Чтобы что? Странный вопрос текущего момента…

Пытка — испытание пытливости. Для некоторых пыткой оказываются какие-то выражения нового времени, которые возникли против всех правил или просто раздражают. Например, в последние несколько лет в русском речевом обиходе появилось вопросительное выражение, которому пора уже обучать иностранцев, изучающих русский язык. Выражение это короткое и, так сказать, не соответствует норме. Оно звучит так: «Чтобы что?» На письме, наверное, даже так: «Чтобы — что?».

Исправительная колония №3 во Владимире 19 апреля 2021. AFP - DIMITAR DILKOFF

Вдумываясь в значение этого вопроса, в то, почему и зачем этот вопрос появился в нашем обиходе, понимаю, что оно для иностранца или, скажем, для инопланетянина может оказаться спасительным: ведь многие люди путают вопросы «зачем?» (с какой целью?) и «почему?» (по какой причине?). Возможно, и местные жители с помощью этого «чтобы что?» сами от себя скрывают нарушение в голове причинно-следственных связей.

Об этом приходится думать в связи с ширящимся применением пыток в России. Здесь как раз оба вопроса — «почему?» и «зачем?» — сливаются в это самое «чтобы что?».

Начну, пожалуй, с того, что ключевое решение о применении пыток принимает судья. Речь идет не о правомерности применения пыток: они запрещены законом, как, например, и смертная казнь. Но ведь пыткой является для человека само пребывание не только в изоляции, но и в условиях постоянной угрозы применения насилия или просто применения насилия. Вот почему каждый судья, хотя бы чуть-чуть переходящий границу допустимого и отправляющий на пытку человека, вина которого не доказана, знает и понимает свое правоотступничество до мельчайших деталей.

Например, решение об отправке в тюрьму ректора Шанинки Сергея Зуева — сразу после операции на сердце и вопреки предостережениям врачей — принял судья Алексей Криворучко, тот самый судья, который двенадцать лет назад отправил в тюрьму юриста Сергея Магнитского.

Правозащитница Зоя Светова написала об этом так: «12 лет назад в "Матросской тишине" при очень странных обстоятельствах погиб юрист Сергей Магнитский… Магнитского переводили из камеры в камеру, намеренно ухудшая его условия содержания, чтобы он дал нужные следствию показания, а именно на Билла Браудера. Так же, как несколько лет назад проделывали нечто похожее с Алексеем Малобродским, требуя от него показаний на Кирилла Серебренникова.  

Так же, как сейчас пытаются получить нужные следствию показания от ректора Шанинки Сергея Зуева. Магнитский рассказал об условиях содержания московского СИЗО 2009 года больше, чем все правозащитники вместе взятые.  Благодаря свидетельствам Магнитского, в Бутырке были улучшены условия содержания и даже правительство вынесло постановление об освобождении из-под стражи тяжело больных обвиняемых. Оно получилось несовершенным, но все-таки кого-то благодаря этому постановлению удавалось спасти из тюрьмы. 

И в этот день мне хочется напомнить о моих коллегах по ОНК Москвы, которые провели общественное расследование гибели Сергея Магнитского, благодаря которому и появился Закон Магнитского и Список Магнитского. Это прежде всего Валерий Борщев, Любовь Волкова, Людмила Альперн, Лидия Дубикова. Именно они ходили и опрашивали всех свидетелей гибели Магнитского. ОНК Москвы в 2009-2012 годах была потрясающей структурой гражданского общества, которой удавалось буквально вытаскивать людей из СИЗО. Мы настолько были сокрушены и чувствовали свою вину за то, что не спасли Магнитского, не знали про его мучения в "Бутырке", что пытались спасти других. Сергей Магнитский буквально вел нас в те годы по московским тюрьмам, и мы пытались следовать по указанному им маршруту. Помню, как один из тяжело больных заключенных, которого удалось освободить, сказал: "Я жив, потому что умер Магнитский"». 

Зачем Зоя Светова вспоминает об ОНК Москвы? Чтобы что? Правильно — чтобы показать, что последовавший разгром этой организации — это часть большой пыточной программы. Что прямая линия, которая ведет судью от Магнитского к Зуеву, это не цепочка случайностей, потому что, дескать, судей мало, а обвиняемых в коррупции много; да, вероятность того, что ты попадешься в руки судьи с богатой историей, весьма высока. А судья Алексей Криворучко доказал делом, что ничего не боится, даже смерти человека, пытки которого судья практиковал лично во время судебного заседания. Трудно забыть спектакль, который поставил по пьесе Елены Греминой ее муж, режиссер Михаил Угаров в Театре.DOC в Москве летом 2010 года.

Текст пьесы — это письма и дневники Магнитского, а также документальные свидетельства, предоставленные ОНК Москвы, и все речи следователя и судей — Алексея Криворучко и Елены Стишовой — подлинные. Но помещены они в обстановку воображаемого загробного судебного процесса. Во время одного из слушаний дела Магнитского судья Криворучко отказал подсудимому в стакане горячей воды. В спектакле Михаила Угарова сам Криворучко обращается с той же просьбой к судье загробного царства. Просьбу удовлетворяют, но кипяток льют на руки подсудимому. Вот за этот метафорический приговор к пытке в загробном царстве и мстит сейчас судья Криворучко всем, кто попадается ему под руку. Мне кажется, этому судье уже никто не должен звонить или писать эсэмэску, как поступать с подследственными. Не нуждается в этом и весь обслуживающий персонал государственной машины, пытающий, попросту говоря, всех, кто попадается ей на пути. Пытка для правоотступников это ведь не пытка, а только месть за то, что они сами – надзиратели и их слуги из числа заключенных, следователи, судьи, министры, депутаты, президент – приобрели, заработали своими делами, выстрадали, можно сказать, свой нынешний инфернальный образ. Поэтому ответ пыточных дел мастеров на это «чтобы что?» всегда один: жертвы сами так захотели, они сами виноваты, они сами заставили нас быть такими. В профессии палача виновен казненный.

После того, как стали известны подвиги банды отравителей, разоблаченных в недавние несколько месяцев Христо Грозевым и Алексеем Навальным, все труднее поверить, что и скоропостижная смерть Михаила Угарова 1 апреля 2018 года и Елены Греминой 16 мая того же года в Москве была случайной: уж очень пристально взглянули Гремина и Угаров в глаза нечистой силе.

Сейчас бежавшие из России в Европу расследователи сообщают об исчезновении данных о разоблаченных отравителях. Это делает и без того хорошо документированную версию Навального и Грозева не просто все более правдоподобной, а все более единственно возможной. И все фигуранты отлично знают об этом, как помнит судья Криворучко о кипятке, который вылили ему на руки в Театре.DOC — на суде, как сказано в программке, которого не было, но который обязательно будет. 

Но настоящим доказательством люди в эпоху соцсетей считают все-таки видеозаписи и с камер наблюдения, и те, что делают сами фигуранты. Здесь нет никаких «почему?» и «зачем?». Вы думали, что уничтожение Театра.DOC остановит осмысление того, что вы делаете? Так вот же вам записи Сергея Савельева. 

Ах, вы не можете на это даже посмотреть? О ранимые сердца! Не для вас ли появилась в российских СМИ еще одна формула, призывающая трудящихся закрывать глаза, пользуясь одной только силой воображения?

«Мужчина поточил нож о стену жилого дома в Подмосковье и попал на видео»

«Судья ударила россиянку по лицу и попала на видео»

«В Подмосковье судья уснул на процессе и попал на видео»

«Разъяренный бегемот помчался за туристами и попал на видео»

«Учитель ОБЖ приставал к школьнице и попал на видео»

«Домашний кот Вася дал отпор дикому медведю и попал на видео»

«Москвичка отомстила владельцу «Теслы» и попала на видео»

«Россиянка справила нужду в аэропорту Шанхая и попала на видео»

Итак, слова «и попал на видео» выполняют в языке функцию иностранного агента — древнееврейского слова «аминь», которым пользуются иной раз и далекие от религиозных ритуалов люди, когда подводят итог сказанному.

Государство отомстило своим гражданам и попало на видео.

Скоро некому будет спросить: «Чтобы что?».