесь была. Вот это „Двадцать первый“ — здесь двадцать первая шахта была. Это мы проехали бывшую шахту „Центральную“. Сейчас шахта закрылась. Там торговый центр стройматериалов. У нас все шахты закрылись. Раньше были „Западная“, „Центральная“, „Северо-Изваринская“, „Донецкая“, „Гундоровская“…. пять или шесть всего было. Теперь от них только терриконы и остались», — рассказывает водитель донецкого такси Марина по дороге от центра города в сторону пограничного пункта на окраине.
Если верить «Википедии», в Донецке функционирует более 400 предприятий и организаций. «Промышленность города представлена предприятиями текстильной и машиностроительной отраслей. Динамично развивается малый бизнес». Однако, по словам местных жителей, в реальности дела обстоят не так благополучно. Трикотажная фабрика больше не работает. Кирпичный завод закрыт, шахты все давно затоплены. Гордость города — Донецкий экскаваторный завод — уже год ничего не производит.
Таксистка Марина рассказывает, что большинство мужчин уезжает на заработки в другие города, а женщины работают в сфере услуг и в небольших частных предприятиях. «Сейчас с работой сложно. Так вот пытаемся зарабатывать. Раньше у нас шахты были и фабрики. Сейчас шахты закрыли, фабрика одна работает. Мелкие предприятия есть. Но большая часть дончан в городе не живет — все по вахтам, вне города работают».
Вдруг Марина, рассказывавшая целый час про остановленные фабрики и заброшенные шахты, начинает переживать, что я снимаю развалины и настойчиво предлагает показать мне спортивный центр и мэрию. «Вы вообще первый раз в нашем городе сегодня? Вот у нас центральная улица — Ленина, а там — ДК. Вот здание автовокзала. Раньше полностью был автовокзал, теперь с одной стороны — стройматериалы, с другой — шиномонтажка. Там — детская поликлиника. Вот у нас фабрика Cleanelly. Слышали про такую? Махровые полотенца выпускает. Раньше было четыре: трикотажная, хлопчатобумажная… Сейчас все заброшено… Цеха памятников у нас, теплицы, мебельный цех. Кто чем занимается. А здесь вот будет текстильная фабрика — в газете писали — на 240 рабочих мест».
Пока донецкая текстильная фабрика есть только в газете, Елена работает продавцом в кафе «Пирожок»на проспекте Ленина: «Из производства у нас есть только частные предприятия, но везде зарплаты очень маленькие, и устроиться очень тяжело. У нас был большой завод экскаваторный. Теперь там катастрофа: люди работают, но зарплату не дают, заказов на заводе нет. И так уже около года. Раньше сварщики по сдельному получали в пределах 20 тысяч — это очень много считалось. Сейчас работы нет, один или два сварщика остались и получают по 10–12 тысяч. Самая низкая зарплата на заводе у женщин — тысяч пять. И эту зарплату надо ждать полгода или год. При этом квартплата у нас, грубо говоря, пять тысяч. И зарплата в среднем 6–7 тысяч. То есть люди просто выживают».
Несколько лет назад Елена сама уезжала на заработки в Москву, потом вернулась, вышла замуж, родила ребенка. Последние два года жить стало тяжелее: мужа полгода назад сократили с экскаваторного завода, а ребенка осенью нужно отправлять в школу. «Пока один ребенок, потому что два — это уже слишком большое удовольствие. Одного бы ребенка сейчас в школу собрать — это ведь как минимум тысяч двадцать нужно. А потом еще учить, учить и учить. А муж у меня полгода как не работает. Последняя выплата была в декабре месяце. Где-то по две, по три тысячи перечислили. Городок маленький и жить здесь очень сложно. Люди с Украины приезжают и говорят, что у нас еще ничего. Ну не знаю, у них там война, а мы тут живем впроголодь».
Кажется, единственным, кто не слышал в городе про безработицу, остается атаман донецких казаков Леонид Перешеин: «Да не может такого быть. Безработица только для тех, кто не хочет работать, тот и не работает. Бывает иногда тяжело. Люди ездят „на выезды“, чтобы семью кормить. Но всегда можно найти работу. ДЭЗ (Донецкий экскаваторный завод — RFI), фабрика, памятники делают… Много чего тут у нас».
В небольшом Донецке в казаках числится около двухсот человек. На фоне всеобщей безработицы тем, кто попал в местное казачество, можно сказать, повезло. Числящимся на службе донецким казакам полагается жалованье в пределах средней по городу зарплаты — рассказывает атаман: «Казачество непосредственно взаимодействует со структурами МВД. Мы стоим на балансе казачьего войска донского. Казаки получают жалованье, но небольшое. Ровно столько, сколько получают муниципальные работники. В пределах 12 тысяч. Какой-то коммерческой заинтересованности у нас нет. В казачество идут в основном люди идейные, которые просто-напросто чувствуют себя казаками. Даже не всегда обязательно, что человек должен быть по роду казаком. Достаточно чувствовать, что в казачестве твое место».
Градообразующий суд Донецка
С атаманом Леонидом Перешеиным мы встретились перед зданием городского суда, которое находится в самом центре Донецка — на проспекте Ленина и кажется самой красивой и солидной городской постройкой. «Такое большое здание суда — это еще от коммунистов осталось. Раньше это был горком партии», — объясняет атаман. Для донецких казаков суд над Савченко большое событие — из 195 казаков города в дни заседаний вокруг суда дежурят 70 человек, «чтобы никаких провокаций не было, — объясняет Перешеин. — Это же такое большое мероприятие, поэтому нужно помочь нашей доблестной полиции». Помимо казаков здание круглосуточно охраняется двумя нарядами полиции. После первой же фотографии меня обступают вежливые донецкие полицейские и просят предъявить паспорт.
«Вы на суд приехали? — расспрашивает меня Елена продавщица в кафе, расположенного как раз по соседству с судом. — Нам сказали в городе, что объявляется специальное положение, и чтобы люди больше по домам находились, а то вдруг какие-то теракты». К организации процесса над Надеждой Савченко местные власти подошли со всей серьезностью. Непосредственно в дни судебных заседаний прилегающие к зданию суда центральные кварталы города полностью блокируются полицией и казаками. «Когда судят, весь город в оцеплении. Ни пройти, ни проехать. Народу много, ГАИ повсюду. А у нас город маленький и нам от этого всего как-то не по себе. Подустали немножко с этими событиями», — вздыхает таксистка Марина.
Однако несмотря на все неудобства, работы для местных жителей в связи с процессом над украинской летчицей заметно прибавилось. Только на вынесение приговора аккредитовались 150 журналистов. В перерывах заседаний все немногочисленные ресторанчики и кафе в центре города заполняются ищущими wi-fi и розетки журналистами, дипломатами-наблюдателями и различными съехавшимися в город политическими активистами из числа сторонников и противников Савченко. Прибавилось клиентов и у донецких гостиниц и таксистов.
У самого донецкого суда до процесса над Савченко работы тоже было немного. За последние полгода суд рассматривал всего пять дел — о бытовом убийстве в состоянии алкогольного опьянения, о взявшем взятку заместителе мэра города, а также типичные для приграничных районов дела о незаконном провозе оружия и марихуаны через границу из соседней Луганской области, контролируемой сейчас сепаратистами «Луганской народной республики». «Преступность в Донецке за последние десять лет, я бы сказал, нулевая», — с гордостью отчитывается атаман Леонид Перешеин. Тем не менее, командир местных казачьих отрядов уверяет, что работы для двух сотен казаков в городе хватает: «У нас постоянно активная работа ведется. Охраняем школы и садики. Приобщаем молодежь к тому, чтобы она не пила, не курила».
Украина совсем рядом
Пожалуй, единственное, чем отличается Донецк от остальных провинциальных российских городов, это близостью к границе. Контрольно-пропускной пункт «Донецк-Изварино» находится прямо в черте города, за войной местные жители наблюдали не на экранах телевизоров, а из окон собственных домов. «У нас до границы 10–15 минут езды. Тут считается приграничная зона. Война здесь чувствовалась особенно в 2014 — 2015 годах. У нас еще дача у самой границы и забор прямо возле таможни: и ездили под обстрелами, и убегали с дачи, и человек у нас тут погиб, житель Донецка, он работал на экскаваторном заводе. У меня из дома даже, если выйти на балкон, и если идет обстрел, на горизонте все видно», — рассказывает Елена.
В разгар боевых действий из соседних украинских Донецкой и Луганской областей на российскую территорию перебрались сотни тысяч беженцев.
Многие пришли как раз через пропускной пункт «Донецк-Изварино». После того как бои затихли, часть беженцев вернулась обратно, однако другие, в основном те, кому удалось получить работу и остаться в своем родном Донбассе, хоть и по другую сторону государственной границы.
С работой повезло высококвалифицированным специалистам, прежде всего врачам, которых в маленьких провинциальных городах всегда дефицит. «У нас вообще одно время не было ни хирурга, ни ревматолога, ни дерматолога, никого… Если что-то более сложное, то приходилось ехать в Ростов, — рассказывает учитель на пенсии Валентина Витальевна. — Сейчас с Украины взяли на работу очень много врачей-специалистов, и мы этому очень рады. И надеемся, что в этом плане у нас немного улучшится положение».
До Ростова от Донецка 180 километров — «не наездишься». Тогда как связи с соседними украинскими городами у Донецка всегда были более тесные. «В советское время автобус ходил до Изварино. А там уже садились на автобусы до Краснодона». Так до сих пор и ездят, несмотря на войну. «У нас здесь оптовые базы есть — Украина закупается. Раньше мы к ним ездили. А теперь они к нам. Приезжают, чтобы снять пенсии, за продуктами, товарами личной гигиены, кому что нужно… Потому что у них получается дороже. Тут даже работенку какую-то находят… по строительству где-то подработать», —рассказывает таксистка Марина, подъезжая к пропускному пункту с Изварино, где перед забором с колючей проволокой выстроилось в очередь около двух десятков человек. «Сегодня людей мало совсем. Обычно побольше. Здесь сначала пропускной пункт, заходят, выдают талон, потом терминал —контроль документов. Потом нейтральная зона и украинская таможня уже».
Один из таких «приехавших закупиться» — житель города Краснодона Луганской области, молодой человек Александр, приехал в Донецк утром вместе с женой «пиццы поесть», вечером возвращаются обратно.
Александр: Приезжали снять денег, закупиться… пиццы поесть в пиццерии.
RFI: У вас городе теперь не работает?
Нет, все работает. И пиццерия работает.
Сложно через таможню переходить?
Ну сегодня легко. То есть, всегда легко. Но может быть очередь большая.
Сначала российская таможня, а с той стороны кто документы проверяет?
ЛНР-овская.
Вы не уезжали во время боевых действий?
Я — нет. Жена уезжала с ребенком в Волгоградскую область. Вообще в Краснодоне спокойно. Мы в тылу, получается. Я в интернете работаю. У меня с работой нет проблем. Но у многих, кто работал на шахтах, зарплаты теперь маленькие. Шахты закрываются потихоньку, людей сокращают.
«Украина совсем рядом. Мы и выросли собственно в Украине. И музей „Молодая гвардия“ — в Краснодоне. Постоянно мы туда ездили. У многих родственники там. А у украинцев много родственников здесь. Это сейчас только разделение началось на Россию, Украину. А раньше у нас не было вообще такого. Хоть у нас и приграничный город, но мы не считали, что у нас разные республики. Потому что с Украины многие у нас учились здесь и замуж выходили, женились. Много наших в Украине училось — кто вернулся, кто там остался, семьи создал. Так весь город и перемешан», — вспоминает Валентина Витальевна свою советскую молодость.
Об украинской летчице Надежде Савченко в Донецке мало кто думает. Пикетировавшие все два дня вынесения приговора суд активисты приезжали специально из Ростова-на-Дону. Местные жители о суде, конечно, слышали, но в основном из новостей центральных телеканалов, и на все вопросы иностранного журналиста про Савченко в основном отвечают лаконичной фразой «суд разберется». «Это все политика, а мы стараемся в политику не лезть. Думаю, что надо уже поставить точку под этим вопросом. Есть суд — он вправе решить», — рассуждает охраняющий здание суда атаман Перешеин.
Однако в любом разговоре все равно чувствуется гордость дончан, что теперь об их городе знает весь мир: «Наш город одно время вообще никто не знал. Все приезжали — ОБСЕ, журналисты… И говорят: что это за деревня? Они все называют Донецк деревней. Даже в Москве, когда я жила, никто не знал. Говорили, что такого на карте даже нет. Все думали, что если из Донецка, то значит, я с Украины», —рассказывает продавщица «Пирожка» Елена. По-моему, хотя бы только за это российский Донецк однажды должны будут переименовать в Савченкоград.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться