«Последний год»: «Международный Мемориал» устроил выставку в честь столетия Сахарова
В «Международном Мемориале» в Москве с 29 января по 24 мая проходит выставка в рамках национальных мероприятий, посвященных 100-летию со дня рождения академика Сахарова. О роли Сахарова в судьбе «Мемориала» и демократических преобразованиях в СССР Русской службе RFI рассказал куратор выставки Борис Беленкин.
Опубликовано:
На выставке «Последний год. Сахаров и „Мемориал“» собраны архивные документы, в которых переплетаются деятельность Сахарова и общества «Мемориал». На последний год жизни академика пришлось много исторических событий — первые альтернативные выборы депутатов СССР, вывод советских войск из Афганистана, учредительная конференция «Мемориала», события на площади Тяньаньмэнь в Китае. Эта выставка стала первым событием в программе мероприятий, посвященных столетию А.Д. Сахарова, первого почетного председателя «Мемориала», рассказал RFI ее куратор.
Борис Беленкин: Эта первое мероприятие, которое открылось в рамках национальной программы, посвященной столетию со дня рождения Сахарова. Почему мы вперед всех? Это связано просто с тем, что 29 января 1989 года прошла учредительная конференция «Мемориала» и дата 29 января — это условно день рождения «Мемориала», хотя он был и до этого. Но с этого момента общество институционализировалось. И на этом учредительном собрании Сахаров был избран почетным председателем и принимал активное участие и в создании, и в работе «Мемориала».
Наша выставка названа «Последний год Сахарова», то есть нами взяты только те события, в которых Сахаров и «Мемориал» связаны или выступают по одному предмету, на одну тему, там, где Сахаров и «Мемориал» вместе. У нас никогда раньше не было выставки, посвященной нам самим, «Мемориалу». И нам было тоже интересно взглянуть на самих себя. Безусловно, тут не отражена масса того, что еще делал Сахаров в этот год, и масса того, что делал «Мемориал».
1989 год — это не только пик в политической деятельности Сахарова, но еще и пик в деятельности «Мемориала» тех, советских лет Перестройки. И это вообще кульминация политических событий, которые можно назвать революцией, в СССР. Конечно, 1989 год — это год, когда каждый день происходили какие-то судьбоносные для страны события.
Имя Сахарова и «Мемориал» соединились — это произошло летом 1988 года, Сахаров пришел выступать на один из митингов «Мемориала». А затем в силу ряда причин инициативной группе «Мемориала» пришлось создать общественный совет, потому что в журнале «Огонек» уже был объявлен сбор средств на создание мемориального комплекса и необходимо было, чтобы этот счет кем-то контролировался. Сахаров принимал важнейшее участие в подготовке учредительной конференции. ЦК несколько раз отказывал, не предоставляли помещение. Тогда Сахаров сказал, что мы проведем эту конференцию, если нужно на дому, но она будет проведена все равно. И власти в итоге уступили.
До этого события было еще одно — это выдвижение Сахарова кандидатом в народные депутаты СССР. Сахаров выдвигался от «Мемориала», выдвижение прошло в Доме кино. Было около тысячи человек, еще около тысячи оказалось на улице. Но в конце концов Сахаров стал кандидатом от Академии наук, просто потому что Президиум АН не хотел его выдвигать, и тогда Сахаров решил повоевать и добился этого выдвижения.
Дальше — случай Револьта Пименова — диссидент, друг Сахарова, который выдвигался в народные депутаты СССР в Сыктывкаре, но проиграл тогда выборы; митинги в Лужниках, куда приходили десятки тысяч человек, и программа Сахарова, так называемый «Декрет о власти» (в «Декрете о власти» Сахаров предлагал отменить шестую статью Конституции СССР о руководящей роли КПСС — RFI); в эти же дни шли события на площади Тяньаньмэнь в Китае, кровавое подавление, и Сахаров требует от властей СССР как-то реагировать и осудить это дело, и одновременно «Мемориал» также делает заявление по поводу этих событий; поездка Сахарова вместе с депутатом Галиной Старовойтовой под Челябинск, на Золотую гору, где были раскопки захоронений жертв сталинских репрессий; выступление на Съезде народных депутатов в связи с Афганской войной, Сахаров называл это преступлением власти. Именно позиция Сахарова относительно войны в Афганистане и стала причиной его ссылки в Горький в январе 1980 года. Он не побоялся пострадать за публичное заявление своей позиции.
Незадолго до второго Съезда народных депутатов Сахарову были переданы листы с текстом «Декрета о власти» и подписями — в течение почти полугода активисты «Мемориала» занимались сбором подписей, их было собрано огромное количество, более ста тысяч, и эти подписи 11 декабря передали Сахарову, а Сахаров должен был передать их в президиум II Съезда. Накануне Съезда состоялось напряженное совещание Межрегиональной депутатской группы, куда входило уже больше 300 человек, Сахаров призывал к забастовке, он хотел, чтобы оппозиция выступила более резко, более решительно, но убедить коллег ему не удалось. Это было 14 декабря. Поздно вечером в тот же день он умер (так называемая «поправка Сахарова», отменившая руководящую роль КПСС, была принята спустя три месяца — 12 марта 1990 года — RFI).
И, наконец, небольшой раздел выставки — это то, что было потом, как увековечивалась память. Смерть Сахарова воспринималась, безусловно, как катастрофа, потеря лидера, уже к тому времени можно сказать, лидера оппозиции, а также лидера, скажем так, нравственного, лидерство за которым признавало очень большое число людей. Это видно на похоронах: эти десятки, если не сотни тысяч людей, идущих за автобусом с телом Сахарова. И было понятно, что надо как-то жить без этого авторитета, придумывать жизнь без него. И как потом показали события, стало все не очень хорошо.
RFI: Вы сказали о потере нравственного лидера, которого оказалось некем заменить…
По сегодняшний день. Так бывает. Абсолютно так же в Чехии: Гавел умер, и кто после него? Если сравнить сегодняшнего президента с Гавелом или даже предыдущего… Это фигуры и личности просто несоизмеримые. Это нормально, это может произойти в любых странах, обществах. Но так бывает.
Как это объяснить?
На этот вопрос пусть отвечают генетики, или в церковь вы должны обратиться. У меня ответа на этот вопрос нет. Я думаю, что связано это еще с тем, что Сахаров как личность — это одна «проблема», а вторая — это то, что в стране за чуть менее чем 70 лет была убита политика, ее не существовало, а существовала партия и был тоталитарный режим с имитацией политической жизни. И когда политическая жизнь проснулась и стала дозволенной в самом конце 1980-х годов, то она создавалась на пустом месте, на выжженном пространстве.
У Сахарова к его личному авторитету добавилось то, что он был академик. И статусность была очень важна в данном случае. Это человек не просто абсолютно безупречных личных качеств (честный, чистый, смелый, мужественный, непреклонный), он, кроме этого, имел статус очень высокий: академик. Это и сегодня очень «педалируется». Когда государство у нас вспоминает Сахарова, оно же вспоминает не то, что он был диссидент или нравственный авторитет, а то что он изобрел водородную бомбу. И вот это соединение авторитета ученого и политического деятеля, абсолютно незапятнанного, помогло ему стать таким лидером к моменту его смерти.
И если бы в последующие десять лет, и особенно в начале 2000-х, искусственно не было бы прервано развитие политической жизни, то может быть и вырос бы какой-нибудь более-менее нравственно авторитетный деятель, который смог бы объединить. Но, повторяю, пространство было настолько выжжено, что десяти ельцинских лет не хватило на то, чтобы взросло какое-то поколение внятных или хотя бы относительно приемлемых лидеров. Соответственно мы имеем эту пустоту по сегодняшний день. И когда-нибудь опять это начнется сначала и, как говорил граф Монте-Кристо, будем ждать и надеяться.
Как менялось отношение к Сахарову в советском обществе и потом в российском?
Отношение к Сахарову не становилось хуже. И советское руководство, которому после смерти Сахарова самому оставалось жить полтора года, и впоследствии российское руководство делали много для увековечивания памяти Сахарова: и проспект в центре Москвы назван именем Сахарова, и был создан музей Сахарова, и музей-квартира, и в Нижнем Новгороде музей. Не было никогда никаких откатов, не было никакого забвения. На фоне забот 1990-х годов, естественно, память о Сахарове немного отступала на задний план жизни, но это не значило ни забвения, ни переоценки. Издавались книги, воспоминания о нем.
Вы говорите, это национальный проект, то есть он поддерживается на государственном уровне?
Да, это на государственном уровне, в рамках национальных мероприятий, посвященных 100-летию со дня рождения Сахарова. Но финансирование не государственное.
Кто-то из государственных чиновников к вам приходил?
Нет, что значит приходил? Это было все онлайн, нас приветствовали коллеги, выступал сенатор Владимир Лукин, директор музея Сахарова [Сергей] Лукашевский.
А в обществе вы видите интерес к его личности. Много ли приходит людей на выставку?
Сейчас очень сложно. В дни пандемии еще сохраняется карантин, мы не открыты и не можем распахнуть двери и зазывать сюда очень широко. Мы устраиваем пока только экскурсии. У нас экскурсии два или даже три дня в неделю.
А если говорить о значении личности Сахарова для остального мира, на выставке упоминаются и вывод войск из Афганистана, и события на площади Тяньаньмэнь…
К великому сожалению, международный авторитет Сахарова, именно как борца за права человека, конечно, больше, чем в нашей стране. В нашей стране этот авторитет далеко не использован. И тут вина не таких организаций как «Мемориал», а скорее общего отношения к проблеме прав человека. И понятно, что здесь Сахаров приходится совершенно не ко двору.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться