Борис Альтшуллер: «Должно быть жесткое указание Кремля всем российским властям, в распоряжении которых оказался перемещенный ребенок»
В четверг, 27 апреля, Парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию, в которой вывоз украинских детей на территорию России квалифицируется как геноцид. Об этом говорил президент Украины Владимир Зеленский: «Это решение существенно поможет нашей глобальной работе по привлечению России и ее должностных лиц, включая руководителя государства-террориста, к ответственности именно за геноцид». Русская служба RFI поговорила о нарушении прав украинских и российских детей с правозащитником, председателем правления российской общественной организации «Право ребенка» Борисом Альтшуллером.
Опубликовано:
RFI: К российскому руководству сегодня немало претензий по поводу нарушения прав ребенка и в самой Российской Федерации, и в Украине. Как бы вы оценили ситуацию в самой России и применительно к незаконному вывозу детей из Украины?
Борис Альтшуллер: По поводу ситуации в России с нарушением прав детей ничего плохого я сказать не могу, только хорошее. Какие-то проблемы были решены за последние 20 лет. Что касается украинских детей, из-за чего сейчас есть уголовное преследование Марии Львовой-Беловой, я могу повторить то, что говорил на встрече в Комитете ООН по правам ребенка в феврале. Места боевых действий для ребенка опасны. Так что детей надо куда-то перемещать. Также во время боевых действий очень часто происходит утрата родителей.
Поэтому сам факт перемещения детей в Россию или на территории под российским контролем не является каким-то нарушением. Это временное перемещение ради безопасности детей. Дальше возникает вопрос. Есть общепризнанные международные правила, Россия их признала. Мы не говорим сейчас о детях, которые переместились вместе с родителями, родственниками и законными опекунами, это совсем другой разговор, и дети при родственниках, и родственники сами решат, где им жить. Мы говорим о детях, не сопровождаемых законными опекунами, которые из зоны боевых действий в Украине были перемещены в Россию.
В данном случае действуют совершенно железные международные правила. Первое, что надо сделать — приложить все усилия для поиска родителей или других близких родственников украинских детей, которые находятся на территории России. Это главный мой месседж.
Если это оказывается невозможно, тогда возникает вопрос о замещающей семье. И если это невозможно, тогда — детский дом. Поэтому, если Россия переместила сирот, которые были в детском доме на Украине, и им была найдена здесь семья, то это соответствует международным правилам. Но только надо точно знать, что у этих детей нет родных, что они действительно настоящие сироты. И вот это то, что Россия, к сожалению, не делает.
Предложение мое очень простое: президент Международного Красного Креста может обратиться к руководству РФ с предложением, чтобы вся информация о каждом перемещенном, не сопровождаемом родителями ребенке сразу же передавалась в отделение Красного Креста в Москве.
И эта информация должна быть в той мере, в какой не нарушаются персональные данные, но она должна быть открытой, чтобы родители, оставшиеся в Украине, потерявшие своего ребенка, могли бы всегда посмотреть — есть там их ребенок или нет. Вот этого Россия не делает.
Должно быть жесткое указание Кремля всем российским властям, военным или гражданским, в распоряжении которых оказался перемещенный ребенок. Тогда никто не будет обвинять Россию. Известны случаи, их всего несколько, когда родители находили украинских перемещенных детей, и дети возвращались к родителям в Украину. Но таких детей, не сопровождаемых родителями, несколько тысяч!
Второе, что необходимо сделать, — это чтобы представители Красного Креста имели возможность личного контакта с такими детьми. Там ведь и подростки есть, а не только самые маленькие. Это будет нормальная международная позиция в рамках международных правил. Это должно делаться систематически, а не отдельными случаями, когда родители нашлись и детей вернули, должна быть политика РФ в отношении этих детей.
Французский адвокат Эммануэль Дауд, который вместе с юристами из организации «За Украину, за их и нашу свободу» в декабре 2022 года подал иск в Гаагу с просьбой расследовать депортацию детей из Украины, сказал в интервью телеканалу «Дождь», что преступление уже совершено.
Что значит — преступление уже совершено? Тот факт, что детей вывезли, с моей точки зрения, преступлением не является: их спасли из зоны боевых действий. Если в течение некоего времени не проводится поиск их родителей, это уже нарушение, которое можно назвать преступлением. Но если это будет организовано даже сейчас, то вопрос в значительной мере будет снят. Правда, я не очень верю, что Россия способна на такой разумный гуманный шаг.
Если в интернете будет реальная информация обо всех детях, если будет организован активный поиск их родителей, законных украинских представителей, то тогда непонятно, о каком преступлении идет речь. Если Львова-Белова усыновила ребенка, у которого есть родители и законные представители, и они нашлись, надо возвращать детей, и все. Если это не происходит, тогда речь действительно идет о преступлении.
Но международный уголовный суд вряд ли стал бы выдавать ордер на арест Львовой-Беловой и Путина, не имея подтвержденных фактов насильственного разлучения детей с родителями, в том числе и в фильтрационных лагерях. Детей вывозили не из зоны боевых действий, а с оккупированных территорий. Разве это не преступление?
Здесь довольно трудно говорить и вам, и мне. Оккупированные территории все равно обстреливаются. А если дети жили в украинских детских домах, что очень плохо, почему их не устроить в российские семьи. В любой стране есть международное усыновление, и в России оно есть, сейчас меньше, раньше было больше. Все равно в семье ребенку лучше, чем в детском доме, даже если этот детский дом украинский.
В России достаточно своих детских домов, которые плохо обустроены. Может быть, власти могли бы озаботиться сначала их проблемами?
За последние 20 лет в России в этом смысле произошли коренные изменения в лучшую сторону. Действительно, в 2002–2003 годах у нас было примерно 600 тысяч детей без родителей, которые жили в детских домах. Каждый день российские суды выносили решения о лишении родительских прав при живых родителях — 300 детей ежедневно! Сейчас это 30 детей ежедневно, в 10 раз меньше, соответственно, примерно в 5–6 раз уменьшилось число детей в учреждениях. Число детей, подлежащих усыновлению, тоже уменьшилось в несколько раз.
Это очень позитивные сдвиги. Мы очень много с этим работали, и власти к нам прислушались. С сиротством в значительной мере проблема решена, но есть еще задачи, и мы работаем над этим. В детских домах и в домах ребенка остаются только тяжелобольные дети. Очень многих россияне усыновляют, берут под опеку, в приемные семьи. Эта ситуация резко изменилась, поэтому нет ничего удивительного, что в России, где налажено семейное устройство детей, начинают передавать в семьи детей, которые в Украине жили в таких учреждениях годами. Ничего плохого в этом нет.
Но печально известный «Закон Димы Яковлева» запретил гражданам США усыновлять как раз больных детей. Граждане европейских стран тоже сталкиваются с похожими проблемами.
Это называется «Закон подлецов». Мы резко выступали против него. Это варварство. «Закон Димы Яковлева» запер в российских интернатах несколько десятков детей-инвалидов, которые могли уехать в США. . А сейчас некоторые депутаты предложили еще одно варварство. Это касается единиц, может быть, десятков детей. Но ведь для нас каждый ребенок важен.
Буквально на днях какие-то очередные оголтелые российские депутаты предложили вообще запретить международное усыновление в так называемые недружественные страны, то есть во все страны Европы. Но это не было поддержано в администрации президента. Если в начале тех же 2000-х у нас ежегодно за границу усыновляли десятки тысяч детей, то сейчас это единицы. «Закон Димы Яковлева» закрыл Америку, но другие страны пока еще могут усыновлять сегодня.
Не могу вас не спросить об истории Маши Москалевой в городе Ефремов Тульской области. Как вы оцениваете эту ситуацию?
За антивоенную листовку был наказан ее отец, с которым она жила. Отца арестовывают. Куда девать ребенка? Ребенка либо, как всегда, в приоритете должны взять близкие родственники, та же мама, которая с ними не жила, либо детский дом, а потом приемная семья. Последняя информация, которая дошла до меня, позитивная. Когда суд рассматривал иск об ограничении родительских прав и отца, и матери, он отказал в этом иске властям, то есть не признал ограничение прав. И мать Маши Москалевой забрала ее из приюта. Это оптимальный результат. Я не знаю, как ей живется у матери, но это уже другой вопрос.
Но девочку лишают любимого отца, а его сажают в тюрьму за рисунок дочери. Не является ли психологической травмой для несовершеннолетнего ребенка сама эта ситуация?
Давайте смотреть объективно. Рисунок был год назад — в марте 2022 года. Отец Маши арестован за множество других материалов, которые он размещал в Интернете, и именно это ему вменено. Поэтому сказать, что его репрессировали за этот рисунок, будет не совсем точно. Безусловно, это все чудовищно и нарушение все той же Конституции РФ — за слово, за мнение давать сроки. Но это сейчас общая ситуация в России, страшная ситуация, уклон в сталинщину. Ну, нет у России тоталитарного будущего, не может быть. Россия с тоталитарным будущим — это не Россия.
И все-таки не является ли это нарушением прав ребенка, когда его лишают семьи, любимого отца, который никакой не уголовник?
То, за что арестовали Москалева, с нашей с вами точки зрения и с точки зрения международного права, никаким преступлением не является. Но это вопрос к нынешней политике РФ. Тот факт, что он один воспитывает ребенка, и это не стало смягчающим обстоятельством — это плохо. Но у нас много чего не является смягчающим обстоятельством. Мобилизуют отца пятерых детей, оставляя их без средств к существованию, отец погибает.
Много чего творится, что вызывает возмущение, но формально это не является нарушением прав ребенка. Нарушение было, если бы при этом лишили родительских прав, а ребенка отправили бы в детский дом. Вопросов очень много. Мы с вами не знаем, где девочке лучше было бы — в приемной семье или с мамой, которая Машу забрала жить к себе. Конечно, это травма для ребенка. Да, это жестокость, но формально здесь нет нарушения прав ребенка, потому что иногда родители совершают различные преступления, и тогда ребенок на какое-то время остается сиротой.
В сегодняшней России все формальности трактуются в пользу власти. К сегодняшней России у нас много вопросов.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться