Предсказание Карела Чапека о третьем десятилетии XXI века

Карел Чапек был удивительным человеком. В 1937 году Карел Чапек поставил свою — чуть не сказал, антиковидную, нет, конечно, антивоенную пьесу под названием «Белая болезнь». 

Доктор филологических наук Гасан Гусейнов DR

Писал Чапек эту пьесу в 1936 году. Два события диктовали ему эту пьесу: Первая мировая война и пандемия испанки, а точнее — забвение о том, что случилось всего двадцать лет назад и унесло миллионы жизней. Европа снова начала готовиться к войне. Эта война, известная как Вторая мировая, разразится всего через два года. Уже после нее, после 1945 года, сравнение — кто убил больше? — в этом веке статистики, official figures, станет и останется страшно популярным до наших дней.

Бешеный двадцать первый накатил-налетел. 15 процентов думают, что пандемия кончится через год. 40 процентов не хотят делать прививки, потому что «все концерны зарабатывают на простых честных людях». 70 процентов уверены, что вообще всё подстроено. Нарочно. Только собственные мысли на этот счет кретины считают своими, выстраданными и никакому заговору не подвластными. Весь мир во власти негодяев-заговорщиков, но нас-то с Кешей не проведешь. Мы не позволим искусственному интеллекту чипировать нас, мы сердцем чувствуем правду.

Чапек рассчитал как раз такое развитие событий.

Белая болезнь в его пьесе родом из Китая. Она называется болезнью Ченги и распространяется так быстро, что концерну барона Крюга, производящему оружие для будущей войны, приходится заняться еще и колючей проволокой для концлагерей, куда предстоит упрятать заразившихся.

А для войны с соседями нужен отравляющий газ «Ц».

Пандемия белой болезни интересна еще одним сходством с нашим ковидом-19: она поражает в основном пожилых. Почитайте фрагмент из пьесы — разговор директора клиники с репортером (перевод Тамары Михайловны Аксель, опубликованный в СССР в 1954 году):

Сигелиус: Доктор Ченг первый описал эту болезнь, несколько случаев которой он наблюдал в пекинском госпитале. Великолепная научная работа, сударь. Я сделал о ней сообщение еще в двадцать третьем году, когда никто и не думал о том, что ченгова болезнь когда-нибудь станет пандемией.

Репортер: Простите, чем?

Сигелиус: Пандемией. Заболеванием, которое распространяется лавиной по всему земному шару. В Китае, сударь, почти каждый год появляется новая интересная болезнь, порожденная нищетой. Но ни одна из них еще не истребляла столько народу. Это поистине мор наших дней. Она уже скосила добрых пять миллионов человек. Миллионов двенадцать больны ею в активной форме и, по крайней мере, втрое больше ходит, не зная, что у них на теле где-то есть нечувствительное беломраморное пятнышко величиной с чечевицу…

Местами Чапек как будто заглядывает в наши дни, на сходку ковид-диссидентов.

Сын: О чем спор?

Мать: Ни о чем. Отец немного разволновался… прочитал в газете об этой болезни… Что умирают те, кому под пятьдесят…

Сын: Ну, так что же? Чем он взволнован?

Дочь: Я только сказала, что нужны какие-то перемены, чтобы дать дорогу новому поколению.

Сын: И папа рассердился? Удивляюсь. Ведь так теперь все говорят.

Отец: Все молодые, не сомневаюсь. Вас это устраивает!

Сын: Ну конечно, папа. Если бы не белая болезнь, не знаю, что бы мы стали делать. Сестре даже замуж никак не выйти, а я… Ну, а теперь я постараюсь скорей сдать выпускные экзамены.

Отец: Давно пора, голубчик. Время слишком серьезное, чтобы болтаться без дела.

Сын: Раньше и после экзаменов некуда было устроиться. Теперь, наверное, станет легче.

Отец: Как только передохнут все пятидесятилетние, а?

Сын: Вот именно. Только бы не прекратился этот мор!

Есть и еще одно удивительное совпадение. Лекарство от белой болезни создал в пьесе доктор Гален. У Чапека он — однофамилец, а, может, и тень знаменитого грека, прославившегося в Риме, где во втором веке нашей эры дал имя чуме, унесшей, кстати говоря, жизнь не только императора Марка Аврелия, но и чуть ли не половины населения империи.

Директор клиники Сигелиус говорит ему:

— Вы, Гален, инородец по происхождению, и, очевидно, поэтому у вас нет ясного понимания того, какова историческая миссия и будущее нашей нации. Но довольно глупостей. В последний раз предлагаю вам, доктор Гален, сообщить мне, как главе клиники, формулу вашего лекарства.

В дистопии Чапека явственно слышится намек на то, что и сам Сигелиус работает в клинике, названной именем его покойного тестя-еврея, доктора Лилиенталя. Чапек, видимо, догадывался, что и создатели антиковидной вакцины фирмы Пфайзер — будут инородцы турецкого происхождения, прославившие свою новую родину — Германию.

Но это всё — мелочи.

Нерв пьесы Чапека — в ее антивоенном духе. Чапек сокрушен тем, что опыт гибели других не учит человечество ничему хорошему. Доктор Гален уговаривает Маршала, нападающего на соседей для восстановления и утверждения величия своей нации, остановить войну в обмен на секрет лечения от пандемии. Заразившийся болезнью Ченги Маршал соглашается на это, на пороге смерти он готов уже вместо воззвания о начале войны провозгласить всеобщий мир.

А теперь давайте-ка напустим мистицизму, граждане. Календарный год 2021 оказался точной копией календарного года 1937. Обычно тридцать седьмой рассматривают в сугубо отрицательном ключе — как год бессудных приговоров и казней в Советском Союзе. Некоторые, однако, утверждают, что было в 1937 и что-то хорошее. Например, расправа с руководящими кадрами НКВД. По данным историков, с осени 1936 по лето 1938 года было ликвидировано 10 процентов кадров этой преступной организации, в основном — кадров руководящих (См. об этом в книге: Кто руководил НКВД. 1934–1941: справочник / Н. В. Петров, К. В. Скоркин; под ред. Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского; Общество «Мемориал», Российский гос. арх. социально-политической истории, Гос. арх. Российской Федерации. — Москва: Звенья, 1999).

А разве мы сами не наслышаны о превращении организации-наследницы этого самого сталинского наркомата в банду отравителей? Да, они и травят, и взрывают, и стреляют в живых людей. Не так массово, возможно, как в 1937, но теми же методами и с теми же целями. Новизна ситуации только в публичной наглости, с которой их начальник деланно смеется перед камерой над случайно выжившей жертвой отравления: «Да кому он нужен-то?»

Доктор Гален у Чапека предлагал не мстить, а лечить — в обмен на объявление мира. Услышат ли его из наших новых ревущих двадцатых? Согласятся ли держатели ядов и прочие садисты-чекисты сложить оружие и уйти на покой под гарантии сохранения неприкосновенности, пусть и под присмотром?

Чапек дает отрицательный ответ на этот вопрос. Доктор Гален уже побежал во дворец, обнадеженный согласием Маршала, впрыснуть главе государства чудодейственный — чуть не написал антиковидный — коктейль. Но не тут-то было: толпа, уже заведенная Маршалом на войну до победного конца, убивает доктора и растаптывает пробирки с лекарством, выпавшие из его саквояжа. То, что случилось потом, хорошо известно, хотя и забыто теперь — точно такими же мечтателями о восстановлении империй, об утверждении величия нации ценой уничтожения части собственного населения.