Нино Харатишвили: «Моя книга о том, что война делает с людьми»

Во Франции вышел роман Нино Харатишвили «Кошка, Генерал и Ворон». Этот психологический триллер о влиянии войны в Чечне на судьбы многих поколений — третья переведенная на французский книга успешной немецкой писательницы, уроженки Тбилиси. Роман будет доступен в переводе на многих языках. Может быть, выйдет и на русском. Во всяком случае, парижское издательство Belfond, где вышел роман «Кошка, Генерал и Ворон», называет Нино Харатишвили «феноменом» в литературе. Во Францию писательница приехала для участия в книжной ярмарке в Тулоне. О романе и о себе пишущая по-немецки Нино Харатишвили рассказала по-русски в интервью RFI.

Писательница Нино Харатишвили, ноябрь 2021 © Nina Desesquelle/RFI

RFI: Здравствуйте Нино, это для вас, очевидно, не первый визит в Париж, потому что во Франции вышел уже ваш третий роман в переводе на французский.

Нино Харатишвили: Да, последний вышел в 2017-м — «Восьмая жизнь», мой третий роман вообще. А потом началась эпидемия коронавируса, и все сидели дома. Так что я очень рада, что предоставилась новая возможность побывать в Париже благодаря новой книге. Но я, конечно же, и до этого бывала в Париже.

Французские читатели познакомились с вами в 2015 году, когда в издательстве Buchet Chastel вышел перевод романа «Мой нежный близнец». Книга получила премию независимых издательств Франции. Роман «Восьмая жизнь», как вы сказали, вышел в 2017 году. Он был переиздан летом этого, 2021 года, став одним из бестселлеров минувшего лета. И вот теперь, поводом для нашей встречи стала книга «Кошка, Генерал и Ворон» (издательство Belfont, 589 страниц). Французская критика снова тепло откликается на новый «геополитический эпохальный триллер». Роман рассказывает о том, как солдат, в прошлом московский подросток-лирик, оказывается в ходе первой Чеченской войны участником убийства девушки-чеченки. Через годы он приходит к необходимости искупить вину за это преступление, остававшееся безнаказанным.

Во время Чеченской войны вам было 11 лет. Почему у вас, грузинки, возникло желание вернуться к этой теме?

Да, тогда я жила в Грузии, в Тбилиси. Вообще-то это очень близко. От Тбилиси до Грозного, по-моему, где-то 300 километров. Но так вышло, что я не много знала об этой стране. Конечно, я помню, что там шла война, все эти кошмарные события в новостях. Беженцы у нас тоже были, я помню. Но я все-таки мало что знала. А эта тема… Я прочла, по-моему, четыре или пять лет назад книгу Анны Политковской, русской журналистки. Мы ее знаем, помним.

Анна Политковская, обозреватель «Новой газеты», много писала о Чеченском конфликте. Она была убита в Москве 7 октября 2006 года…

Да, она была активисткой, писала об этой кошмарной войне. У нее много статей, много тем — жуткие темы, грустные. Но особенно помню одну историю — полковника Буданова. Ее я не смогла забыть.

Вы говорите о бывшем полковнике Юрии Буданове, участнике военной операции в Чечне, которого в 2003 году в России осудили на 10 лет колонии за похищение и убийство 18-ти летней чеченки Эльзы Кунгаевой…

Да, эта история — настоящая античная драма. Я не могла поверить, что такое могло случиться каких-то двадцать лет назад. Какая-то жуткая кровавая сага. Самое главное, что меня поразило, так это то, что солдаты с полковником сначала были в Грозном и там пережили жуткие военные действия, все это пережили. А потом их перевели в маленький аул, в деревню, где не происходило боевых действий. Но они уже не смогли остановиться. Война продолжалась в их воображении, осталась в их телах. Этот полковник пил, конечно. И паранойя в нем росла-росла и переросла в ночную оргию, в чудовищное преступление, кровавую ночь. По-моему, именно этот аспект важен. Я и до этого писала про войну, и эта тема для меня как грузинки не очень далека, к сожалению. Но это мне как бы новую перспективу показало. Я не могла остановиться. Так я начала читать все, что могла, про Чечню, а потом и поехала туда в 2017 году.

Вы нашли следы войны в Чечне в 2017 году?

Это было для меня очень-очень странное место. Я очень рада, что там была. Но нет, я ничего там не нашла. И это — самое странное. Потому что, когда я туда ехала, я знала, что события были не так давно. Была уверена, что смогу об этом поговорить и что-то увидеть. Но ничего там не было. Потому что это как бы….все отстроено заново. Там нет никаких следов. И что самое жуткое, это то, что там есть такая официальная версия правды: «Мы все, конечно, рады и благодарны Путину и Кадырову. Про войну мы не разговариваем». Даже в музее последняя война, о которой говорят, — это Вторая мировая.

Не вторая Чеченская?

Нет.  И ужасно то, что когда разговариваешь с людьми, все они в какой-то момент начинают об этой войне рассказывать. Потому что это их всех затронуло в какой-то степени. Там как бы две правды — официальная и неофициальная. И вот этот страх (эта несвобода, что у них нет возможности об этом говорить) произвел на меня жуткое впечатление. Это ощущалось повсюду. А вокруг все отстроено заново. Для меня это воспринималось как фейк…

Как театральные декорации?

Да, как кинодекорации или театральная бутафория. Очень странно было. Но я все равно благодарна возможности там побывать. Потому что я ожидала найти нечто совсем другое, но нашла более важное — эти ощущения. Я бы сама не смогла понять то, какие следы оставила эта война. И именно то, что там не хотят показывать, — как раз это, в каком-то смысле, и есть самое главное. Да, для меня это была очень важная поездка.

Нино, у меня проблема с названием вашего последнего романа. Во Франции он называется «Кошка, Генерал и Ворон». В польском и немецком вариантах выпадает упоминание носителя плохих известий Ворона, а на самом деле журналиста. Но проблема и в том, что в названии фигурирует Кошка — живущая в Германии грузинская актриса, которой приходится играть роль погибшей чеченки Нуры. Но, если не ошибаюсь, центральная-то фигура в романе — чеченка Нура. А, может, даже и не Нура с ее прервавшейся жизнью и несбывшимися мечтами, а Наталия Ивановна? Ведь это она, русская учительница, дала Нуре желание развиваться, тянуться к мировой культуре?

Да, это интересно. В немецком названии стоит только «Кошка и Генерал». Французы решили добавить Ворона. Конечно, я согласна, что все эти женщины важны. Но я не могла бы фокусироваться только на этих женщинах. Потому, что самая главная история — это Орлов (он же Малыш) и все, что происходит вокруг него. Поэтому для меня было логично, чтобы он был и в названии.

Мы говорили об учительнице Нуры Наталии Ивановне, но в романе целая галерея женских персонажей. Женщины передают историю семьи своим детям, пытаются формировать их мировоззрение, передать традиции и духовные ценности… Женщины буквально структурируют пространство и время в романе. Благодаря этому повествование объединяет в единое пространство Центральную Россию, Кавказ, Западную Европу… Вы отводите женщинам особенную роль?

Да я даже не знаю. Иногда даже в Германии, когда это пишут (это, конечно, комплимент), но меня раздражает, когда подчеркивают, что я пишу о «сильных женщинах». Может, мне так повезло, что я знаю много таких женщин. Я даже не знаю, бывают ли женщины «не сильными». Может, это потому, что я выросла в 90-е годы, с перестройкой, общим хаосом, общим «дурдомом». Женщинам тогда пришлось преодолевать все трудности, пришлось импровизировать. Потому что все, весь существовавший до этого мир рухнул. Распались все структуры, даже гендерные… и патриархальные, конечно, в Грузии. Приходилось начинать жизнь заново. Многие мужчины тоже пытались что-то делать, но не смогли. Потому что было много психологических травм из-за войн и насилия. Многие из них так и остались «в прошлом».

А женщины, я хорошо помню, и до сих пор это, по-моему, так: не имея другого выхода, уехали на заработки в другие города и страны. Начали работать, высылать деньги оставшимся дома детям и пожилым родителям. Так что для меня это было всегда нормой, что женщины борются, что женщины сильные. У меня были такие бабушки, мама такая. Так приходилось жить, может, времена были другие. Но для меня это нормально.

А когда подчеркивается, что я пишу «о сильных женщинах», что это значит? Что на самом деле женщины не сильные? Для меня это норма. И в этой книге говорится об очень трудной эпохе, о войне. Ведь война — это не просто кто-то взял автомат Калашникова и стреляет. Война длится. Она всех затрагивает. И, конечно, женщин. До сих пор, по-моему, в Чечне, где столько людей пропало без вести, женщины — матери, сестры, дочери — продолжают их искать, они бьются за родных. Для меня было тоже важно показать, что войны — это не только мужчины, не только их трагедия.

Французские критики, говоря о вас, упоминают «Преступление и наказание» Достоевского, трагедии Софокла. Кто ваши учителя в литературе, чье влияние стало определяющим, формирующим?

Трудно сказать. Я всегда читаю и читала много. Сколько себя помню, на разных этапах жизни были разные писатели. Моя бабушка была русскоговорящая. У нас было много книг на русском, и она очень любила русскую литературу. Так что, русские авторы для меня были действительно очень важными: Достоевский, я очень люблю Чехова и русскую поэзию. Моя бабушка обожала «Серебряный век», знала сотни стихов наизусть. Я, к сожалению, не могу читать наизусть, как она. И, конечно, авторы Древней Греции. Да, правда! Я же из театра, я режиссер по профессии. Еще ребенком любила греческую мифологию. И до сих пор все прочитанные античные драмы имеют на меня влияние. Мне очень нравится их видение мира. Нравится глобальный масштаб мифологии и античного мира в целом.

Конечно же, когда я начинаю писать, я не думаю о конкретном авторе, о «Преступлении и наказании», например. Ведь Достоевский для меня — как бог. Я не могу себе представить, что можно сесть и начать писать, «как он». Это нереально! Конечно, меня очень радует, что, когда писали о романе в Германии, упоминали Достоевского. Но дело не во мне. Просто тема такая. Моя книга тоже затрагивает тему вины, угрызений совести и наказания. Или в нашем случае — отсутствия наказания. Никто не наказывает — ни Бог, ни страна. Есть сознание, что ты виновен и есть желание искупить вину. Но искупления нет. И то, как это на тебя влияет, как формирует — для меня центральная тема в этом романе.

Сложность искупить свою вину?

Да, вы правильно сформулировали.

Роман переведен на многие языки. Переведен ли он на русский?

Нет. И я не уверена, что этот роман будет переведен на русский язык.

Почему? В романе нет однозначных плохих или хороших персонажей. И русские персонажи не негативные. Есть сложные, как Орлов. Но есть и носители всемирных культурных ценностей, как преподаватель Нуры, Наталия Ивановна.

Спасибо, да! Я всегда так стараюсь. Дело не только в национальности, иначе это просто идиотизм. Конечно, есть политические конфликты. Но есть русские хорошие и плохие, как есть хорошие и плохие грузины — как все люди в этом мире. И зависит все от того, что именно ты решаешь и делаешь в своей жизни. Так что я очень старалась, чтобы все не было черно-белым.

Но я очень рада, что пока не эта книга, а мой третий роман «Восьмая жизнь» сейчас переводится на русский в издательстве «Аст». Это большое издательство. Предложение меня приятно удивило и очень обрадовало. Роман рассказывает об истории одной семьи в течение всего двадцатого века. Он охватывает весь период существования Советского союза. Начинается действие до революции и заканчивается 2014 годом. Много событий происходит и в России, и в Грузии. Но это история отдельно взятой грузинской семьи. И я очень обрадовалась, когда узнала о подготовке перевода. Потому что это в какой-то степени роман политический. Мне будет очень интересно, когда книга выйдет на русском. Я же очень люблю этот язык. Поэтому радуюсь, но «Кошка, Генерал и Ворон» — пока не знаю, как-то сомневаюсь.

Познакомьте нас с вашим видением Франции. У вас есть любимый французский писатель?

Я очень люблю многих французов. Обожаю Маргерит Дюрас, люблю Симону де Бовуар. Я вообще люблю экзистенциалистов — и Сартра, и Камю. Люблю театр. Очень люблю Антонена Арто, его видение театра. Это вообще-то утопия, не думаю, чтобы было возможно создать такой театр. Но он оказал на меня большое влияние, когда я училась на режиссерском факультете.

В Гамбурге?

Да, в Гамбурге. У меня много авторов. Ну, конечно, Флобер, Бальзак и даже Ромен Роллан. Не знаю, почему он был так популярен в Советском союзе. Всегда в Грузии у кого-то была одна или несколько его книг.

Я вижу, что список очень длинный. А есть какая-то основополагающая книга для вас?

Французская?

Да.

Самая главная книга Симоны де Бовуар «Второй пол». Я ее прочитала, когда мне была 22 или 23 года. Это на меня очень сильно повлияло и изменило в какой-то степени мое отношение вообще к женщинам и к себе самой. У меня было много вопросов и они до сегодняшнего дня остались, конечно. Но эта книга для меня была очень, очень важной.

Нино Харатишвили, спасибо вам огромное за это интервью и за то, что ответили на наши вопросы по-русски.

Спасибо вам.

* * *

В Германии, где живет 38 летняя уроженка Тбилиси Нино Харатишвили, ее литературный талант и немецкий язык, на котором написаны произведения, были отмечены литературной премией Фридриха Шиллера (2019).

Известность ее перекинулась и за океан. Ведущее американское издательство HarperCollins приобрело авторские права на самый последний, еще неизданный роман Нино Харатишвили «Пятно света» (The Lack of Light). Права куплены уже в десятке стран мира.