Суперхит Каннского фестиваля: 25 лет легендарному фильму Trainspotting
В российский прокат — в ситуации ковида и в отсутствие голливудских премьер — повторно выпускают на этой неделе суперхит режиссера Денни Бойла Trainspotting — в нашем прокате «На игле». Да, почти этими же словами начинался наш недавний рассказ о 20-летнем юбилее другого знаменитого фильма «Амели». Но фильму на «Игле» стукнуло уже 25. При этом, как и «Амели», он значим для истории проходящего сейчас Каннского кинофестиваля. Почему, объясняет кинообозреватель RFI Юрий Гладильщиков.
Опубликовано:
До сих пор помню тот небывалый восторг, который я испытал четверть века назад во время каннской премьеры фильма Денни Бойла Trainspotting, который у нас, не в силах перевести оригинальное название (а перевод примерно такой — «Пересчитывая проходящие поезда»), пираты поименовали «На игле». Когда пришло время легального выхода фильма в России, официальные прокатчики использовали пиратское название.
Сегодня невозможно описать, чем был Каннский фестиваль 1990-х. Многотысячные толпы туристов, заполоняющие не только пространство перед красной ковровой дорожкой, по которой шествуют звезды, но и всю двухкилометровую набережную Круазетт. Через толпу вечерами пробраться было нелегко. Тысячи папарацци-любителей, которые наряду с официальными сотнями аккредитованных фотографов подстерегают звезд везде, где только можно: в частности, у легендарных каннских отелей Majestic, Carlton и Martinez. Брызги шампанского, которые выплескиваются вверх на Круазетт с бесчисленных пляжных вечеринок для избранных гостей — и километры этих вечеринок превосходят Круазетт.
Невероятные треугольные рекламные тумбы на той же Круазетт, подающие как фильмы из Каннской программы, так и еще не вышедшие голливудские потенциальные суперхиты — кто и почему решил эти тумбы убрать? До сих пор обидно.
Безумство даже на узких улочках. Помню, как примерно в то же время возле одного из модных баров в городской части Канн, где ежевечерне собирались сотни главных аккредитованных лиц, и все с пивом вываливались наружу, мама всего финского кино и братьев Каурисмяки, много лет проработавшая финским культурным послом в России Кирси Тюккюлайнен организовала концерт.
Это был уличный концерт стебной панк-группы из Суоми «Ленинградские ковбои» (которая снималась в нескольких фильмах финского классика Аки Каурисмяки) и небольшой группы нашего военного суперансамбля имени Александрова. Они тогда пропагандировали фильм про совместные концерты «Ковбоев» и полнозвучного ансамбля имени Александрова, собиравшие по сто тысяч зрителей в Хельсинки и Берлине. Идея повторить концерт в Москве на Красной площади по ряду причин (не политических — технических) не прошла.
Они по очереди исполняли песни — то рок-н-роллы, то советскую песенную классику. Публика — и я в ее числе — падала с ног от восторга. Когда в начале 12-го по местному ночному времени приехала полиция с требованием остановить концерт, слушатели едва не устроили революцию.
Энергия хлестала — ты понимал, что если ты в Каннах, то находишься в эпицентре мировых кинособытий. Если ты не здесь — ты не у дел.
Именно в такой ситуации в Каннах объявили премьеру фильма малоизвестного тогда англичанина Денни Бойла Trainspotting. В Каннах тогда было две официальные смогинговые премьеры в 19.00 и 22.00 (показы конкурсных картин) и одна неофициальная несмогинговая в 24.00, куда мужчин пускали не то, что без галстука-бабочки (женщин-то пускали в любом виде всегда и везде), а в летнем светлом пиджаке поверх майки.
И эти-то премьеры были наиболее востребованы каннскими синефилами. Ведь там презентовали новое кино — актуальные фильмы неизвестных пока молодых режиссеров, полных кровожадного насилия, безудержного стеба — но и новой правды о незнакомой прежде жизни. Именно в этой программе несколькими годами ранее был представлен дебютный фильм Квентина Тарантино «Бешеные псы».
