Эколог из Мариуполя: «Война не дает точно оценить ущерб, но масштаб поражает»
Война, развязанная РФ в Украине, продолжает уносить человеческие жизни. Но военные действия оказывают губительное воздействие и на здоровье человека посредством разрушения окружающей среды. Русская служба RFI побеседовала с экологом из Мариуполя Максимом Бородиным. Он рассказал об экологических угрозах, возникающих на оккупированных территориях и в местах военных действий.
Опубликовано:
RFI : Что можно сказать об экологической обстановке в Мариуполе после нескольких месяцев бомбардировок?
Максим Бородин: В Мариуполе бои завершились, но серьезные последствия военных действий будут чувствоваться еще долго. Их будут ощущать в первую очередь жители города, но не только. В городе уничтожена вся инфраструктура — водоводы, канализация, неизвестно, когда заработает биологическая очистка стоков.
Вместе с дождевой водой, та вода, которую оккупанты стараются пустить в водопроводы, попадает на улицу, смешивается со стоками, попадает в грунт и идет в ливневки (дождевую канализацию. — RFI). Канализационно-насосные станции затоплены, они не работают. Дождевая вода не доходит до очистительной станции, остается в низинах и формирует болота.
Идя в грунт, все эти воды попадают и в источники, которые есть в городе. Они и до войны представляли некоторые проблемы — там было высокое содержание кальция, да и бактериологические показатели могли быть улучшены. Но на сегодняшний момент, когда туда попадают и канализационные стоки, и трупный яд, и бактерии из мусора, качество этой воды невозможно даже обсуждать. Мусор лежит на улицах горами, его давно никто не убирал. С повышением температуры и влажности там развиваются опасные для человека бактерии. Кроме попадания непосредственно в грунтовые воды, по оставшимся ливневкам, по рельефу и по рекам Кальчик и Кальмиус загрязненная вода без очистки стекает в Азовское море.
Чтобы понять, насколько там все плохо, нужно провести пробы грунта, отборы воды. Но при оккупации, когда россияне скрывают свои преступления, это сделать невозможно. Получить доступ не смогут даже международные организации.
Что будет с Азовским морем? Некоторые эксперты считают, что оно может прекратить свое существование как экосистема. Мэр города Вадим Бойченко призвал пустить на завод представителей международных организаций, чтобы они могли оценить ситуацию. Что происходит с химическим отстойником и окружающей его дамбой? Могли ли российские обстрелы повредить эти сооружения, которые сдерживали десятки тысяч тонн концентрированного сероводорода?
Будем надеяться, что этого не случится. Но рядом с Азовским морем находится много опасных объектов, особенно в Мариуполе. Это и порт, и та же «Азовсталь», например. На территории завода находятся золонакопитель, шлаконакопитель и химический отстойник. Золонакопитель — это место для золы, которая формируется в процессе сжигания. Шлак — это мелкие частички, которые улавливаются фильтрами во время производства, они смачивались, и после фильтрации через очистительные озера эта вода перетекала в Азовское море. В химических отстойниках находится вода, которая забирала из шлака активные вещества, в том числе сероводород. Это фактически низко концентрированная кислота. И еще там много солей тяжелых металлов. Мы не знаем, насколько химические отстойники повреждены, и было ли там вытекание. Дамба вокруг химического отстойника шириной примерно 50 м, а сверху она была укреплена бетонными плитами. Поэтому даже сверхтяжелыми бомбами так просто ее не разрушишь. Но сказать, в каком она состоянии, мы опять же не можем.
Если говорить в целом об Украине, каковы масштабы ущерба? Что страдает больше всего?
На тех территориях, которые массово обстреливались еще с 2014 года, начиная с захвата Донецкой и Луганской областей, на сельскохозяйственных полях нет живого места, там воронка на воронке. Россияне использовали страшные вещи, в том числе термобарические огнеметы. Там и химический состав, и уровень повреждений от осколков представляют огромную опасность. Также российская армия неоднократно использовала фосфорные зажигательные снаряды. Соответственно, все это теперь в земле, и часть сносится водой.
На той территории, где находятся наши военные, и которые обстреливаются, у нас нет возможности брать пробы. Это будет после войны, но масштабы поражают.
Тяжелая ситуация складывается там, где развито животноводство и где находятся крупные птицефабрики и свинофермы. Животным нужны корм и вода. Если этого нет, начинается мор со всеми его последствиями. В Херсонской области существовала угроза настоящей техногенной катастрофы.
Какова ситуация с воздухом? Весь мир облетели съемки загоревшегося от российских обстрелов в Чернигове торгового центра «Эпицентр», когда клубы черного дыма полностью покрыли многоэтажные дома. Горят нефтебазы, горят леса. Насколько катастрофична ситуация? 2 мая глава Государственного агентства лесных ресурсов Украины Юрий Болоховец сообщил, что на оккупированных территориях Херсонской области огнем было охвачено более 800 га лесных угодий.
В грунте после разрыва снарядов остались тонны тяжелых металлов. Снаряды разлетелись частично на мелкие осколки, частично в пыль. Химические элементы, которые используются во взрывчатых смесях, тоже остались на поверхности грунта. Часть уходит в воды, но часть поднимается ветром и разгоняется по воздуху. За месяцы войны были сброшены сотни тысяч тонн разных тяжелых снарядов, бомб, ракет. Уровень воздействия вычислить пока невозможно, но понятно, что он катастрофический.
Нефтебазы загрязняют воздух непосредственно во время пожара, а после этого на окружающую среду продолжают воздействовать пепел и зола. Там тоже есть тяжелые металлы, которые попадают в грунт.
Еще тяжелее ситуация с лесными и полевыми пожарами, в том числе в заповедных зонах, например, в Херсонской области. Чтобы восстановить леса, нужны многие годы.
В Херсонской области оккупанты просто не давали тушить пожары в Черноморском заповеднике. Мне сложно предположить мотивы людей, которые пытаются захватывать чужие земли, тогда как у них своей земли сколько угодно, и она не в самом лучшем состоянии. Это один из старейших заповедников Украины, он входит в международную сеть биосферных резерватов ЮНЕСКО. Гибнут флора и фауна — в заповеднике зимуют более десяти тысяч птиц, около тридцати видов занесены в Красную книгу Европы.
Оккупанты, конечно, наносят страшный вред окружающей среде, обращаются с ней варварски. В Донецкой области россияне перестали откачивать воду из затопленной шахты «Юнком», в которой проводились ядерные испытания: в 1979 году советские власти устроили там ядерный взрыв. Место взрыва было затем капсулировано, и оттуда выкачивали воду, чтобы она не уходила в грунт. Власти так называемой «ДНР» перестали ее выкачивать, и в поверхностных водах уже был замечен повышенный уровень радиации.
Мы заговорили об атоме. Существует ли опасность после временного захвата российской армией Чернобыльской АЭС?
Наши специалисты в зоне отчуждения посмотрели, что осталось после россиян. Глобально опасных для людей ситуаций не обнаружено. Тем не менее оккупанты, которые окапывались в «рыжем лесу» (зона, непосредственно примыкающая к станции, зараженный участок. — RFI), по всей видимости, получили серьезную долю радиации.
Есть ли возможность получить репарации, заставить Россию заплатить за нанесенный ущерб? Доказать экологический ущерб довольно сложно.
Ведутся работы для того, чтобы замороженные российские средства шли на восстановление Украины и компенсацию убытков. Сейчас министерство экологии занимается созданием механизма для последующей компенсации. Существуют реестры и других ведомств, а также общественных организаций, куда заносятся экологические преступления. Мы обязательно оценим уровень нанесенного ущерба, и тогда потребуем с России компенсацию. Это будет после войны. На сегодняшний момент наша задача — выжить и победить.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться