Лачинский тупик: жители Карабаха уже больше полугода не могут вернуться домой — Баку говорит, что дорога открыта
Одним из пунктов мирных переговоров, продолжающихся между Арменией и Азербайджаном остается блокада Лачинского коридора — единственной дороги, связывающей Армению с непризнанной Нагорно-Карабахской республикой. С декабря 2022 года дорога заблокирована Азербайджаном, на территорию Армении пропускают только тяжелобольных людей, товары первой необходимости доставляют российские миротворцы и «Красный крест», а выехавшие до блокады карабахцы не могут вернуться домой. Специальный корреспондент RFI Сергей Дмитриев встретился в приграничном армянском городе Горис с жителями Карабаха, которые уже больше шести месяцев ждут открытия дороги.
Опубликовано:
Под предлогом экологической угрозы из-за деятельности армянских предприятий на территории Нагорного Карабаха с 12 декабря 2022 года Баку организовал блокаду дороги, соединяющей сепаратистский регион с территорией Армении. 22 февраля Международный суд ООН удовлетворил требование Армении и обязал Азербайджан не препятствовать передвижению грузов, людей и транспорта через Лачинский коридор. Однако требование Международного суда Баку не выполнил, вместо этого 23 апреля там объявили об установке в Лачинском коридоре пограничного КПП. В Ереване утверждают, что азербайджанские пограничники появились в зоне ответственности российских миротворцев, что прямо противоречит трехстороннему соглашению от 9 ноября 2020 года.
«Думали, несколько часов или дней, и все откроется»
Из-за блокады Азербайджаном дороги на территории Армении застряли сотни карабахских армян. Многие из них выехали еще до блокады, одни — по делам, другие — в отпуск или навестить родственников, третьи — на лечение. Однако 12 декабря дорога домой им была отрезана.
Одной из таких жертв блокады оказалась Маргарита — учитель русского языка и литературы. В начале зимы 2022 года она вместе с сестрой поехала к племяннице на свадьбу в Ставропольский край, обратно вернуться женщины уже не смогли. «11 декабря мы прилетели в Ереван, а 12 декабря дорогу закрыли, — объясняет Маргарита. — Мы никогда не могли подумать, что так будет. Думали, ладно, несколько часов или два дня, и все откроется. Вышло так, что до сих пор мы остаемся в Армении. Первые три месяца жили у родственников, а потом узнали, что здесь [в Горисе] размещают карабахцев, и приехали сюда, поближе к дому. Я не работаю теперь нигде. Мы нашли участок здесь в поселке, где я занимаюсь огородом — нашла себе занятие, чтобы с ума не сходить. А в свободное время вяжу».
Горис — приграничный город в Сюникской области Армении, в 20 километрах от начала Лачинского коридора. Здесь находятся базы российского миротворческого контингента и представителей «Красного Креста», здесь же власти Армении разместили жителей Карабаха, оказавшихся отрезанными от дома из-за блокады дороги. В придорожной гостинице «Мина» уже несколько месяцев живут десятки карабахских семей, которые каждый день надеются вернуться домой. Это не единственная гостиница с карабахцами. По данным омбудсмена непризнанной НКР, возможности вернуться домой в Горисе ждут 150 жителей Карабаха. Кого-то еще разместили в Ереване, другие живут у родственников и друзей.
«В Ереване новостей никаких не могли мы узнать. И когда „Красный крест“ приезжает, то в Ереван не едет, здесь останавливается. Поэтому мы приехали сюда, узнали, что есть гостиница, и что отсюда можно добраться до Арцаха, — рассказывает Маргарита. — Каждый день надеждой живем, что откроют. А потом поставили этот КПП на мосту. У них там флаг стоит, а мы под флагом не пройдем никуда. Снимут — поедем. Как бы тут нам ни было трудно, мы потерпим. Много терпели мы за эти 30 лет».
Маргарита родилась в селе Казанчи Агдамского района Азербайджанской ССР, замуж вышла за талышского парня из соседнего Мардакертского района. «Этой талышской деревни уже нет. Два раза Алиев разбомбил, а сейчас такие дороги построил там, как будто сделал для себя курортное место, — рассказывает Маргарита, вспоминая свою советскую молодость. — В 80-е мы уезжали в Тувинскую АССР, около Монголии, там жили, я училась в педагогическом институте, закончила, два года жили в Северном Казахстане, восемь лет — в Туве».
В Карабах Маргарита с мужем вернулись во время первой войны. «Когда началось у нас в 1991 году и братьев [мужа] убили, двоих в один день, мы приехали обратно. 30 с лишним лет я не выезжала в Россию. Один раз выехала и осталась, — возвращается женщина к своей поездке на свадьбу в конце 2022-го, после которой не смогла вернуться домой. — Уже семь месяцев я тут. А мой муж — инвалид второй группы, после войны с протезом, и вот теперь он один там, содержит себя. Вроде говорят, что семьи или туда отправляют, чтобы совместить, или сюда привозят. Это ложь. Мы до сих пор сидим здесь и ждем».
С самого утра холл гостиницы и деревянные беседки в саду заполняются компаниями людей разного возраста. Женщины и мужчины рассаживаются раздельно. У женщин — сканворды и вязание, у мужчин — сигареты и нарды. От разговора с журналистом мужчины в основном отказываются. «Устали уже от всей этой истории. Каждый день одно и то же, — объясняет житель Степанакерта Альберт. — Приехали в Ереван каждый по своим проблемам. Я с женой поехал к врачу в Ереван в декабре. Вот — друг (показывает на мужчину справа от себя — RFI) тоже с женой поехал лечиться, у него сахар поднялся, сердце… А через неделю закрыли эти „экоактивисты“ или как там их называют, я не знаю. И до сих пор не можем попасть домой. Когда поедем, не знаю. Все здесь сидим и [нам говорят] „завтра, завтра, завтра“. А теперь вообще какой-то контрольный пункт поставили, я не знаю, как мы сможем через него пройти».
Альберт — по профессии художник-маляр, родился в Степанакерте в 1966 году, там и дожил до своих 57 лет. Когда по специальности устроиться не получается, он подрабатывает водителем. В 1990-х, как и все карабахские армяне, участвовал в войне против Азербайджана. «Сейчас, если поехать туда [через азербайджанский КПП в Лачинском коридоре], они посмотрят данные и могут забрать спокойно, — опасается мужчина мести со стороны азербайджанских властей. — А у меня дом там, уже сколько месяцев не могу попасть.
— Переехать оттуда никогда не думали? — интересуюсь у Альберта.
— Куда приехать? — разводит руками мужчина. — Допустим, приехали в Армению, а где жить? Как жить? Столько лет я там работал, строил угол свой… Все, уже нет ничего. Сейчас приехать и снова здесь это строить — уже немолодой, чтобы сказать: „ерунда, снова сделаю“. Когда? Жизнь заканчивается. Здоровья-то уже нет. Война все отняла».
«То, что они предлагают — это этнические чистки»
Официальный Баку обвинения в блокаде Лачинского коридора отрицает. «Азербайджан не блокировал коридора, а что касается дороги Лачин-Ханкенди (так в Азербайджане называют Степанакерт — RFI), то она открыта. На сегодняшний день жители Азербайджана армянской национальности, которые проживают в Карабахе, свободно перемещаются в сторону Армении», — заявил в конце мая президент Азербайджана Ильхам Алиев на заседании Евразийского экономического совета в Москве. По заявлениям из Баку, азербайджанские пограничники пропускают в обоих направлениях людей с армянскими паспортами и документами непризнанной НКР, а препятствия для проезда чинят сами армянские власти.
«Как только этот КПП поставили, больше никто не ездит, — отвечает на слова Алиева житель Степанакерта Альберт. — Никаких гарантий ведь нет. С российскими военнослужащими тоже уже сколько времени никто не ездит. Один раз попробовали проехать в начале апреля, но нас не пропустили. 27 человек нас тогда было.
— А вам обещают что-то?
— [Говорят]: „потерпите еще немножечко, решается вопрос“. Как он там решается? Что решается? Я не знаю. Ничего хорошего я не вижу, что могло бы произойти, чтобы завтра все было хорошо.
— Вы при каких условиях поехали бы? Если бы там российские миротворцы только стояли?
— Ну, хотя бы, конечно. Российские миротворцы если были бы там, и не было бы азербайджанцев. А по-другому я туда не проеду. Не то что не пропустят, а может и арестуют. Да и жить там будет невозможно. То, что они предлагают — это этнические чистки, больше ничего я в этом не вижу. Как можно теперь домой ехать, я не предоставляю».
«В какой-то момент наши миротворцы сказали, что дорога вроде открыта, мы группой поехали, стояли там полчаса, два часа, три часа — ничего не произошло, — рассказывает о своей попытке вернуться домой Маргарита. — Там всего 10 минут езды до дома оставалось — спуститься от Шуши и все. Мы говорили, что останемся здесь, пока нас не пустят. Потом нашим женщинам плохо стало. И [азербайджанцы] хотели их увезти [в свою больницу]. А мы знали, что, если увезут, больше мы не увидим этих женщин. Миротворцам тоже сказали, что мы отсюда не уедем, пока не будем знать, что они едут в Степанакерт. Но они все равно по-своему сделали, [чтобы показать, что] они такие добросовестные, помогают нам».
В итоге женщин, которым стало плохо, все-таки увезли на азербайджанской машине «скорой помощи» в больницу Степанакерта, а остальным доехавшим в тот день до блокпоста пришлось вернуться в Горис. «И с тех пор ничего не происходит. „Красный крест“ помогает, у нас у всех со здоровьем плохо. К нам с сестрой два раза „скорая“ приезжала. Так и живем, каждый друг другу помогает, в надежде, что когда-нибудь уедем домой.
— А после того, как КПП установили, вы пробовали проехать?
— Мы не ездили, но другие пробовали. Не пропустили. Сказали, что может стрельба начаться или возьмут в плен. Поэтому никто не рисковал. Даже „скорая“ приезжает, привозит больных в Армению, а обратно никого не везет, потому что гарантий нет, что на КПП не возьмут в плен».
По заявлению властей непризнанной Нагорно-Карабахской республики, с начала июня из Степанакерта в Армению, а также во обратном направлении, в сопровождении российских миротворцев удалось перевезти «ограниченное количество людей». Об этом 6 июня заявил омбудсмен НКР Гегам Степанян. По его словам, после долгих переговоров уже несколько раз при посредничестве и в сопровождении «Красного Креста» и российских миротворцев все-таки удалось доставить больных в Армению. «Беспокоит то, что паспортные данные людей, которые объявлены врагами Азербайджана, находятся в распоряжении Баку», — отметил Степанян.
«Пашинян переговоры ведет, а жить там нам придется»
В обсуждении мирного договора между Арменией и Азербайджаном почти не фигурирует вопрос о статусе Нагорного Карабаха. «Мы не получали от народа Нагорного Карабаха мандата на ведение переговоров о его будущем. И в вопросе определения статуса мы ни на что не претендуем и не пытаемся этого делать», — сказал министр иностранных дел Армении Арарат Мирзоян. Единственное, чего пытается добиться сейчас Ереван, — это установления прямого диалога между Баку и Степанакертом. О том, что вопрос Нагорного Карабаха является внутренним делом Азербайджана неоднократно подчеркивал и президент Ильхам Алиев. В Степанакерте при этом настаивают на международном посредничестве в переговорах с Баку, в том числе и со стороны стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ (Россия, Франция, США).
«Сейчас мы ждем вроде перемирие какое-то, но этого никогда не будет. С азербайджанцами это невозможно. Уже 30 лет не было перемирия. В каждом доме есть погибшие парни. Как теперь их семьи могут с ними [азербайджанцами] жить? — отвечает на вопрос об отношении к переговорам жительница Нагорного Карабаха Маргарита. — На Пашиняна мы уже ни в чем не надеемся, не верим ему. Сколько наших парней он уже угробил. Нам не надо, чтобы за нас здесь платили, миллионы тратили. Нам нужно было, чтобы этот паразит Пашинян купил оружие, чтобы мы за себя постояли и чтобы каждый жил у себя дома.
Собственным, карабахским властям Маргарита тоже не доверяет. В 2022 году появилась надежда на переехавшего из России в Нагорный Карабах миллиардера Рубена Варданяна, признается женщина. В Степанакерте Варданяна сначала назначили главой правительства, но через несколько месяцев убрали с этой должности, предположительно, по требованию Баку. «У нас надежда на Путина, честно говоря. Мы не знаем, как он будет решать, но мы согласны даже вступить в Российскую Федерацию, с ним совместно жить, чем…», — говорит Маргарита.
«Ничего хорошего я не жду, — вторит словам Маргариты житель Степанакерта Альберт. — Вчера был разговор, по телевизору смотрю, ничего хорошего не видно. Пашинян договаривается, кто что хочет говорит, кто с кем хочет переговоры ведет, а жить там не им, а нам. А с нами никто не говорит. Я лично этот паспорт не буду получать. Я так жить не буду, как они предлагают. Столько между нами произошло, а сейчас говорят: „идите, дружите“. Говорят, надо жить с ними по-соседски. Как можно? Если они просто из-за дороги так обращаются с нами, а завтра что будет? Я это все знаю, еще в 90-е они так обращались, такие же блокады были.
— И как в 90-е это закончилось?
— Сделали армию, воевали и открыли дорогу. Сами все сделали. Больше никак. Никто нам больше не помогал. Я сейчас так смотрю, то же самое должно быть. Но тогда наше правительство не такое было, как сейчас.
— Пашинян?
— Не только Пашинян. У нас там в Карабахе тоже самое. Но людям тоже некуда деваться. Если сто тысяч человек приедут сюда, как они тут будут жить? Никто не представляет. Ладно сейчас — 50 человек тут сидят, 50 — там. А если завтра столько народу будет — 120 тысяч — где их всех разместить? И целый мир смотрит, и никто палец о палец не ударит, чтобы что-нибудь сделать».
Выступая 28 мая в городе Лачин, президент Азербайджана Ильхам Алиев потребовал от Нагорного Карабаха распустить парламент, министрам уйти в отставку, а президенту сдаться. «Только в этом случае может идти речь о какой-либо амнистии», — заявил Алиев, пригрозив, что у него «есть все возможности провести любую операцию в этом регионе». Фактически азербайджанский лидер поставил ультиматум всему армянскому населению Нагорного Карабаха: либо согласиться на жизнь в Азербайджане на общих условиях, либо покинуть регион. «К сожалению, они до сих пор на кого-то полагаются, будто кто-то придет и их спасет, кто-то придет и будет вести войну с Азербайджаном. Все это бред», — уверен Алиев.
«У нас в Карабахе в каждой семье есть военные. Алиев зачем строит тюрьмы в Агдаме? Наверное, для нас, чтобы всех туда потихоньку отправить и уничтожить, мы же все служили и служим, можно сказать, — трактует послание азербайджанского президента карабахская армянка Маргарита. — Его отец так сделал, чтобы выезжали все армяне, потому что им нигде не было прохода. Кто сменил фамилию на „ов“, тот остался и должность дали, а кто нет — уезжали. Остались только некоторые национальности, и то их там держат в ежовых рукавицах. Мы знаем, что и талыши, и лезгины там не живут нормально».
Маргарита уверена, что никто в Карабахе не согласится получать азербайджанский паспорт, даже несмотря на угрозу новой войны. «Мы не будем с ними жить, но и оттуда уезжать не собираемся. Будем стоять до последнего, — говорит женщина, пережившая уже две войны. — Муж не хочет даже об этом слышать, чтобы уехать из Карабаха. И племянник, который там служит сейчас, он даже паспорт армянский сменил на арцахский, чтобы не выехать оттуда. Его отец погиб там, как он может уехать? Мы уже всё видели, не было такого оружия, которое бы на нас еще не применяли. Наши бедные дети уже лучше нас знают, когда какое оружие [стреляет], куда что летит, когда убегать или прятаться».
На словах о детях к нам в беседку подсаживается семилетний Эрик с мороженым в руках. «Когда война началась, я спал. И потом, когда я услышал эти звуки странные — беспилотника, я сразу голый выбежал в наш подвал, еле успел одеться, даже кроссовки не успел надеть», — рассказывает на хорошем русском Эрик.
Его семья из Степанакерта, на каникулы родители повезли его с сестрой к родственникам в Пятигорск, а на обратном пути они застряли в Армении.
«Здесь я с папой и с мамой. Сестра уехала в Карабах с „Красным крестом“, когда они ехали, а мы здесь остались. Мы хотели выехать, но нам позвонили и сказали, что дорога закрыта. И мы поехали в Пятигорск. И потом мама и папа не захотели уже там оставаться и мы приехали сюда, и вот мы так здесь остались.
— И сколько ты уже тут?
— Два месяца.
— А в школу как ты ходишь?
— Ну, я здесь пока не хожу, а в Карабахе в первый класс хожу.
— А чем занимаешься целыми днями?
— Тут у меня любимое занятие — это, когда я сплю и потом смотрю телевизор. Я обещал маме и папе, что когда вырасту, буду родину защищать, буду военным служить. Это моя единственная мечта — быть военным».
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться