Министр обороны Франции: соглашение с Россией было полюбовным

В среду вечером, 5 августа, пресс-служба президента Франции сообщила об окончательном соглашении по проблеме «Мистралей». Франция получит оба вертолетоносца в свою «полную собственность», а России «в исключительном порядке и полном объеме вернут средства, выплаченные авансом по контракту». Москве также вернут российское оборудование и оснащение, установленное на кораблях.

Министр обороны Франции Жан-Ив Ле Дриан REUTERS/Stephane Mahe

В четверг, 6 августа, министр обороны Франции Жан-Ив Ле Дриан добавил от себя, что «сумма компенсации за разрыв контракта будет меньше, чем ожидалось». Министр пришел в студию радио RTL и ответил на вопросы журналиста Жерома Флорена.

RTL: После восьми месяцев дипломатической напряженности с Россией Франция приняла решение не поставлять «Мистрали». Контракт был подписан Николя Саркози в 2011 году на 1 миллиард 200 миллионов евро. В прошлом году Франсуа Олланд принял решение приостановить этот контракт из-за поведения россиян в Украине. Вчера было достигнуто окончательное соглашение с Владимиром Путиным. Париж сохраняет корабли, но платит за это. Какова полная сумма компенсации, господин Ле Дриан?

Жан-Ив Ле Дриан: Для начала хотел бы сказать, что — как вы правильно заметили – эти обязательства были взяты в 2011 году. Я не хотел бы судить о причинах, которые привели к заключению этого контракта. Во всяком случае, это произошло в другую эпоху. Затем был Крым, начался украинский кризис, в разрешении которого французская дипломатия чрезвычайно задействована (это то, что называется «нормандским форматом»), но кризис все еще продолжается. И президент республики посчитал, что нежелательно добавлять новые риски к существующей угрозе и поставлять эти два корабля. Переговоры, которые закончились вчера, между президентом Путиным и президентом Олландом и привели к прекращению споров. Больше не о чем говорить по этому вопросу.

Предполагалось, что за два корабля нужно будет заплатить около 1 миллиарда 200 миллионов евро, но цена, к которой мы пришли в итоге — и это наилучшее из возможных решений — будет более низкой. Потому что Россия получит только то, что потратила — «копейка в копейку» и не станет требовать дополнительных неустоек. Точная сумма, а также содержание соглашения очень скоро будут представлены парламенту, потому что он обладает правом ратификации этого документа.

И не будет никаких дополнительных неустоек?

Больше нет никаких разногласий.

Все-таки россияне подготовили 400 моряков для этих кораблей…

Все эти вопросы прояснены между президентом Олландом и президентом Путиным, так что корабли отныне в полной собственности Франции.

Только что был репортаж из Сен-Назера, где находятся верфи. Работники верфей говорят о том, что много денег будет потеряно впустую. Вы понимаете их озабоченность?

И да, и нет. Да, потому что у них было ощущение, что они строят для партнера, который называется Россия. Нет, потому что соглашение о разрыве контракта – которое, повторяю, является наилучшим из возможных — никак не повлияет на занятость. К тому же, я в этом уверен, у корабля будут другие приобретатели.

Расскажите, что Франция сейчас будет делать с этими двумя кораблями, которые оказались у нее на руках…

Уже сейчас определенное число стран дали нам знать, что желают приобрести эти корабли…

Кто?

Таких стран много.

Говорят об Индии, говорят о Канаде…

Да, говорят о многих странах. Почему? Потому что это превосходные корабли. У французского флота есть три таких. Это судно многоцелевого назначения, которое может быть и десантными кораблем и центром командования и плавучим госпиталем.

Но нужно продать эти корабли. Мы не можем их содержать на приколе. Это очень дорого…

Естественно, нужно будет их продать.

Говорят про 1-2 миллиона евро, которые требуются только для того, чтобы поддерживать их в надлежащем состоянии…

Да, желательно сделать это как можно скорее. Но мы не могли это сделать, пока сохранялись разногласия по этому вопросу с Россией. Теперь соглашение заключено. И сделано это полюбовно. Так что пока рано говорить об убытках, потому что мы найдем владельца.

Не может ли вся эта история повлиять на грядущие продажи? Не могут ли наши потенциальные партнеры в дальнейшем рассуждать так: «Если моя международная политика не будет устраивать французов, они могут не поставить мне технику…». Не охладит ли это торговые отношения с партнерами?

Я слышу это уже в течение нескольких месяцев. Потому что, если помните, решение президента Олланда о приостановке контракта датируется сентябрем 2014 года. С этого момента мы продали оружия более чем на 15 миллиардов евро. Так что, как видите, слово Франции по прежнему в цене, даже несмотря на разрыв этого контракта.