Бунт во французских пригородах 10 лет спустя: все может повториться

27 октября 2005 года два подростка из парижского пригорода Клиши погибли в трансформаторной будке, пытаясь убежать от полиции. Их гибель стала причиной небывалых во Франции беспорядков, вспыхнувших сразу в нескольких городах и продолжавшихся почти месяц.

Беспорядки в Клиши-су-Буа, октябрь 2005. (©AFP)

Все началось с печально-банальной сцены, из тех, что ежедневно происходят в так называемых «трудных районах» Парижского региона. На звонок одного из местных жителей, сообщившего о попытке ограбления, приехал наряд полиции. Полицейским показалась подозрительной группа подростков, возвращавшихся после игры в футбол, среди которых были 17-летний Зиед Бенна и 15-летний Буна Траоре. Чтобы избежать контроля документов, трое подростков пустились в бегство и попытались спрятаться в трансформаторной будке. Зиед и Буна погибли на месте, третий, 17-летний Муитин Алтун, получил сильные ожоги.

После известия о гибели молодых людей сотни подростков начали выходить на улицы и поджигать машины и мусорные баки. «Нашей целью было привлечь полицию, которую мы затем закидывали камнями», – вспоминает сегодня один из участников беспорядков. Начавшиеся таким образом погромы в парижском пригороде затем распространились на десятки коммун по всей Франции.

Эти события привлекли внимание международных СМИ, которые посвящали французским «трудным пригородам» ежедневные репортажи. В некоторых странах журналисты даже советовали воздержаться от поездки во Францию.

О событиях десятилетней давности вспоминает театральный режиссер Андре Вальверд, ставший свидетелем сцен в Клиши: 

«Мы, можно сказать, находились в первом ряду, поскольку все это буйство событий, которое нам удалось зафиксировать, происходило в 200 метрах отсюда. Нам самим ничего не угрожало, поскольку молодые участники этих выступлений считали нас своими соседями. В какой-то момент полиция окружила, заблокировала этих манифестантов, и у них не оставалось другого выхода, как пойти на обострение. В подобные моменты может проявиться безрассудство. Безрассудство, однако, относительное. Оно не имело ничего общего с тем, что сообщали в СМИ. Мне звонили тогда друзья из Москвы или Мадрида, спрашивая: у вас уже ввели танки? Это гражданская война? Я отвечал: нет. Речь шла о молодежи, которая пожгла несколько автомобилей, и о привычных для нас беспорядках. Ни в коем случае то, о чем сообщала мировая и французская пресса, не соответствовало реальности. Они были во власти своего воображения. Для них это был скуп. Приезжало, например, американское телевидение освещать события. Я сам был свидетелем того, как телеканал, который я сам не смотрю, платил деньги молодым людям, чтобы они жгли на камеру автомобили».

Масла в огонь подлили тогдашний министр внутренних дел Николя Саркози, который, приехав в один из таких пригородов, заявил местным жителям: «Вам надоели банды хулиганов? Так я вас от них избавлю». Эти слова добавились к недавно сказанным «Я очищу пригороды от всякого сброда», после чего местное население восприняло такие обещания с большой обидой, приняв слова министра на свой счет.

В ночь с 6 на 7 ноября, когда волна беспорядков достигла своего пика, было сожжено около полутора тысяч машин и 35 полицейских было ранено. На следующий день, 8 ноября, премьер-министр Франции Доминик де Вильпен объявил чрезвычайное положение в 25 департаментах Франции. Такого во Франции не было с эпохи алжирской войны. Эта мера оказалась действенной, и в стране начал восстанавливаться порядок. Всего за три недели было сожжено более 9 тысяч машин, задержаны 6 тысяч подростков, из которых 1300 привлечены к уголовной ответственности, 56 полицейских ранены и 4 человека погибли. Убытки были впоследствии оценены в 200 миллионов евро.

Когда время волнений прошло, для французских политиков настала пора осмысления происходящего. Во время телевизионного вступления 14 ноября президент Франции Жак Ширак пообещал всерьез заняться проблемой финансирования «трудных районов», где рост безработицы, в особенности среди молодежи, провоцирует рост преступности.

Из бюджета было выделено 100 миллионов евро, обещано 20 тысяч рабочих мест и направлено более 6 тысяч преподавателей в средние школы для самых трудных подростков. Однако финансовый кризис 2008 года быстро прекратил дополнительные государственные вливания в «трудные районы».

Сегодня жители Клиши говорят, что смерть двух подростков до сих пор беспокоит умы молодежи. Полицейские, которых обвинили в том, что они сознательно дали Зиеду и Буне закрыться в трансформаторной будке, что спровоцировало их гибель, были оправданы. «Мы до сих пор ждем справедливости», – говорит не очень уже молодой, 30-летний участник беспорядков. Это подтверждают и полицейские. «Напряжение в этих кварталах есть до сих пор, и может быть, опять будет достаточно одной искры, чтобы все началось снова. Но кто знает, может быть в этот раз подростки будут вооружены не камнями и бутылками с зажигательной смесью, а огнестрельным оружием», – говорит один из них.

Поэтому в день начала событий 10-летней давности, 27 октября 2015 года, президент Франции Франсуа Олланд попытался успокоить умы французов, вспомнив об одном из основных завоеваний республики – равенстве: «10 лет спустя мы хотели ли бы вспомнить об этих событиях. Но мы хотели бы показать, что сегодня мы вступили на новый этап. Это этап строительства, умиротворения, а также стремления к равенству. Начиная с 2012 года мой долг как президента Республики – обеспечить равенство всех, независимо от места их проживания. В нашей Республике не может быть «потерянных» районов! Не может быть «периферийной» Франции рядом с Францией «спокойных» городов. Во всей Франции должно быть соблюдено равенство».

Как всегда, французы ждут политического решения. Выступая в январе этого года, премьер-министр Франции Манюэль Вальс заявил, что в стране еще много «социального, территориального и этнического апартеида». Так, 45% населения Клиши до сих пор имеет доход ниже официального уровня бедности, каждый третий молодой человек – безработный. Потраченные миллионы евро так и не смогли поменять ни пессимизма местных жителей, ни имиджа проблемных пригородов в глазах остальных французов.