Политолог Аббас Галлямов о том, как грамотное объяснение санкций может приблизить крах путинского режима

Страны ЕС пока не смогли согласовать шестой пакет санкций против России в ответ на продолжающееся вторжение в Украину. Камнем преткновения в дискуссиях европейцев остаются контуры будущего эмбарго на импорт российской нефти, которое должно еще больше усилить и без того беспрецедентное санкционное давление на режим Владимира Путина. В интервью RFI политолог Аббас Галлямов указал на один важный аспект, на который пока не обращают внимание страны Запада в поисках новых ограничительных мер в отношении Кремля.

Политолог и политтехнолог Аббас Галлямов © screenshot Youtube

Страны ЕС пока не смогли договориться о шестом пакете санкций против России, который должен быть принят в ответ на продолжающееся российское вторжение в Украину. Обсуждаемый европейцами пакет включает в себя в том числе меры в отношении нефтяного импорта из РФ. Решение заблокировала Венгрия, которая не готова отказаться от российской нефти без компенсации со стороны ЕС.

За почти три месяца, прошедшие с начала войны в Украине, страны Запада ввели беспрецедентные санкции против руководства Российской Федерации, секторов ее экономики и российского бизнеса. Многие зарубежные компании закрыли свое производство в России, из-за чего сократилось количество рабочих мест, а цены в магазинах ощутимо выросли. Тем не менее далеко не все в России понимают, кто в этом виноват. Российская пропаганда успешно продвигает мысль о том, что санкции есть не что иное, как проявление «русофобии». Известный политолог и политтехнолог Аббас Галлямов считает, что, если объяснить россиянам, что санкции направлены против путинского режима, а не против России, это может привести к демократическим переменам внутри страны.

Аббас Галлямов: Мне кажется, что в момент введения санкций западным странам имело бы смысл внятно формулировать условия их отмены. Сейчас можно предположить, что поскольку санкционное давление организуется в ответ на российское вторжение в Украину, то после отвода войск (и, возможно, выплаты пострадавшей стороне компенсаций) его прекратят или хотя бы смягчат. Так ли это, на самом деле, непонятно. Во всяком случае я ни в европейских, ни в американских первоисточниках ничего внятного на этот счет не нашел.

Тот факт, что условия отмены не проговариваются, облегчает Кремлю задачу позиционирования санкций как исключительно «антироссийских», то есть продиктованных априорной «русофобией», а не необходимостью отреагировать на конкретные — неприемлемые для Запада — действия России. Возможно, Евросоюзу, готовящему сейчас решение о нефтяном эмбарго, имеет смысл сформулировать свои претензии в терминах «авторитаризм vs демократия». Дескать, санкции вводятся до того момента, пока в России не будет сформирован полноценный и устойчивый демократический режим. Чтобы было понятно — это санкции не «антироссийские», а «антипутинские». В политике ведь надо проговаривать даже самые очевидные вещи. Это нам с вами кажется само собой разумеющимся, что Запад ведет борьбу не с Россией, а с российским авторитаризмом. Уверяю вас, для значительной части народа это не очевидно.

RFI: Почему тогда это не было сформулировано именно так?

Запад считает, что не должен вмешиваться во внутрироссийские дела: дескать, если хотят жить при авторитаризме, то это их право, лишь бы на соседей не нападали. На самом деле, такой пиетет перед российским суверенитетом не имеет смысла. Кремль давно уже привык жаловаться на «вмешательство во внутренние дела России», и в этом смысле ничего не поменяется. Зато сама постановка вопроса в терминах демократии или авторитаризма способна немного прочистить мозги российскому избирателю, напомнить ему, о чем, собственно говоря, идет речь. Люди не понимают, что санкции — это реакция на те действия режима, которые Запад считает неприемлемыми. Не будет режима — не будет санкций.

Если бы Запад сформулировал условия отмены санкций правильно, он бы сделал их инструментом ослабления режима не только с точки зрения экономики, но и с точки зрения борьбы за общественное мнение. Российский избиратель согласится, что в России нет демократии, а есть авторитаризм. И если выясниться, что цена этого авторитаризма еще и санкции, поддержка режима будет слабеть.

Тогда возникает следующий вопрос — как донести позицию Запада до российских граждан, до обывателя в условиях, когда нет независимых СМИ и на все есть только одна точка зрения?

Этот вопрос правомерен. Но мы живем слава богу в 21 веке и у всех есть интернет, количество тех, кто там черпает информацию, растет. Есть соцопросы, которые показывают, что доверие к телевидению падает и количество людей, которые его смотрят тоже падает — это долгосрочный тренд. Да, конечно, до кого-то эту позицию не удастся донести, а кто-то, по крайней мере, задумается. Во всяком случае санкции — это тот вопрос, который обсуждается просто в частных разговорах. И противникам режима нужны в этой дискуссии внятные аргументы. Условия отмены санкций как раз могут стать этим аргументом.

Противники режима эту мысль пытаются донести уже достаточно давно…

Да, и поэтому рейтинги режима падают. У «Единой России», напомню, рейтинг 25 процентов, а электоральный рейтинг Путина уже несколько лет ниже 50 процентов. Официальные социологи эти данные уже давно не публикуют. Если режим до сих пор существует, не значит, что он не слабеет. Но нужно понимать, что все это не происходит в одночасье. Как минимум с 2018 года наблюдается тренд на ослабление позиций российской власти в общественном мнении. А для того, чтобы этот процесс продолжился, оппозиционерам нужны аргументы.

Но пока в России большинство людей даже не понимает, почему для того, чтобы зайти на Facebook или в Инстаграм, они должны использовать VPN. По крайней мере, далеко не все связывают это с тем, что происходит в Украине.

Поймите, это не происходит в одночастье. Ни один авторитарный режим в мире не рухнул и не рухнет, если ничего не делать. Кто-то реагирует на это уже сейчас, кому-то нужно время. Сегодня нет результата, но это не повод отказаться от борьбы. Франция тоже не выстроила свою демократию в одночасье.

Насколько этот процесс может быть длительным?

Не стоит думать, конечно, что условия отмены санкций будут сформулированы — и люди прозреют и свергнут Путина. Но в политике вообще редко удается одним действием решить проблему. Это длительный процесс и нужно предпринимать очень много шагов. Это один из них.

Предположим, Путин уйдет. Но мы помним, что Горбачев и Ельцин не появились из ниоткуда. Они пришли из системы. Есть ли сегодня во власти люди, которые могут не только взять на себя бремя ответственности, но и, придя к власти, повести Россию в направлении демократии?

Если говорить о преемниках — допустим, Путин выдвигает кого-то, кто оказывается впоследствии демократом, то это реалистичный вариант, но сейчас бесполезно гадать, кто бы это мог быть.

Например, в Испании, когда умер Франко выяснилось, что верные франкисты, вдруг стали реформаторами. И они буквально в течение нескольких лет сделали Испанию демократией. Когда к власти пришел Горбачев никто не мог предположить, что он окажется реформатором, поскольку он был человеком из системы.

Вопрос в том, чтобы в тот момент, когда этот человек придет к власти, в элитах и в обществе в целом было полностью сформировано ощущение, что мы зашли в тупик и продолжать движение прежним курсом невозможно. В той же Испании было понятно, что франкизм себя исчерпал. Сейчас Россия движется в том же направлении. Исчерпанность курса становится все более очевидной.

Если абстрагироваться от того, что гибнут люди, льется кровь, если вывести за скобки гуманитарную составляющую, то чем дольше правит Путин, тем лучше, потому что он явно загоняет страну в тупик. Постепенно тупиковость авторитаризма, ставки на силу, ставки на борьбу с модерном, на архаику, они не оправдывают себя, и это становится все более очевидным для граждан, и соответственно уменьшается шанс, что после ухода Путина будет совершена попытка повтора этого пути.