Чужих детей не бывает. Венеция — в ожидании лидера
79-й Венецианский фестиваль перевалил за середину, а фильма, про который все дружно сказали бы: «Это Золотой лев!» — пока так и не случилось. Конечно, еще не факт, что именно такой фильм получит главный приз, но, как правило, всегда на крупных фестивалях рано или поздно слышится это дружное «Ах!» Это означает перелом в ходе киносмотра, и дальше процесс выглядит оптимистичнее.
Опубликовано:
В этом году пока ничего похожего не произошло. В конкурсе и вокруг него есть фильмы хорошие и не очень, странные и банальные, раздражающие или клонящие в сон, но, кроме «Королевства» Ларса фон Триера, ничего «в десятку» еще не было. Будет надеяться, что «еще».
Тем не менее и в этом году есть за что зацепиться даже капризным оком.
Мартин Макдонах, автор оскароносных «Трех билбордов на границе Миссури», удостоился 15-минутных оваций за свою новую работу, представленную в нынешнем венецианском конкурсе, — «Банши Инишира». «Банши» — так на севере Ирландии называют недобрых духов женского пола (здесь духи имеют половую принадлежность), а Инишир — вымышленный остров, куда режиссер поместил своих героев. Действие фильма происходит в 1923 году, во время Гражданской войны в Ирландии. Главный герой — добродушный мужчина по имени Падерик (Колин Фаррелл), который доволен своей размеренной жизнью: каждый день он ходит в паб, ухаживает за своим любимым ослом Дженни, периодически навещает свою сестру неподалеку. У Падерика есть друг Колм (Брендан Глиссон), но тот однажды отказывается пускать его к себе в дом и заявляет, что Падерик ему больше не нравится. Северная ирландская природа здесь служит суровым полусказочным фоном для истории рухнувшей дружбы. Фаррелл и Глиссон в свое время составили выдающийся дуэт в картине Макдонаха «Залечь на дно в Брюгге», и сейчас троица воссоединилась, что невероятно понравилось здешней публике. Местные дотошные журналисты подсчитали, что это была самая долгая овация за время нынешней Мостры.
В части распределения актерских призов уже сейчас многие ставят на французскую актрису Виржини Эфира как на победительницу в актерской «гонке». В картине французской режиссерки польского происхождения Ребекки Злотовски «Чужие дети» Виржини сыграла 40-летнюю учительницу по имени Рашель, мечтающую наконец завести ребенка. Ее возлюбленный, которого играет брутальный и нежный популярный французский актер арабского происхождения Рошди Зем, гораздо больше озабочен отношениями с 4-летней дочерью от бывшего брака, чем проблемой отсутствия детей у своей любимой. Красивая, воздушная, умная и прогрессивная Рашель — воплощение женственного одиночества, такого распространенного сегодня, когда общественное мнение занято по большей части выискиванием ненавистных феминистских проявлений у женской части социума. Героин фильма Злотовски опровергает убежденность большой части общества в постепенном отмирании женского у женщин. Мятущаяся, жаждущая не просто любви, но любви «с продолжением», готовая обожать чужих детей (у Рашели складываются прекрасные отношения с дочерью возлюбленного, а вскоре рожает и сестра Рашели), героиня настолько отдается заботе о чужих детях, что вполне выглядит мадонной без младенца.
Французский кинематограф сейчас переживает не лучшие времена — былая слава Франции как кинодержавы померкла с уходом почти всех представителей «новой волны», чье свято место вопреки известной пословицей оказалось пусто. Нечастые попытки снимать комедии вызывают лишь грустные ухмылки — стараясь попасть в стилистику знаменитых французских комедий 50-70-х, где блистали Фернандель, Пьер Ришар, Луи де Фюнес, современные французские режиссеры лишь ученически копируют старые приемы, не в состоянии создать ничего, по духу близкого к фильмам Жерара Ури, Жоржа Лотнера или Жака Тати.
Примерно такая же деградация произошла и с любимым французским жанром — мелодрамой. Чувственная стихия, которой славились французские мелодрамы 60-70-х, начиная с «Набережной туманов» и продолженной «Шербурскими зонтиками», напрочь исчезла из современных французских картин о любви. Обнаженного тела стало больше, а химии меньше. И «Чужие дети» в этом смысле сильно отличаются от всего, что делает французского кино в последние годы. В ней есть удивительное и редкое целомудрие, (несмотря на откровенные любовные сцены, но целомудрие — это не паранджа и не любовники в постели в пижамах), помноженное на сильнейшую химию, что отличало французскую мелодраму от всех остальных мировых мелодрам. Плюс к этому «Чужие дети» — серьезный вызов так называемой феминистской повестке, перевернувшей с ног на голову природу, права, обязанности, здравый смысл…
Почетного «Золотого льва» вслед за Катрин Денев получил Пол Шредер, 76-летний американский режиссер и теоретик кино. В день его чествования в Венеции прошла премьера его новой картины «Садовник» — размышления об изменении человеческих нравственных воззрений под влиянием обстоятельств. Главный герой, садовник Нарвел (Джоэл Эдгертон), человек с мутным и не законопослушным прошлым, служит главным садовником у властной и взбалмошной дамы Нормы (Сигурни Уивер). Жизнь течет размеренно, Нарвел ведет дневник, где наблюдения за природой перемешаны с философскими рассуждениями, а по ночам его время от времени преследуют кошмары из прошлого. А так — все хорошо. До того момента, пока к Норме не приезжает ее внучатая племянница, за которой Нарвелу надлежит присмотреть. Неожиданные отношения с девушкой, оказавшейся проблемной особой, меняют Нарвела, как меняют времена года и обстоятельства лелеемый им сад. Эта параллель человека и природы у Шредера передана очень ненавязчиво и убедительно. Сад в фильме — равноправный персонаж, он то загибается, то возрождается, то становится жертвой вандалов. Но в итоге — возвращается к самому себе. Как это бывает и с людьми…
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться