Эксперт по электронным правам: «Китай применяет в Центральной Азии авторитарную цифровую модель»

«Цифровой шелковый путь», инициатива КНР, направленная ​​на создание ориентированной на Китай цифровой инфраструктуры, позволяет правительствам стран Центральной Азии осуществлять мониторинг населения. Проблема нарушения прав человека в онлайне обсуждалась на Международной конференцим «Поворотные моменты в Евразии: геополитика, экономика и гражданское общество в Центральной Азии», которая прошла в Алматы. На вопросы RFI ответила эксперт по электронным правам в страх Азии Светлана Зенс.

Китай экспортирует в Центральную Азию системы мониторинга населения. REUTERS - ERIC GAILLARD

RFI: КНР так же активно стала инвестировать в странах Центральной Азии в цифровые технологии, как и в крупные инфраструктурные проекты. Hikvision —китайская компания, находящаяся под санкциями США, чьи технологии способны различать лица в толпе — поставляет продукцию в крупные города Казахстана. Huawei еще несколько лет назад подключала восемь из 10 жителей Кыргызстана к интернету. Таких примеров очень много.

Светлана Зенс: В последние годы Китайская Народная Республика, действительно, активно инвестирует в инфраструктуру связи и цифровых технологий в регионе. Это, с одной стороны, способствует росту доступности интернета и мобильных приложений. Но с другой, с ростом китайских инвестиций возрастают и опасения по поводу соблюдения прав человека, приватности, цифровой безопасности и свободы слова. Китайская Народная Республика соблюдает авторитарную цифровую модель. Эта система препятствует поступлению информации извне и обратно. И эта же модель начинает применяться в странах, куда поступают китайские инвестиции.

Частью стратегии, сформулированной в 2015 году и призванной превратить Китай к 2025 году в ведущую технологическую сверхдержаву в мире, являются «умные города». В чем выражается  создание ориентированной на Китай цифровой инфраструктуры?

Идет, например, давление на информационные платформы и социальные медиа. Есть очень популярные китайские социальные медиа, которые в принципе не имеют никакого отношения к правам человека и соблюдению этих принципов именно в электронном пространстве. Если какой-то контент требуют заблокировать, они следуют указаниям КНР. И это не только на территории Китая, но и на территории тех стран, где эти платформы используются гражданским обществом.

И, естественно, цензура политически чувствительного контента и, в мировом масштабе, ограничение информации непосредственно по стране — тоже один из факторов влияния на Центральную Азию. Тут нужно уточнить, что это не туристическая информация и не информация об истории страны. Это информация о том, что происходит внутри страны, она относится к нарушениям прав человека, прав правозащитников, к арестам и пыткам. Или к политическим партиям, которые, может быть, хотели бы продвигать новые модели правления. Но эта информация не идет из страны вовне. Она очень сильно фильтруется.

Насколько законодательства стран Центральной Азии способны противостоять этим угрозам?

Cпецифика таких платформ заключается в том, что они как бы и не обещают соблюдать права человека. Их можно привлечь к ответственности только очень жестким законом. В Европе такие законы есть. Недавно Европейский парламент выпустил закон о регуляции электронных сервисов (Digital Services Act), согласно которому такие платформы должны отчитываться о том, как они соблюдают права человека в онлайне.

А в странах Центральной Азии такого законодательства нет. И даже законы, которые бы соблюдали приватность и защиту данных личных данных и чувствительных данных, существуют не в каждой стране региона. А когда такой законопроект о защите данных есть, он не соответствует международным стандартам защиты личных данных, права на конфиденциальность или на доступ к информации.

Human Rights Watch (HRW) сделала официальное заявление по поводу установки в Кыргызстане системы видеонаблюдения китайской компании CEIEC (China National Electronic Import and Export Corporation). Правозащитники обеспокоены тем, что не известен пункт назначения  собранных в Центральной Азии личных данных. Полагают, что, скорее всего, они уходят в Китай. Что известно о судьбе этих данных?

КНР собирает данные для очень разных целей — для наблюдения за населением этих стран, для продвижения своей идеологии, а также для бизнеса. Если вам известна определенная поведенческая активность населения, то вы знаете, что ему предложить.

С точки зрения прав человека и защиты конфиденциальности это очень опасная вещь, потому что, опять-таки, мы не знаем, куда эти данные уходят. А прозрачность компаний, которые собирают эти данные, равна нулю, они абсолютно не взаимодействуют с гражданским обществом.

Влияние Китайской Народной Республики на технологические компании, которые работают в Центральной Азии, велико. А у них есть определенные технологии, которые позволяют определять лица и получать биометрические данные без согласия субъекта. К тому же, общая образованность населения в области кибербезопасности или кибергигиены еще очень мала. Люди не совсем понимают, что это такое, и думают, что это относится к государственной активности и только к серьезным случаям по безопасности. На самом деле, это каждодневная ситуация. Необходимо просвещать людей, объяснять, какие технологии лучше использовать, а какие нет.

Соответственно, дальше возникает возможность наблюдения за этими людьми. И в большинстве случаев это люди, которые не нравятся авторитарному режиму — правозащитники, например.

О каких компаниях идет речь? О местных?

Это могут быть местные компании, которые работают по лицензии китайских компаний. Например, вы открыли магазин камер. Вы продаете камеры, но вы можете заключать договора с сетевиками, у которых есть технологии искусственного интеллекта, опознавания лиц и даже сетчатки. То есть это настолько высокая технология, что она может распознать ваше лицо даже в маске. Это, конечно, вызывает опасения. Это могут быть китайские компании. К Hikvision есть камеры с опцией распознавания лиц и AI. У ZTE есть оборудование телеком и приложения. А у Huawei есть и то, и другое (технологии Huawei могут быть причастны к трудовым лагерям или к «идеологическому перевоспитанию» уйгурского населения Китая — RFI).

Экономическая сторона дела тоже очень важна, потому что эти технологии намного дешевле западных, а работа над установкой такого оборудования занимает очень мало времени.

При этом государства не в состоянии ответить на вопрос, куда уходят данные, и как заключать договора, чтобы чувствительные данные оставались в стране.

Все это очень серьезные вопросы для Центральной Азии  и очень актуальные. Гражданское общество должно об этом сильно задуматься, развивать свою электронную стратегию, просвещать людей, и следить за тем, чтобы компании, которые предоставляют эти технологии, соответствовали международным правовым стандартам, были этичными и прозрачными.