ООН и ВОЗ признают «женское обрезание» варварством. Калечащие операции проводят и в России
6 февраля ООН провозгласила Международным днем нетерпимого отношения к калечащим операциям на женских половых органах. На международном уровне обряды т.н. «женского обрезания» признаны грубым нарушением прав ребенка, тем не менее эти ритуалы проводятся — в основном в некоторых странах Африки и Ближнего Востока. По данным правозащитников, эти практики сохраняются и в России — в основном в Дагестане. Государство предпочитает закрывать на это глаза.
Опубликовано:
Под так называемым «женским обрезанием» понимается частичное или полное удаление внешних гениталий без медицинских показаний. ВОЗ выделяет четыре вида умышленных увечий женским половым органам. Среди них — удаление головки клитора, половых губ, другие травмы (проколы, надрезы, выскабливание, прижигание) в области гениталий.
В некоторых сообществах девочкам проводят инфибуляцию, при которой вход во влагалище сужают путем иссечения и перемещения малых или больших половых губ, иногда за счет их сшивания. При этом головка клитора тоже может удаляться.
Женщины, подвергшиеся таким процедурам, на протяжении всей жизни сталкиваются с тяжкими негативными последствиями. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) подчеркивает: никаких преимуществ для здоровья от таких увечий нет, только вред. Такие операции могут приводить к кровотечениям, затруднениям мочеиспускания, инфекциям, нарушениям половой жизни, серьезным психическим проблемам, осложнениям при родах и гибели.
Проводят такие операции девочкам обычно в малолетнем или в подростковым возрасте — в силу религиозных и социокультурных обычаев. Как указывают в ВОЗ, во многих сообществах, практикующих женское обрезание, считается, что увечия гениталиям подавляют либидо женщины и тем самым обеспечивают сохранение девственности до замужества и верность в браке. Калечащие ритуалы воспринимаются как часть воспитания девочек и их подготовки к замужеству. Где-то верят, что удаление «мужских», «нечистых» частей тела поможет девушке сохранить «чистоту» и «скромность».
Религиозные лидеры занимают различные позиции в отношении женского обрезания: одни его пропагандируют, другие указывают, что оно не связано с религией, третьи — активно борются за его прекращение, указывают в ВОЗ.
Где сохраняются такие обычаи?
В мире сейчас живут более 200 миллионов девочек и женщин, которым искалечили гениталии, свидетельствуют данные ООН. Во многих странах женское обрезание запрещено законом, оно осуждается на международном уровне, но эти практики все равно воспроизводятся из поколения в поколение.
В основном «женское обрезание» распространено в 30 странах Африки, Ближнего Востока, а также в некоторых регионах Азии и Латинской Америки. Проблема имеет место в среде эмигрантов из «стран риска». Так, число взрослых женщин-жертв калечащих операций, проживавщих во Франции к середине 2010-х, оценивалось в 125 тысяч человек. За 10 лет эта цифра удвоилась.
По данным ЮНИСЕФ, калечащим операциям на гениталиях подвергаются около 90% девочек в Мали, Джибути, Гвинее и Сомали. Пугающий антирекорд здесь удерживает Сомали, отмечает французская НКО Vision du Monde, помогающая детям во всем мире. В этой африканской стране увечья наносят не менее 98% девочкам в возрасте 5-11 лет.
Организация Объединенных Наций называет эти практики варварством, злостным нарушением прав человека и вопиющим проявлением гендерного неравенства. ООН ставит целью полностью искоренить женское обрезание к 2030 году.
Организация с тревогой отмечает, что пандемия COVID-19 обострила проблему. В условиях изоляции остановились программы по борьбе с калечащими операциями и закрылись школы, где девочки, рисковавшие стать жертвами таких операций, могли укрыться. Еще одна тревожная тенденция, наблюдающаяся в некоторых странах, — медикализация этих практик, придающая «женскому обрезанию» ложную легитимность. Каждой четвертой девочке (порядка 52 миллионам) увечья нанесли медицинские работники.
Калечащие операции проводят и в России
Такие обряды проводят и в России — в основном в отдельных высокогорных районах на Северном Кавказе, но также и на равнине. О калечащих операциях на женских половых органах в Дагестане говорилось в докладе «Правовой инициативы» 2016 года. Исследовательница Саида Сиражудинова ездила в дагестанские села, где практикуется женское обрезание, и разговаривала с 25 местными жительницами, а затем с экспертами.
При подготовке доклада правозащитники столкнулись с целым рядом сложностей, главной из которых стало нежелание местных жителей обсуждать эту тему.
Тем не менее удалось выяснить, что коренное население районов, где практикуют женское обрезание, поддерживают эти практики и считают их обязательным ритуалом. «Большинство респонденток отметили, что своих дочерей они уже провели через обряд обрезания или будут его им делать», — говорилось в докладе 2016 года, вызвавшем большой резонанс.
По данным «Правовой инициативы», зачастую такие операции делают девочкам в раннем детстве — до трех лет, в редких случаях — до 12 лет. Решение об обрезании обычно принимает мать девочки или старшие родственницы (бабушки, тети).
Среди типов операций в Дагестане чаще всего встречается надрез и пускание крови. Но практикуются и более радикальные формы: отрезание кусочка головки клитора или полное отрезание головки клитора вместе с малыми половыми губами. Единого «хирургического» стандарта в регионе нет. Такие операции чаще всего проводят люди без медицинского образования, на дому, с помощью ножей, ножниц, лезвий, игл и других доступных инструментов.
Как выяснилось, такие операции предлагают и врачи. «Медуза» в 2018 году выяснила, что одна из московских клиник предлагала разные виды «обрезания» для девочек, включая удаление клитора и инфибуляцию. Росздравнадзор подтвердил, что в клинике предлагались эти процедуры по религиозным и ритуальным мотивам, что, как подчеркнуло ведомство, «является грубейшим нарушением российского законодательства». Ведомство направило жалобу в СК. По данным правозащитников, такие операции в Москве предлагает не одна клиника. Ни об одном уголовном деле в отношении клиник в связи с «женским обрезанием» на этот момент не сообщалось.
Чем обосновывают нанесение увечий?
Часть официального духовенства транслирует религиозное обоснование этих практик, заявляя, что калечащие операции отвечают религиозному требованию шафиитского мазхаба, говорилось в докладе 2016 года. Это одна из богословских школ в суннитском исламе, которой в Дагестане следует большинство верующих.
Некоторые религиозные лидеры прямо высказывались в поддержку калечащих обрядов. В августе 2016 года, сразу после выхода отчета «Правовой инициативы», за всеобщее «женское обрезание» выступил председатель координационного центра мусульман Северного Кавказа муфтий Исмаил Бердиев. «Надо всех женщин обрезать, чтобы разврата не было на Земле, чтобы сексуальность уменьшилась», — заявил он «Интерфаксу». Правда после шквала возмущенных комментариев он сказал, что это была «неудачная шутка».
Верховный муфтий России Талгат Таджуддин в свою очередь заявил, что женское обрезание не свойственно России, и эта практика является проявлением жестокости.
В 2020 году, на фоне многочисленных публикаций в СМИ и общественного резонанса, муфтият Дагестана выпустил фетву (постановление религиозного авторитета), неоднозначно воспринятую правозащитным сообществом. В фетве сказано, что ислам запрещает самые радикальные формы женского обрезания, в том числе отрезание головки клитора, но разрешает «удаление небольшой частички клиторального капюшона (крайняя плоть у женщин)». По классификации ВОЗ, это один из видов вредных калечащих операций на женских гениталиях.
Муфтият добавил, что проводить такие операции в «полукустарных или кустарных условиях недопустимо», и часть богословов считают эту процедуру необязательной.
Впрочем, в районах, где практикуют женское обрезание, играют роль не только религиозные обоснования, но и морально-этические установки и укоренившиеся обычаи. Многие опрошенные «Правовой инициативой» говорили, что снижение «чувствительности» женщин нужно для сохранения устойчивой семьи и общественного порядка. Часто в качестве обоснования калечащих операций называли борьбу с «развратом», за «сохранение девушкой порядочности».
В более позднем докладе 2018 года говорилось, что практика воспроизводится в женском кругу с молчаливого согласия мужчин. Минимальное ежегодное число жертв женского обрезания в Дагестане «Правовая инициатива» оценила в 1240 девочек.
Бездействие российского государства
После появление доклада «Правовой инициативы» в 2016 году в Генпрокуратуру с требованием проверки обратилась председатель комиссии Общественной палаты РФ по поддержку семьи, певица Диана Гурцкая. В своем обращении она усомнилась в достоверности отчета. Президентский совет по правам человека заявил, что направил в Генпрокуратуру «материалы по женскому обрезанию».
Прокуратура Дагестана по поручению Генпрокуратуры в 2016 и 2017 годах провела две проверки, по итогам которых не нашла подтверждений калечащих операций, сообщают правозащитники. Заявлений в органы не поступало, случаев проведения таких операций в медучреждениях не выявлено, «оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется», — заявили в прокуратуре Дагестана в 2016 году.
В Госдуме после выхода доклада предлагали ввести уголовное наказание за женское обрезание по религиозным мотивам, дополнив статью о дискриминации. Законопроект «пропал» еще на стадии предварительного рассмотрения.
Юристы «Правовой инициативы» говорят, что бездействие властей способствует сохранению и воспроизводству практики калечащих операций и может рассматриваться как «молчаливое одобрение» варварских обрядов. В ноябре 2021 года ЕСПЧ зарегистрировал первую жалобу из России на принудительное «женское обрезание». В иске, поданном в интересах 11-летней девочки из Ингушетии, говорится о том, что российское государство не обеспечивает детям защиту от калечащих операций.
Недавно в РФ вынесли судебный приговор по делу о «женском обрезании», писала «Би-би-си». Это первое и на данный момент единственное уголовное дело такого рода в РФ. Гинеколога магасской клиники «Айболит», сделавшую в 2019 году «ритуальное обрезание» 9-летней девочке, приговорили к штрафу в 30 тысяч рублей. От уплаты штрафа врача освободили в связи с истечением срока давности. Раны, нанесенные девочке, квалифицировали как «легкий вред здоровью». Юрист «Правовой инициативы» Татьяна Саввина оценила этот приговор как еще одно подтверждение того, что проведение калечащих операций девочкам в России остается безнаказанным.
Дагестанская журналистка и правозащитница Светлана Анохина в 2020 году выступила соавтором документального фильма «У нас такое происходит» — о женском обрезании на Северном Кавказе. О специфике этой проблемы в России она рассказала Русской службе RFI.
Документальный фильм Владимира Севриновского и Светланы Анохиной о «женском обрезании» на Кавказе
RFI: Если говорить о географии распространения этой практики, правильно ли, что речь идет в основном о Дагестане?
Светлана Анохина: Скорее о последователях шафиитского мазхаба. Это преимущественно Дагестан, это часть Грузии, где расположены аварские села, это часть Азербайджана, где тоже расположены такие села, и это отдельная категория — баталхаджинцы (батлаки) в Ингушетии.
Какую роль здесь играют отсылки к религии, и какую — отсылки к обычаям?
Это так туго переплетено, что не разберешься. Если завтра муфтий Дагестана скажет, что произошла ошибка, и это не обязательно, то в селах, безусловно, будут продолжать, потому что есть убежденность, что это делается для того, чтобы женщины были целомудренными.
Как духовенство в Дагестане к этому относится?
Конечно, за. Но надо понимать, что у нас есть духовное управление мусульман Дагестана, они суфии. А есть салафиты, которые относятся к этому по-разному. Их направление в религии не предполагает одного лидера, который дает трактовки.
Но в 2020 году на камеру Володе (соавтору фильма «У нас такое происходит» Владимиру Севриновскому — RFI) «главный по фетвам» (руководитель отдела фетв муфтията Дагестана Зайнулла-хаджи Атаев — RFI) сказал, что скоро будет вынесена фетва о запрете радикальной формы обрезания. В Дагестане это отрезание головки клитора. Это огромный шаг навстречу.
Люди, которые обрушились на него с воплями о необходимости полного запрета женского обрезания, не понимают, что он находится в рамках религии. Они требовали от него вынесения такой фетвы, которую он вынести не может. Фетва — это решение центрального органа мусульман, основанное на каких-то отсылках к религии, трактовках высказываний ученых-[богословов], пророков и прочем.
Ясно, что эти вопросы должна регулировать не религия и трактовки религии, а право и закон.
Это да. Но без поддержки религиозных лидеров трудно это двигать. Право не работает в глухих селах. Почему была такая проблема с этой операцией? Потому что никто не заявлял, что она была проведена. Кто будет заявлять? Проводится она маленьким девочкам. А когда она подрастет, на кого она будет подавать? На маму? На бабушку?
Какова реакция государства на сообщения о «женском обрезании» на Северном Кавказе?
Государство сначала сказало: «О, обрезание. Мы сейчас немедленно всех накажем». Как я предполагаю, после обращения Дианы Гурцкой государство включилось. А потом сказало: «Нет никаких заявлений, нет пострадавших. Как мы можем работать с тем, чего нет?». Если нет обращений, нет и предмета, который надо рассматривать, наказывать, решать и что-то предпринимать.
По моему глубокому убеждению, государство в это дело вмешиваться не будет, потому что оно войдет в конфликт с «прикормленными» суфиями, которые прогосударственники. Салафиты же расцениваются как группа риска, из нее якобы злые ваххабиты выходят, совершают что-то дикое. Это как с православной церковью. Свидетели Иеговы — это «негодяи, и всех их надо посадить». А РПЦ — это «прикормленная» организация, которая отлично сотрудничает с государством. Государство против духовного управления мусульман не пойдет. Что ему эти девочки? Плевать оно на них хотело.
Как советская власть влияла на эти практики? Уменьшилось ли при советской власти число случаев «женского обрезания»?
Я думаю, что вообще не повлияла. Тема просто не обсуждалась. Как я обнаружила, когда начала этим заниматься и когда опубликовали первые какие-то посты, посыпались вопли (и до сих пор они есть): у нас такого нет, что вы придумали!
Кто двигатель того, что эти обычаи воспроизводятся из поколения в поколение?
Изначально духовенство. Но изначально, наверное, это все-таки языческие практики. Понятно, что благополучатели тут — мужчины.
Почему благополучатели — мужчины?
Это их запрос на «невинную» жену, которая «не загуляет», и на «невинную», «чистую» дочь.
Нет ли запроса у мужчин, чтобы женщина получала удовольствие?
Нет, конечно. Когда и кого интересовала женщина и ее удовольствие? Со всех утюгов нам транслируют одно и то же: ты должна принести себя в жертву. Сначала — родителям, когда тебя выдают замуж, потом — мужу и его семье, потом — детям, потом — внукам, кому угодно. Где там хотя бы боком упомянуто удовольствие? Я не говорю уже о сексуальном удовольствии, я говорю просто о радости от жизни.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться