День политзаключенных возвращается

Находящиеся в заключении в России Алексей Навальный, Владимир Кара-Мурза, Вадим Останин, Лилия Чанышева, Даниэль Холодный и Илья Яшин призвали политзаключенных и их сторонников провести 30 октября голодовку.

Вышка в бывшем лагере для политзаключенных «Пермь-36». © Alexander Agafonov/AP

В постсоветский период 30 октября назывался Днем памяти жертв политических репрессий и был учрежден постановлением Верховного Совета РСФСР от 18 октября 1991 года.

В советское время это был День политзаключенного. Дата была выбрана в память о голодовке, которую 30 октября 1974 года начали узники мордовских и пермских лагерей в знак протеста против политических репрессий в СССР. В этот день в Советском Союзе ежегодно проходили голодовки политзаключенных.

Накануне Дня политзаключенных 29 октября по инициативе общества «Мемориал» проходит ежегодная акция «Возвращение имен», которая посвящена памяти жертв советских репрессий. В России ее не согласовали, однако стихийные акции все равно прошли в Москве у Соловецкого камня и в других городах страны. Кроме того «Возвращение имен» проходило в 35 странах, в том числе и во Франции. В Париже акция прошла традиционно у стены кладбища «Пер Лашез». 

На 5 октября 2023 года, по данным правозащитной организации «Мемориал», в России насчитывается как минимум 604 политических заключенных: 419 из них преследуются по религиозным мотивам и еще 185 — по политическим. Эти данные приводит руководитель направления «Поддержка политзаключенных. Мемориал» Сергей Давидис в интервью изданию «Холод».

30 октября в парижском офисе организации Amnesty International прошла пресс- конференция, в которой приняли участие люди, которые знают что значит быть политзаключенным в сегодняшней России — правозащитник Лев Пономарев и мама художницы Саши Скочиленко — Надежда.

Лев Пономарев много лет занимается правозащитой. Пономарева задерживали и отправляли под арест, а в декабре 2018 года даже не позволили попрощаться с главой Московской Хельсинкской группы Людмилой Алексеевой. Amnesty International признал Льва Пономарева узником совести, хотя сам правозащитник говорит, что те сроки которые он провел в заключении ничтожны по сравнению теми что получают сейчас в России его коллеги по правозащитной деятельности.

В середине октября были задержаны трое адвокатов. Один из них Алексей Липцер — внук Льва Пономарева. «Адвокатам уже давно дают понять, что они не должны защищать политически заключенных. Это становится опасным для них самих. Алексея обвиняют не в распространении фейков, некоторое время назад он ездил в качестве адвоката к Навальному. По действующему законодательству Российской Федерации общение адвокатов с подсудимым должно проходить конфиденциально, но на самом деле за адвокатами следят. Алексей уже полтора года не ездит к Навальному. Но надо понимать, что ФБК — организация, которая признана экстремистской, очевидно, что и адвокатам скорее всего будут предъявлять обвинения увязывая это с поддержкой экстремизма. На самом деле, Алексей, как и другие адвокаты, просто передавал слова Навального».

Петербургская художница Саша Сколчиленко вот уже полтора года находится в заключении. Вся ее «вина» заключается в том, что обычные ценники в супермаркете он заменила на антивоенные. Русская служба RFI поговорила с Сашиной мамой — Надеждой Скочиленко.

Думали ли вы, что ваша дочь может стать политзаключенной?

Казалось, что можно жить какими-то простыми вещами, и оставаясь самим собой и не попасть в тюрьму. Никто из нас не думал, что наступят времена репрессий, мы не хотели в это верить, хотя понимали, где живём и что происходит, мы видели, что гайки закручиваются.

Кажется уже все знают за что судят Сашу. Но большинство не могут понять каким образом она попала под политическую статью?

Мы тоже думали, что это будет административное наказание, потому что привыкли, что всё -таки политические статьи, могут быть за какие-то публичные политические высказывания.

У Саши непереносимость глютена, что влечет за собой опасность здоровью и жизни. Похожая ситуация у многих политзаключенных, котороым создают невыносимые условия прибывания.

Они убивают там людей. То, что они делают с бывшим муниципальным депутатом Алексеем Гориновым, — это убийство, Юрий Дмитриев, которого постоянно отправляют в СИЗО — это тоже убийство. Они постоянно держат уже не очень молодых и не очень здоровых людей в ШИЗО. Алексей Навальный, Владимир Кара-Мурза хоть и моложе, но после сильнейших отравлений.

Это можно назвать пыткой?

Безусловно, и не только это. Например, заключенным выдают обувь на два размера меньше и человек не может идти. Что это как не пытка. Людям не дают воду, когда ломается унитаз им не дают ходить в туалет и говорят, пусть на воле покупают запчасти и мы тогда отремонтируем. Какими словами это можно назвать?!

Некоторое время назад были разговоры об обмене российских политзаключенных. Если вдруг такая возможность появится, согласится ли Саша?

Я привыкла, что Саша самостоятельный человек, и это в первую очередь будет ее решение, потому что мы же понимаем, какие бы могут быть условия. Может быть, эти условия будут для нее неприемлемы, потому что как бы её там они не унижали и не подавляли, она остаётся при своём мнении.

Очень многие люди задаются вопросом, чем мы можем помочь политзаключенным?

Писать письма. Да, те письма, которые мы пишем не всегда доходят до адресата, часто их просто не передают. И тогда мы пишем ещё больше для Того, чтобы администрация знала, что об этом политзаключенном никто не забыл.

Я с Сашей переписываюсь через ФСИН-письмо. Сначала я писала аккуратные письма, а потом постепенно стала писать шире, постоянно подчеркивая, что во всем мире ее знают, поддерживают и интересуются ее судьбой.