Путь к вершине: «Мэр Монблана» борется за экологию и идет на четвертый срок
Во Франции 28 июня проходит второй тур муниципальных выборов — французы выбирают мэров больших и маленьких городов. Что такое небольшой французский город? Как он живет? Что входит в обязанности мэра? И какую роль играла в нынешних выборах экология? За ответами Гелия Певзнер отправилась на Монблан, в городок Сен-Жерве-ле-Бен.
Опубликовано:
Сен-Жерве-ле-Бен — городок, по-французски village. Это слово часто переводят на русский как «деревня». На самом деле, точного соответствия в русском языке и в российской реальности нет. Когда идешь по центральной улице — единственной со сплошной застройкой из двух- и трехэтажных домов, — Сен-Жерве предстает как настоящий город, хоть и совсем небольшой. Но прямо от церкви и мэрии уходят вверх заросшие лесом горы, и разбросанные по ним шале, огороды, яблони вдоль дорог, луга и речка говорят, что перед глазами все же — деревня.
Не только в русском, но и во французском четкого определения понятия «village» не существует, как нет для таких населенных пунктов и точного порога численности населения. Слово применяют к коммунам в сельской местности, в которых проживают менее 10 000 человек. Во Франции жители этих небольших городков составляют 48% населения страны.
Сен-Жерве-ле-Бен — один из 35 000 таких городков. Может быть, не самый обычный — на его территории находится вершина Монблана, отсюда начинаются альпинистские маршруты на крышу Европы. На фоне вечных снегов пролегают известные лыжные трассы, которые город делит с соседними курортами, Межевом и Лез Уш. Жители любят напоминать, что из-за «принадлежащего» им Монблана Сен-Жерве — самая высокая коммуна в Европе, а если сосчитать площадь всех горных склонов, то его территория будет равняться двум Парижам.
На самом деле, Сен-Жерве, конечно, невелик. Все на той же центральной улице, от церкви до «коммунального зала», где проходят собрания ассоциаций и концерты музыкальной школы, расположились несколько кафе и ресторанов, аптеки и магазины с савойскими продуктами. Приставка в названии, «ле-Бен», объясняется лечебными минеральными источниками, на них с XIX века работает клиника, превратившаяся в наше время в современное спа. Несколько бывших отелей ар-нуво со стеклянными маркизами давно разделены на квартиры. Высокогорные хутора, которые когда-то были отдельными деревнями, теперь относятся к общему муниципалитету. В одну из таких деревень, самую нижнюю, приезжает прямой скоростной поезд из Парижа — это его конечная станция.
Монблан и окружающие его горы мы увидели из окна вагона уже за полчаса до приезда. Точно такой, как на рекламах в парижском метро — с недавнего времени туристический офис города стал размещать в столице рекламу, на которой название «Сен-Жерве-Ле-Бен» сменилось на «Сен-Жерве-Монблан». Так честнее, объясняет нам мэр, Жан-Марк Пейекс, — «вершина находится на нашей территории»!
Четвертый мандат
Мэр Сен-Жерве идет в этом году на свой четвертый мандат. Кресло, которое он занимает с 2001 года, ему уже обеспечено, за шестидесятипятилетнего городского главу в первом туре проголосовали 77,63 % избирателей. С некоторыми из них мы поговорили на местном рынке, где продавцов еле видно из-за огромных колес сыра бофор и гирлянд колбас. Чтобы высказать недовольство каким-то нерешенным вопросом или затянувшимся ремонтом, а то и несговорчивым характером мэра, предвыборный период — самое время, горные жители не стоят за словом. Четыре мандата — серьезный срок, в маленьком городе все у всех на виду.
Оппозиция в качестве главной претензии предъявляла «бетонирование» города — слишком много мэрия выдает разрешений на строительство, город надвигается на природную среду. Именно вокруг бережного отношения к природе строила свою программу и выигравшая сторона, на выборах в Сен-Жерве экология стала главным вопросом. Может быть, потому что природа включена в городскую среду, а город встроен в окружающий пейзаж. Фермы, обширные луга, альпийские пастбища, лесные хозяйства — его территория.
Пейекса иногда называют «мэром Монблана» — борьбу за чистоту горной природы он начал уже через два года после того, как был избран в первый раз. «В 2003 году была жара и засуха, ледники сильно стаяли, и мы с префектом поднялись к вершине на вертолете, — рассказывает он, пока мы проходим по рынку от церкви на одном краю главной улицы до кафе на другом. — То, что я увидел, меня потрясло. Обнажилась вся грязь, передо мной был черный с желтым от человеческой мочи и экскрементов снег. Тогда мы поняли, что имеем дело с туристами, которые равнодушны к Монблану. Они поднимаются сюда один раз, чтобы сделать красивое селфи, «покорить» вершину. Монблан для них — просто трофей, потом они отправятся на Килиманджаро, в Гималаи или еще куда-нибудь, а сюда не вернутся. Им все равно, что они оставят за собой».
Именно из Сен-Жерве, а не из Шамони идет самый «легкий» путь на Монблан. За последние годы жандармам приходилось заворачивать группы, пытавшиеся разместить на вершине рекламу или оставить сувениры, напоминающие о восхождении. Несколько лет назад жители Латвии хотели установить там шестиметровый шест с флагом, американцы и россияне старались подняться с детьми пяти - семи лет, их приходилось возвращать вертолетом, гражданин Германии решил заняться альпинизмом с собакой, швейцарец принес с собой джакузи, собираясь установить его на вершине — многие делают это, чтобы попасть в «Книгу рекордов Гиннеса».
«Я стал добиваться регулирования альпинистской зоны тогда же, в 2003 году, — рассказывает мэр. — Горный массив Монблана — заповедник. Там запрещено ставить палатки. Но на протяжении всего этого времени вокруг самого высокогорного приюта иногда стояло до девяноста палаток, а это сто восемьдесят человек. Меня никто не слушал. Только в феврале 2020 мне, наконец, ответил Эмманюэль Макрон. Ответил очень быстро, через месяц после того, как я написал. Передал письмо министру экологии, и теперь, наконец, на Монблан больше не будут ходить, как в обычный спортзал» — продолжает рассказ Жан-Марк Пейекс.
«Монблан — не скалодром»
На пути к вершине находится несколько высокогорных приютов — Ни-д’Эгль, Тет-Рус и Гуте. Если хорошо приглядеться в ясную погоду, приют Гуте на высоте 3835 м виден снизу, он похож на стеклянную каплю, прикрепившуюся к скале. Новое здание приюта на 250 мест было открыто в 2013 году, но количество желающих провести там ночь перед финишной прямой к вершине тут же превысило возможности.
«С этого лета на Монблан будут пускать только по именным резервациям. — Жан-Марк Пейекс доволен. — Иначе будем штрафовать, вплоть до 1500 евро, хотя, надеюсь, делать этого не придется. Но и это не гарантия того, что вы туда попадете. Даже если вы зарезервировали место и внесли аванс, в горах может быть дождь или сильный ветер. Это не музей и не скалодром, природа требует смирения».
Первый случай COVID-19 во Франции
13 февраля 2020 года, после короткой переписки с мэром, президент решил посетить город. Для Пейекса приезд Макрона был еще и личной победой — Монблан, тающие ледники и хаотические восхождения — это его борьба, наконец, ему удалось привлечь к этим проблемам внимание. Заработала государственная машина, к лету уже был готов документ, который должны теперь согласовать и подписать все заинтересованные коммуны — Сен-Жерве, Контамин, Шамони и Лез Уш. Президентский визит совпал с началом эпидемии коронавируса. По удивительному стечению обстоятельств, именно в Сен-Жерве, а также в соседнем городке Контамин-Монжуа, удаленных от всего и защищенных самыми высокими в Европе горами, был зафиксирован первый во Франции случай заболевания COVID-19. Вирус привез британский путешественник из Гонконга, от него заразились еще пять человек, принимавших гостя в своем шале. Но на протяжении всей эпидемии Сен-Жерве так и не был в «красной» зоне, распространение вируса удалось погасить.
Как и в других французских городах, в мае мэрия бесплатно раздала жителям города и первые маски — по две на человека. Кроме того, дополнительные маски можно было купить, выручка от этих продаж пошла в фонд помощи местным предприятиям.
Город пережил карантин сравнительно легко — помогали сады при собственных домах и окружающие леса. Правда, и тут не обошлось без борьбы. Мэр, который и сам болел почти три недели, в одном из интервью возмутился приездом в Сен-Жерве парижан во время весенних каникул. «Эти люди приехали в собственные шале с собственным вирусом. Они должны были оставаться там, где начали свой карантин!» — заявил он. А после того, как ведущий объявил его в «ненависти к парижанам», бросил трубку. Приезд в город Макрона тоже не прошел бесследно — фейсбук мэра, который он ведет очень активно, взломали, хейтеры разместили на странице оскорбления.
«Коровья высота»
Когда слушаешь рассказы о битве за чистоту Монблана, может показаться, что путешественника ждут в этих горах горы мусора. На самом деле, альпийский горный этаж или, как говорят местные, «коровья высота», — именно здесь находятся выпасы — словно сошел с открытки. На цветущих альпийских лугах гуляют стада, звон колокольцев отзывается в соседних долинах. Над ковром из трав и цветов — вечные снега, с вершин стекают ледяные ручьи. Пастбища — тоже охранная зона, здесь не разрешается рвать цветы, разжигать огонь, ставить палатки. О чистоте природы говорят объявления на странице мэрии в социальных сетях: «следите за вашими курами! Вчера лисы съели восемь моих кур!» или фотографии овец, удушенных волками.
Волки стали предметом яростной полемики между мэрами Сен-Жерве и Контамин-Монжуа. Жан-Марк Пейекс считает, что хищникам нечего делать на пастбищах, их надо отстреливать, тогда как мэр Контамин, наоборот, полагает, что присутствие животного поможет получить финансирование на строительство высокогорных помещений для молочных ферм. Тогда пастух сможет ночевать прямо на пастбище, как в старину, охраняя стадо.
«Цветущие камни»
В Сен-Жерве такой проект уже реализован этим летом. К волкам он не имеет никакого отношения, просто город решил возродить старинный обычай высокогорного сыроделания. Коммуна находится в зоне производства «благородных» сыров АОР реблошон и абонданс, а также савойского томма и только что получившего защиту IGP сыра раклет. В последние годы молоко два раза в день свозили с альпийских лугов на фермы, расположенные ниже отметки 1000 м. Теперь, когда на пастбище построено пастушье шале, сыр можно производить прямо на высокогорье.
Мы едем на ферму «Цветущие камни», расположенную в черте города. У огромного старинного шале, где в нижней части расположен хлев, над ним — жилье, а еще выше — сеновал, нас встречает хозяйка, тридцатичетырехлетняя Флави Мелендез-Риголь. По первой профессии она — медсестра скорой помощи. Уже после нашего визита про нее написала газета Le Figaro. Для прессы Флави — типичный «маленький человек», героиня, мать семилетней дочки, выстоявшая три месяца противоковидной борьбы в больнице соседнего города Салланш. Последние годы она делит свое время между работой в травмпункте и на ферме. Иначе не получается, ферма пока не даёт дохода, которого бы хватило и на себя, и на других четверых работников.
24 молочные коровы и 55 коз пасутся под открытым небом не менее шести месяцев в году, с середины мая по начало ноября, до снега. Но, как и другие животноводческие хозяйства в регионе, молоко Флави и ее коллегам приходилось ежедневно свозить с пастбищ вниз. «В нашем регионе главная угроза для крестьянских хозяйств — высокие цены на недвижимость. Многие продают свои шале и участки, это большие деньги. А одновременно уходят традиционные ремесла, уходит наш образ жизни. Невозможно жить только ради туризма. Не будет коров и сыра, не будет и туристов», — жалуется Флави. В начале весны она опубликовала в сетях видео — стадо, как каждый год, отправляется на летнее пастбище. Выпасы на альпийских лугах принадлежат мэрии, — рассказывает она нам, — и в этом году муниципалитет решил построить там пастушье шале, где можно и переночевать, и непосредственно на месте, как в старину, делать сыр. Второе шале уже строится на соседнем пастбище.
Дети гор
«Зачем это нужно городу?» — спрашиваем у мэра. «Мы же не Диснейленд, не парк с аттракционами — отвечает он. — Мы не можем жить только для туристов, с декабря по май, а потом закрывать город на замок. У нас не просто лыжная станция, от которой летом остаются только столбы для подъемников. Здесь живут и работают люди, значит, нужно заниматься дорогами, школами, жизнью ассоциаций. Нужно, чтобы молодежь не уезжала, чтобы она могла купить дом для большой семьи, отвести детей в ясли и в школу».
Элизабет Моронваль — тоже владелица молочного хозяйства, ее 22-летний сын недавно стал управлять родительской фермой, сдает кооперативу молоко от 40 коров. Мы сидим на террасе кафе около мэрии, где «Бабетта», как ее зовут местные жители, подрабатывает в межсезонье. Зимой рядом со зданием ее фермы «Авеназ» с невероятным видом на Монблан проходят лыжные трассы, Бабетта открыла небольшой ресторан, сама хозяйка стоит у плиты, ей помогает дочь. «Дети чаще остаются в деревне или уезжают?» — спрашиваем мы. «Остаются, — отвечает она. — Мой сын, его приятели, все постепенно берут в свои руки фермы, на которых работали их родители, дедушки и бабушки. Я не говорю, что это легко, это очень трудно, очень сложное у нас сельское хозяйство в горах, но они находят в этом собственную гордость».
В 1983 году в Сен-Жерве было 4500 жителей, сейчас — 5702. Прирост небольшой, но это тоже победа, тогда как в соседних городах динамика отрицательная. Как и говорила Флави, туристы невольно выживают местных жителей, старинные фермы превращаются в отели. В соседнем Межеве, известном лыжном курорте, одном из самых дорогих во Французских Альпах (Сен-Жерве делит с ним лыжный домен), за тот же период численность населения снизилась с 5255 до 3036 человек. На обратной дороге мы заехали в Межев — центральная улица совсем не похожа на Сен-Жерве, это торговая галерея из магазинов международных брэндов, вне сезона город пуст, многие рестораны закрыты.
Отели и спа
Конечно, Межев — другой туристический сегмент, очень высокий, но и в Сен-Жерве в этом году появился первый пятизвездочный отель. Armancette расположился в деревеньке Сен-Николя, входящей в состав Сен-Жерве, здание было построено на месте бывшей булочной. Ее сохранение стало условием строительства отеля — так что печь работает, а местные жители ходят в Armancette за хлебом. В этом — весь Сен-Жерве, деревенский магазин поместился в звездном отеле, на террасе кафе туристы, французские и иностранные, сидят вперемешку с местными жителями.
Многие проекты мэрии созданы для развития туризма. Доход от этой деятельности — одна из самых больших статей городского бюджета. Глава туристического офиса Дидье Жозеф регулярно ездит в Россию для продвижения лыжной станции. С этого года в Сен-Жерве будет ходить прямой поезд из Женевы. Дорога займет немногим более получаса, а благодаря совместному муниципальному и региональному финансированию от вокзала прямо к трассам через два года поднимется фуникулер. Одну из самых старых в Альпах клиник «на водах» недавно купила фирма L’Oréal с условием сохранить название «Сен-Жерве» на выпускаемых здесь натуральных косметических средствах. Спа тоже привлекает туристов, в том числе и в межсезонье. На ледник поднимаются вагоны самого высокогорного поезда Европы — вагонам-локомотивам «Анне», «Жанне» и «Марии» больше ста лет, это одна из главных туристических приманок города.
Вторая профессия мэра
«Вот такое хозяйство», — Пейекс кивает на город и на горы, развернувшиеся вокруг нас на 180 градусов. «Что еще входит в обязанности мэра в сельской местности?» — спрашиваем мы. «Самые неожиданные вещи, — объясняет он. — Особенно в таком регионе, как наш. Бывает, что сходит горная лавина, тогда будят ночью, и надо ехать на место. Однажды жандармы принесли замерзшее бездыханное тело. При этом человеке не было никаких документов, но он погиб на территории коммуны, и мы с местным священником хоронили его на нашем кладбище. Потом оказалось, что он, действительно, был католик, но тогда священника я пригласил на свой страх и риск, чтобы было по-людски. Мэр — он как когда-то кюре в деревне, его все касается, рождение и смерть».
Неожиданно появившаяся в ответе философская составляющая заставляет нас вернуться к практической стороне дела. «Вы сказали, что в Сен-Жерве живут 5702 человека. Не 5700, а именно 5702. Вы всех знаете?» — «Я тут не первый год. И даже знаю, кому надо починить освещение на дороге, а кому срочно нужны ясли. Но не это главное. Вот вы спросили, в чем заключаются обязанности мэра. У мэра две профессии. Одна — это все то, о чем мы говорили. Это очень важно, но яслями может и хороший чиновник заниматься. А понимать, куда ведешь свой город, инвестировать в будущее, задумывать долгосрочные проекты — это совсем другое. Нам не нужно становиться большим городом, чтобы здесь жили больше 10 000 человек, нам нужно, чтобы тем, кто уже здесь, было хорошо. Вот она, вторая профессия мэра».
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться