«Мертвый город»: жительница Степанакерта — о том, как выживают и на что надеются армяне Нагорного Карабаха
В Нагорном Карабахе продолжаются переговоры между представителями местного армянского населения и властями Азербайджана при посредничестве российских миротворцев. Тем временем, население региона остается практически без продуктов питания, электричества и топлива. Только спустя четыре дня после завершения боевых действий в Степанакерт, столицу Нагорного Карабаха, прибыли первые грузовики гуманитарной помощи. О ситуации в блокадном городе Русская служба RFI поговорила по телефону с местной жительницей Асмик Арушанян. По словам женщины, без машин и электричества Степанакерт превратился в мертвый город, а большинство жителей надеется на открытие гуманитарного коридора и эвакуацию в Армению.
Опубликовано:
Асмик Арушанян: Наш дом находится в верхней части города, и я смотрю вокруг — по-моему, здесь только мы остались, а остальные все спустились в нижнюю часть города. Боятся, потому что в метрах 50-ти азербайджанцы уже стоят.
RFI: А вы почему не спускаетесь? Не боитесь?
Чувство страха всегда есть, но как-то не хочется из дома уходить. Не знаю… Это для меня четвертая война уже здесь. Нас тут семеро теперь осталось — три мои подружки, сын, внучка и невестка. Выставили печку дровяную во двор, на ней готовим из того, что есть. Но, честно говоря, мало что есть. Уже третий день абсолютно без хлеба. Варим рис без масла или гречку тоже без масла, уже все закончилось: соль, масло, стиральные средства, гигиенические, мыло… Гуманитарный кризис в самом деле. И это все с декабря продолжается. Такую зиму мы пережили… Представить невозможно, как народ пережил это все.
А как вы пережили 19 сентября? Как узнали о том, что начались боевые действия? Что происходило? Где вы прятались?
Мы дома сидели, обедали, и начался обстрел. Почувствовали, что тяжелыми орудиями стреляют, и спустились на первый этаж. И соседи собрались к нам, так мы все сидели и просто считали выстрелы. Это было ужасно. Я не знаю, сколько это продолжалось. А потом самолеты пошли. Потом видели со второго этажа, как мимо наших окон летит беспилотник ударный. У нас тут военная часть была маленькая такая, подразделение, и он там разбился. Я эту ночь, честно говоря, никогда не забуду. Мы теперь спать не можем. По ночам никто из нас не спит, потому что боимся, честно говоря, что диверсанты могут зайти. А у одного мальчика от выстрела сердце разорвало. Несовершеннолетний ребенок, восемь лет ему было (Точных данных о количестве погибших ни одна из сторон пока не приводит. О гибели одного ребенка еще 19 сентября сообщал омбудсмен Нагорного Карабаха — RFI).
Как вы восприняли эту новость о прекращении боевых действий, о капитуляции фактически?
Я очень тяжело это все перенесла. Очень. Но, я тебе скажу одну вещь: наши ребята хорошо подрались этой ночью. Хорошо. Они хорошо им ответили. Ровно сутки они держались. Представляешь, теперешняя наша армия — без армянских ребят, она всего 2,5 тысячи против 60-ти тысячной азербайджанской. Они держались, они так держались. Правда, погибших много, честно говоря. И наши ребята армейские служивые, они еще в засаде, но вместе с миротворцами поэтапно их выводят из этой засады, перевозят в город.
Как сейчас обстановка в Степанакерте? Электричество, вода, связь есть?
Нет. Электричества нет. Вода подается, но в некоторых районах только. Транспорт не работает. Такси нет, чтобы куда-то выехать, потому что бензина нет, солярки нет, топлива. Мертвый город. Газа давно нет, полгода уже. В двух местах пекут хлеб, у них дизель, наверное. И за хлебом такие очереди! Наши пошли, но вернулись домой, потому что там человек 300 в очереди, невозможно купить хлеб. Это на самом деле катастрофа. Народ на грани голодной смерти.
Я уже не говорю о психологическом, эмоциональном воздействии на людей. Наверное, до конца жизни это у всех останется. Какие бы психологи не работали с нами, у нас это не пройдет, это навсегда останется.
А связи поначалу не было, но сейчас нормально работает интернет?
Нет. Я удивляюсь, что мы с тобой столько говорим и не прерывается связь. Это такое совпадение. Связь отвратительная. Потом проблема, где зарядить телефон, о компьютерах я не говорю, они не работают, потому что негде [заряжать], — света нигде нет. Например, мой телефон в «Красном Кресте» попросили зарядить. Один «Красный Крест» еще активно работает весь период блокады — это единственный наш спаситель. Они медикаменты возили, продукты привозили, детское питание, памперсы и так далее — это все они. Вот уже девять месяцев «Красный Крест» всем этим нас обеспечивает.
Международный комитет Красного Креста сообщил в субботу об отправке через Лачинский коридор около 70 тонн гуманитарной помощи из Армении. «Впервые после военных действий 19 сентября наша организация смогла доставить продукты питания местному населению», — сказала руководитель коммуникационных программ армянской делегации МККК Зара Аматуни. Также по трассе из армянского Гориса в Степанакерт в субботу были доставлены около 150 тонн гуманитарной помощи от российской миротворческой миссии.
В местных СМИ пишут, что власти раздают гуманитарную помощь, горячее питание. Вы про это не слышали?
В городе, я знаю, в трех местах горячее питание. Но, понятное дело, мы, городские, туда не идем, потому что там очень много из близлежащих деревень, которых депортировали — это десятки тысяч человек. Они не успевают накормить этих людей. Ну, а горожане, степанакертцы, во дворах собираются, вот у нас есть печка и соседи все собираются, приносят у кого чего сколько было. Гречки, например, по горсточке все собрали, одну кастрюлю сварили без масла, без соли, лишь бы не умереть с голоду.
По сообщению информационного штаб Арцаха (так армяне называют Нагорный Карабах — RFI), в субботу, 23 сентября, с воскресенья в регионе начнутся работы по восстановлению электроснабжения. Также продолжаются «политические консультации по вопросу будущего Арцаха и его народа, — говорится в сообщении, авторы которого призывают соотечественников «сохранять спокойствие, не поддаваться панике и провокациям».
Но власти вам что говорят? Будет эвакуация?
А власти ничего не говорят. Власти вообще не общаются с народом. Да и потом это не [карабахская] власть будет решать, будет эвакуация или нет, Это будут решать азербайджанцы и русские. У наших нет уже таких сил или полномочий, чтобы решать. Но они должны поставить условие обязательно. И Армения, я думаю, должна нам помочь, и европейские страны должны помочь заставить Азербайджан хотя бы открыть гуманитарный коридор, чтобы народ вышел отсюда.
Как только коридор откроют, мы все уедем. Всё бросим и уедем. Другого выхода я не вижу. Не хочу я жить с азербайджанцами и не буду жить я с ними. Мириться — это невозможно. Они даже сейчас с 19-го на 20-е совершили столько жестокости, столько убийств. И поэтому пусть дают нам коридор гуманитарный, чтобы мы выехали отсюда. Вот, наверное, на это помощь европейских стран должна быть ориентирована.
Есть люди, которые намерены здесь остаться — взрослые, старики… Они говорят: «куда я поеду теперь? Да, я останусь у себя дома. Здесь я у себя дома умру». Но основная масса ждет [эвакуации], вещи уже все упакованы. Мы даже не знаем, разрешат нам взять хотя бы одежду какую-нибудь или нет.
А в Армении у вас есть родственники? Вам есть куда ехать?
Нет, мы едем в никуда. У многих наших связи с Арменией очень большие, у многих там квартиры, родственники. Но мы просто едем в никуда. Я не знаю, куда мы уедем. Я не знаю, что нас ждет там. Я ничего не знаю, но я знаю одно, что здесь жить мы не будем. Вот так. Подруги есть, может быть, как-то помогут, где-нибудь останемся. Но чтобы конкретно сказать, что мы едем по этому адресу, у нас также этого нет.
Те люди, которые в аэропорту собирались, они до сих пор там?
Часть людей миротворцы привезли автобусами в город, их здесь поместили в гостиницу. А другая часть до сих пор в аэропорту — голодная, в такой холод (сентябрь холодный, как назло) они на одеялах, прямо в поле, дети, женщины, беременные женщины… Ну, миротворцы кормят, хлеб дают и так далее. А здесь у всех в селах такие добротные дома, хозяйство хорошее и так далее. Но жизнь дороже.
Пока официально нам запрещено выезжать отсюда. Если сейчас мы выйдем, нас не пропустят. России невыгодно, чтобы мы уезжали. Тем более, если мы все уедем, или большая часть, то уже российским миротворцам здесь будет не для кого «творить мир» в кавычках. Поэтому фактически Россия, российские миротворцы не хотят, чтобы уезжал народ. Азербайджанцы тоже само собой не хотят, они хотят показать, что мы, армянское меньшинство, будем хорошо здесь жить и так далее. Но это чисто пропагандистские трюки. Никто им не верит.
И не знаешь, на кого надеяться, что делать. Я не знаю уже, честно говоря, что делать. Конкретно я больше никому не верю абсолютно, ни властям Армении, ни властям России, ни властям западных стран. Никому. Мы превратились в жертвенных баранов для этих акторов мировой политики. У каждого своя цель, а на нас наплевать, наверное. Мы в отчаянии уже, мы не верим в наше спасение.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться