Нуждается ли Россия в денацификации?

Одна из целей так называемой «спецоперации» в Украине, заявленных российскими властями, — это «денацификация». Произнесение самого этого слова дается россиянам с большим трудом, но по федеральным каналам им без устали объясняют, что в Украине засели «нацики», которые запрещают говорить русскоязычным на родном языке. При этом в самой России ее граждане, не обладающие славянской внешностью, сталкиваются с дискриминацией и ксенофобией.

Грозный 07/05/2022. AP - Musa Sadulayev

Информационно-аналитический центр СОВА многие годы занимается проблемами национализма и ксенофобии в России. Сравнивая нынешнюю ситуацию с тем, что происходило в начале двухтысячных, директор центра и Член президентского совета по развитию гражданского общества и правам человека Александр Верховский констатирует, что сегодня агрессии на национальной почве в России стало на порядок меньше. Но совсем избавиться от нее по-прежнему не удается.

RFI: Начало нулевых было отмечено всплеском преступлений на национальной почве не только против иностранных граждан, но и против россиян с неславянской внешностью. Сегодня этого действительно стало меньше?

Александр Верховский: Да, безусловно. Здесь есть как минимум две причины. Одна — это то, что организованная агрессия осуществлялась не всеми подряд, а специальными агрессивными группами молодежи. Государство, начиная приблизительно с середины нулевых годов, занималось тем, чтобы такие группы извести. И это возымело действие. Не то чтобы эта проблема исчезла вовсе, но сейчас ситуация на порядок лучше, чем была 10 лет назад. А с другой стороны, надо сказать, что этот всплеск насилия, агрессивности по отношению к мигрантам в первую очередь и к российским гражданам, которые выглядят не как местные, пришелся на начало двухтысячных годов и с тех пор прошло 20 лет. Общество в значительной степени адаптировалось. Дело не только в том, что реже стали звучать ксенофобные высказывания, но и в том, что это стало менее актуальным вопросом беспокойства. Жизнь мигрантов и российских, и приезжающих из других стран, стала безопаснее, хотя до идеального состояния еще далеко.

Часто основа таких настроений неблагополучие и бедность. Учитывая нынешнюю экономическую ситуацию в России, можно ли ожидать такого всплеска снова?

Есть много факторов, и неблагополучие — совсем не единственный, влияющий на уровень массовой ксенофобии, хотя он существенный в случае, если происходит резкая перемена уровня жизни. То, что мы видим сейчас, и можем судить об этом по соцопросам, не воспринимается гражданами как резкая перемена к худшему. Все видят, что жизнь становится дороже, есть какие-то сложности, но это не воспринимается как нечто драматическое, как кризис.

Что будет через год, трудно предсказывать. Если люди будут это воспринимать как кризисную ситуацию, они начнут искать виноватых. И этим виноватым может стать этнический чужак. В немалой степени ситуация зависит от того, что делает власть. Дважды в 2013 и в 2021 годах мы видели, как власти по непонятным причинам начинали антимигранскую агитацию.

А война в Украине может стать таким фактором?

Это может привести к повышению уровня криминального насилия, но приведет ли это к уровню агрессии по отношению к этническим меньшинствам не слишком очевидно, потому что нынешняя война идет под идеологическими лозунгами, а не под этническими. Мы не знаем, как это в головах трансформируется, с этой войны люди не завтра вернутся. Когда в 2014 -2015 годах была кампания на Донбассе, тоже все опасались такого всплеска, но ничего драматического не произошло. Я не хочу сравнивать, просто здесь ничего не предрешено.

А Чеченские войны?

Вот Чеченские войны были в этом смысле хуже, потому что они воспринимались участниками именно как чеченские. Нынешняя война воспринимается как некое идеологическое противостояние с Западом в целом, и на примере Донбасской войны 2014 — 2015 годов можно сказать, что она привела к снижению уровня ксенофобии в России, потому что эмоции были перераспределены.

Слово «денацификация» по отношению к Украине звучит едва ли не из каждого официального российского утюга. Нуждается ли сегодня сама Россия в денацификации?

Это довольно комплексный вопрос. Во-первых, когда российские власти говорят о «денацификации» в Украине, они ссылаются на наличие неонацистов, которые существуют, и не только в Украине. Но понятно, что не ради охоты на эти немногочисленные группы ведется «спецоперация». Под «денацификацией» имеется в виду очевидно что-то другое, связанное, видимо, со спорами об украинском самоопределении. Поэтому это не очень применимо симметрично к Российской Федерации.

Если говорить о России, то да, конечно, у нас тоже есть какие-то неонацисты, но тоже не в таких количествах, чтобы это было на данный момент большой проблемой, по сравнению с тем, что было 10 или 20 лет назад.

Но интересно, что воевать в Украину «против нацистов» отправляют национальные батальоны из Бурятии, Дагестана, Башкирии…

Что касается национального состава, то воюют все, кто записывается на службу по контракту. Это зависит не от этнического определения гражданина, а от того, хочет ли он служить по контракту или нет. И да, это чаще случается в экономически менее успешных регионах по понятным причинам. Надо ли России избавляться от ксенофобии по отношению к собственным гражданам? Ну, очевидно, да, но это болезнь, которая может лечиться и без военных операций.

В России ксенофобия существует на бытовом уровне. Российскому гражданину с неславянской фамилией, именем или с неславянским разрезом глаз, хорошо говорящему по-русски сегодня непросто снять квартиру. Неважно, кем и где он работает. Об этой проблеме, например, где-то полгода назад рассказывал журналист радиостанции «Эхо Москвы» Айдар Ахмадиев…

Александр Верховский: Да, к сожалению, это существует, и ситуация со съемом жилья — это классический образец. Людям невозможно запретить писать в объявлениях, что квартира сдается только русским, но была идея, что так нельзя писать в рекламе. Это вызвало споры и нарекания, потому что каждый человек как хочет так и сдает свое жилье. То есть общество не готово на данный момент заниматься серьезно дискриминационными практиками. Мне кажется, что проблему не нужно решать кампаниями или запретами. К этому надо отнестись как к некой долгосрочной задаче, чтобы добиться видимого результата. И в Западной, и в Восточной, и в центральной Европе на решение этой проблемы ушли десятилетия. У нас тоже это быстрее не случится. Было бы хорошо, чтобы наше государство занялось выработкой комплексного антидискриминационного законодательства. Это не излечило бы общество разом от ксенофобии, но дало бы людям представление, что это проблема существует и государство ею собирается заниматься.

---

В официальных российских СМИ практически нет информации о потерях российской армии в Украине. Между тем, по данным независимых ресурсов, в самом начале войны наибольшее количество погибших контрактников были из Бурятии и из Дагестана. Поначалу и в самих российских регионах об этом не говорили. Но в конце июня жены бурятских военнослужащих обратились к главе региона Алексею Цыденову с требованием вернуть своих мужей в Россию. В результате 150 бурятских военнослужащих вернулись домой. Не последнюю роль в их возвращении сыграл фонд «Свободная Бурятия», который активно занимался защитой прав своих земляков. 14 июля сайт «Свободной Бурятии» был заблокирован в России. Глава фонда, журналист и правозащитница Александра Гармажапова рассказала русской службе RFI о том, как в Бурятии относятся к войне в Украине и о пресловутой «денацификации».

RFI: Сегодня во всем мире знают, что Украину, которую российская армия пришла избавить от «нацистов», президент — еврей, а глава самой крупной фракции в Верховной Раде — грузин. Но немногие знают, что бывший министр обороны и премьер-министр Украины Юрий Ехануров, прекрасно владеющий украинским языком, — бурят. Знают ли об этом в самой республике и как там относятся к «денацификации» Украины?

Александра Гармажапова: Когда война только началась и мы беседовали с бурятами, они пытались говорить о расширении НАТО на восток, о том, что нужна «демилитаризация» и «денацификация» Украины, что там «бандеровцы» и «нацисты». Мы в свою очередь задавали им вопрос: «Ты давно бывал в Москве? Как на тебя там смотрели?». Человек зависал.

Тогда мы спрашивали: «Слышали ли ты в Москве или в Петербурге в свой адрес такие слова как «чурка», «узкоглазый», фразу «вали к себе домой?». 100% ответов были утвердительные. И тогда мы говорили: «Ты утверждаешь, что нужно денацифицировать Украину, а как насчет России?». И здесь в голове человека система ломается, потому что он понимает и вспоминает все те оскорбления на национальной почве, которые он слышал в России.

Они вряд ли слышали об убийстве якутского шахматиста Сергея Николаева в Москве в 2007 году.

Понимаете, для меня это больная тема. Я родилась в Бурятии, но когда мне было 6 лет, вместе с родителями переехала в Петербург. И я росла в те самые нулевые годы, когда убили таджикскую девочку Хуршеду Султонову, когда убили антифашиста Тимура Качараву, когда убили ученого этнографа, который выступал в суде по делам неонацистов Николая Гиренко… 

Я помню как Дмитрий Рогозин, тогда лидер партии «Родина», который нынче осуждает нацистов в Украине, тогда выступал в программе «К Барьеру» и в прямом эфире разжигал межнациональную рознь, как он призывал к этническим чисткам. Поэтому, когда я слышу из уст Путина, что мы будем «денацифицировать» Украину, у меня это вызывает такое возмущение, которое может понять только человек, который все это пережил и ощутил на себе все прелести «толерантной» России, которая сейчас «денацифицирует» Украину.

Еще один момент — Россия говорит, что будет защищать русский язык в Украине, якобы он притесняется. А кто в 2018 году принял закон о добровольном изучении родных языков, когда наши языки были переведены в разряд факультативов, когда они были фактически на государственном уровне объявлены второсортными?! Это случилось с подачи «великого денацификатора и антифашиста» Путина.

Я читала внутренние документы правительства Бурятии, где честно было написано, что распространение бурятского языка в республике замедлилось после принятия этого закона, потому что школы стали отказываться от изучения бурятского языка. И сегодня нам говорят, что нашими силами, силами нацменов собираются защищать русский язык в Украине! А кто наши языки защитит?! Те же буряты, которых как пушечное мясо туда отправляют, многие из них не владеют своим родным языком.

Я считаю, что на самом деле проблема расизма и ксенофобии в России очень давняя, просто многие годы все делали вид, что её не существует. Сейчас Кремль, объявив о денацификации Украины, дал нам возможность наконец, публично заявить о том, что эта проблема в России есть и она очень серьезная.

А до этого все считали нормальным объявления, что квартиры сдаются только «славянам» или что вас будет обслуживать «русский» таксист. Недавно одна девушка-бурятка, которая очень далека от политики, у себя в соцсети написала, что приехала в Воронеж как турист и ей отказались сдать квартиру на небольшой срок, заявив, что «бурятам и азиатам мы не сдаем». А дальше была приписка «Я не понимаю, за что и за какие земли мы сейчас воюем». То есть до нее, человека далекого от политики, стало доходить.

А число погибших в Украине бурятских солдат не произвело такого впечатления?

Вы знаете, на бурят очень большое впечатление произвела ситуация в начале войны. Самые большие потери среди этнических бурят пришлись на первые дни войны, потому что их кинули первыми, потому что их было не жалко, потому что они не являются основным генофондом России. Если поначалу в суматохе люди этому не придали значения, то сейчас спустя несколько месяцев они стали понимать и задавать вопросы. Почему нас кинули первыми, почему нас не жалко, потому что мы не русские? А нас отправляют воевать за русский мир! Это абсолютно имперская политика.

Когда стало известно о преступлениях в той же Буче, даже из уст некоторых российских либералов звучало, что это все дикари — буряты, у них там даже нормальных туалетов нет. А что, если мы поедем в глубинку Ленинградской области, там мы обнаружим нормальные туалеты? И то клеймо, которое пытались прикрепить к нам, в том числе и российские либералы, мыслящие на самом деле имперски, тоже было показательно.

Что касается Бучи, то там была 64-я бригада. По тем спискам солдат, которые мы изучили, этнических бурятов меньше 2%. В Украине тоже поначалу повторяли нарратив о «плохих бурятах», но сейчас мы заметили, что украинцы изменили свое мнение. Советник главы офиса президента Украины Алексей Арестович говорил, что в Буче были не буряты, а крепкие славянские парни, о чем свидетельствуют местные жители.

Как вам кажется почему?

Понимаете, что украинцы, что буряты в СССР были на правах второсортных, что у украинцев, что у бурят уничтожались их родные языки и культура.

Жены военнослужащих из Бурятии написали письмо главе республики Цыденову. Почему не Путину?

Это про отсутствие федерации. В нормальном федеративном государстве они могли обратиться к главе Бурятии, который вступился бы за них и сказал: зачем нам такие жертвы? У нас ведь нет никаких противоречий с украинцами, у Бурятии нет с ними общей границы, почему мы должны ехать туда воевать? А при отсутствии федерации все решает центр. Это имперская абсолютно система. И, конечно, это было не по адресу.

Какие сейчас настроения в Бурятии после возвращения военных домой?

Как известно, некий замер общественного настроения, это таксисты. Так вот недавно моя приятельница рассказывала, что ехала с таксистом-бурятом в Улан Уде, бывшим военным, который хорошо разбирается в военном деле. Ему звонили, звали на войну, и он ответил: «Я что дурак что ли?!» И таких, как он, все больше и больше. Потому что люди не понимают, в чем мотивация. У украинцев она есть, они защищают свои дома, а какая мотивация может быть у бурятов воевать в Украине?

Говорят, что деньги и ипотека…

К сожалению. Это тоже интересный момент. Бурятия занимает 9 место по добыче золота в России, в республике 48% запаса всего российского цинка, у Бурятии есть нефрит, уголь, Байкал в конце концов. И несмотря на все эти богатства, по уровню жизни регион находится на 81 месте из 85 субъектов Российской Федерации. Получается, что федеральный центр выкачивает все ресурсы и в качестве альтернативы местным жителям предлагает контрактную службу, то есть быть пушечным мясом в интересах империи.

Вы знаете сколько в Улан Удэ стоит однокомнатная квартира 35 квадратных меров? Порядка 3 миллионов рублей. В Бурятии не понимают, где человек должен работать, чтобы купить такую квартиру. Регион, максимально зависимый от Москвы, доведен до такого состояния, что люди либо должны ехать на север добывать нефть вахтовым методом, либо отправляться на заработки в Южную Корею, либо идти на контрактную службу. Есть еще вариант в поисках лучшей доли ехать в Москву или в Петербург, а там ты услышишь, что ты чурка узкоглазый и тебе нужно валить к себе домой. То есть руководство страны доводит людей максимально до того, что человек не может найти себе применение, а потом отправляет его в Украину, чтобы из Украины сделать такую же колонию без языка и без истории. И когда происходят военные преступления, власть все снова валит на нацменьшинства. Я рада, что украинцы наконец стали все это понимать.

Но все-таки, в том числе благодаря вашим усилиям удалось, часть людей вернуть домой…

Они вернулись в Бурятию, написали контракт о расторжении, среди них в том числе мужья тех женщин, которые обращались к Цыденову. К тому моменту военнослужащие уже написали заявление о расторжении контракта, об увольнении. Когда мы начинаем объяснять, это начинает работать. Люди понимают, что за 23 года правления Путин не смог им предложить никакой альтернативы, кроме контрактной службы.