Trainspotting — «На игле» — экранизация одноименного романа культового Ирвина Уэлша. Быт шотландских маргиналов, обитателей заплеванных квартир: наркоманов, алкоголиков, придурков, неудачников, воров, психопатов, — тех, кого определяют словом junkies (утиль, отбросы). Их жизнь мелькает и проносится — не жизнь, а световые пятна, как от проходящих поездов — отсюда и оригинальное название фильма «Пересчитывая проходящие поезда». Не реальность, а глюки.
«Трейнспоттинг» делала команда во главе с режиссером Денни Бойлом, ранее подкупившая синефилов «Неглубокой могилой»: стильной, стебной, очень-очень черной. Про то, как в том фильме смешно труп распиливали, киноманы середины 1990-х вспоминали часто. «Трейнспоттинг» — столь же черный, аритмичный, самоироничный, клиповый. Нижепоясный, иногда концептуально — сортирный юмор в преддверии скорого Апокалипсиса.
За «Трейнспоттингом» сразу укоренилась слава «Заводного апельсина» 1990-х. На деле общего мало. Да, персонажи тоже говорят на новоязе, но совсем иного типа: наркоязе. Темы насилия, поколенческого фашизма, тоталитаризма, важные для «Апельсина», Денни Бойлу и Уэлшу не интересны. Но, конечно, оба произведения отличает антибуржуазность.
Предпочти жизнь, выбери работу и семью, сиди в воскресенье перед телевизором, жуя отвратительную стандартную пищу и радостно наблюдая, как придурки играют в свои долбаные «поля чудес» — это не для нашего главного героя. Уж лучше, считает он, героин. Однако, разрушая себя и сознательно воюя с правильно-буржуазным миром, ребята из окружения Главного Героя сами постепенно становятся негодяями, то есть, утверждает «Трейнспоттинг», выхода нет.
Публике постарше в «Трейнспоттинге» тогда не хватило морализаторства и социального пафоса. По мне, напротив, авторы фильма пошли на уступки и чуть было не превратили свой чернохарактерную работу в обычную соцреалистическую драму, объясняющую, что героин — это нехорошо.
Фильм приятен отсутствием здорового банального финала. Самых больших негодяев из окружения главного героя все-таки арестовали, а он решил исправиться. Предпочесть упомянутую выше долбаную жизнь. Стать как все: работа, семья, большой долбаный телевизор (это его собственный монолог), стиральная машина, автомобиль, компакт-диски. Крепкое здоровье, низкий уровень холестерина, зубная страховка. Три выходных костюма. Прогулки в парке, работа с девяти до пяти, мытье машины в субботу. Рождество в кругу семьи, индексируемая пенсия — смело гляди вперед, мужик, там день, когда ты наконец подохнешь. Fucking выход, однако.
Но для меня главное впечатление от фильма — это до сих пор его полуночная каннская премьера.
В какой-то момент главный персонаж, чтобы не попасться полиции, засовывает себе в известный проход пилюли с наркотиком, и тут его прихватывает. Допрыгав до общественного сортира (на экране возникает титр: «самый ужасающий туалет во всей Шотландии»), он едва успевает опорожнить желудок в неисправный унитаз… и лишь тогда понимает, что пилюли вылетели тоже.
Преодолев себя, наш сложносочиненный герой лезет рукой в жуткую жижу, потом… ныряет в нее с головой, проваливается по ботинки и… (глюки) ощущает себя плывущим в кристально чистой воде. В этот момент публика на фестивале в Каннах в восторге вскочила с мест и скопом ощутила, что жизнь прожита не зря.
После этого в два часа ночи восторженные почитатели и главные телеканалы мира с телекамерами сопровождали создателей фильма с криками восторга по Круазетт, когда они шли от Дворца фестивалей к собственному дому. Я был частью толпы.
Фильм № 179 в топ-250 на imdb.com.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться