Любовь к свободе, или Как выглядит современный блудный сын

В театре Тампет недавние студенты одной из самых популярных театральных школ Парижа показали зрителю «Фрагменты жизни в далёкой стране» по мотивам нескольких произведений Жан-Люка Лаграса.

Сцена из спектакля «Фрагменты жизни в далёкой стране» © Pierre Davy

По мнению режиссёра Жан-Пьера Гарнье, далёкая страна — это отчий дом, покинутый когда-то своенравным, строптивым, ищущим определённого рода свободы Луи. Эдакая современная интерпретация притчи о блудном сыне. Правда, коль уж она современная, режиссёр предпочёл указать на все самые яркие признаки сегодняшнего дня, начиная с нетрадиционной сексуальной ориентации и заканчивая жаждой непонятной свободы, в которой, в общем-то, никто никого не ограничивает.

После пятнадцати лет отсутствия в родительском доме Луи (Максим лё Гак) возвращается к матери, брату и младшей сестре, которую он почти не помнит, чтобы рассказать о том, что он при смерти. Поиск свободы обернулся распущенной вседозволенностью, а в последствии — смертельной формой СПИДа.

Луи - гомосексуалист. Надо сказать, что у Лаграса об этом нет ни слова, но, тем не менее, Гарнье, создавший, в общем-то, своё собственное, отдельное от Лаграса произведение, вероятно, решил следовать за модой, и поэтому во всех самых откровенных подробностях перед публикой то и дело возникают сцены однополой любви, что, в моём случае, уже вызывает некоторое предвзятое отношение к спектаклю.

Попытка захватить публику определённого рода эпатажем в стиле «а сейчас, дети, я покажу вам ужастик», на мой взгляд, всегда дело рискованное по довольно простой причине — за эпатажем обычно скрывается вполне банальная бесталанность, мол, сейчас я вызову в зрителе такой ужас и отвращение, что они и думать забудут, зачем вообще пришли в театр.

Ужасов достаточно. Здесь и традиционный напомаженный паренёк со сладким голосом и соответствующими повадками, то и дело наглаживающий главного героя в разной степени интимности местах, который в программке, между прочим, указан как «представитель всех воинов», что само по себе наводит на печальную мысль, что вероятно, по мнению автора спектакля, все воины, то есть, все настоящие мужчины — сторонники однополой любви.

Более того, все мальчики, представитель которых жеманно расхаживает по сцене в чулках и на каблуках, тоже, вероятнее всего, становятся гомосексуалистами раньше, чем стать воинами. Короче говоря, свобода любви во всех её проявлениях. Здесь и любовник Луи, чернокожий красавец, который умер от СПИДа на несколько месяцев раньше Луи, и видимо перед смертью заразил своего возлюбленного, чтоб жизнь мёдом не казалась, тем более что перед тем как лечь на кушетку, чтобы умереть, вместо свечки взяв в руки букет в золотой обёртке, любовник обиженно сообщает зрителю, что Луи его предал, а проще говоря, выбрал не его, а свою семью.

Более того, лучший друг Луи (Артур Веррэ) тоже в конечном итоге оказывается гомосексуалистом, правда латентным. Кстати, он единственный, кого Луи отваживается привезти знакомиться к родственникам, однако драма неизбежна: боясь быть непонятыми, друзья смотрят друг на друга с невыразимой тоской, но до эротических сцен дело так и не доходит.

На фоне гомосексуальной трагедии разыгрывается ещё одна — общечеловеческая, которая, казалось бы, ушла в тень под натиском однополой любви, однако потом сюжет возникает снова, сначала невидимым, лёгким мотивом, но вскоре набирает обороты и выходит на первые позиции.

Здесь тоже довольно кошмаров. За пятнадцать лет отсутствия дома Луи выслал своей родне всего несколько открыток, из разных городов мира с единственной надписью: «У меня всё хорошо, надеюсь у вас тоже». Пока его не было, мать состарилась, брат женился, а сестра, которую он оставил малышкой, выросла и превратилась в колючего подростка. И каждый из детей рад бы уехать из родного дома, потому что не одному Луи хочется свободы, но никто не решается оставить маму.

Сначала кажется, будто приезду брата рада только сестра Сюзанн (Камий Бернон), которая неотступно следует за Луи по сцене, подражает его походке, повторяет движения, хватает его за рукав, заглядывает в глаза: это правда ты? Правда, приехал? Ко мне? Ты ко мне? Да? И вдруг оказывается, что вот уже много лет он хранит её фотографии у себя на столе, заваленном многочисленными неотправленными открытками. Сюзанн обещает уехать, как только вырастет, потому что ей тоже непременно хочется свободы, той самой свободы, которая была у Луи.

Она ещё не знает, что нет никакой свободы, есть вседозволенность, но нет свободы где-то далеко, в далёкой счастливой стране, в которую есть вход избранным, ничего нет, есть только мир скуки, в котором человеку приелось всё настолько, что он начинает курить траву и ложиться в постель с другим человеком, того же пола, что и он. Потому что всё уже было, всё надоело, и попытка найти новое вечно оборачивается в лучшем случае разочарованием, а в худшем - смертью. Само собой, режиссёр не преминул показать худший вариант, потому что, в самом деле, кому интересно простое разочарование, если уж пугать, так пугать.

Для пущего антуража в общую симфонию чувств Луи к родственникам и чувств родственников к Луи вплетается эдакая ненависть-любовь младшего брата, к старшему: вроде бы, с одной стороны, братские чувства берут своё, а с другой стороны — обида, что Луи опередил его, уехал первым, и теперь оставшиеся дети обзавелись на всю жизнь невнятным комплексом вины перед матерью за Луи.

Время от времени на сцене поднимается шум и гам, некоторое подобие кульминационного подъёма, когда все одновременно кричат, а потом, само собой, плачут, обнимаются и мирятся, чтобы через пять минут снова закричать. Надо сказать, что при всём при этом мать Луи (Анн Луаре) курит в стороне одну сигарету за другой и плачет, короче говоря, семейная драма в лучшем её проявлении.

Луи в итоге, так и не сообщает семье, что умирает, однако зрителю всё становится ясно по трагическому выражению лица всех героев. Как кто-то из критиков писал однажды про спектакль: «актёры старались вовсю».

Спектакль завершается патетических монологом Луи, о жизни, о смерти и обо всём том, о чём бывают обычно монологи в подобного рода спектаклях, предполагающие именно в этот самый момент рыдания зрителя. Мораль такова: любовников много, а семья одна, не бросайте семью. Ах да, в конце мы все умрём.

Общую картину всего действия, очень, на мой взгляд, дополняла зрительница, сидевшая передо мной. Девушка периодически вскакивала со своего места и начинала неистово лупить по головам переговаривающихся зрителей находившихся в шаговой доступности.

Нельзя не отметить, что музыка в спектакле очень красивая, не говоря уже о голосах актрис, исполняющих несколько песен. Правда, музыка, в конечном итоге, никак не вяжется с основным действием, но когда ты напуган до предела возможными трагедиями в твоей жизни, это не так уж и важно, на самом деле.

Спектакль идёт на сцене театра ля Тампет с 14 ноября по 15 декабря 2013 года.