«Они думали, что я американский агент»: интервью Джеффа Вудки после шести лет в плену у джихадистов

Джефф Вудки — сотрудник американской гуманитарной организации — был похищен группировкой джихадистов, связанных с Аль-Каидой, в Нигере в 2016 году. В марте этого года его освободили одновременно с журналистом Оливье Дюбуа. Через два месяца молчания он согласился дать свое первое интервью  — и рассказал корреспонденту RFI Давиду Баше об условиях заключения, отношении к нему в плену и том, как почти потерял надежду.

Джефф Вудки в аэропорту после освобождения © AFP/Souleymane Ag Anara

RFI: Вы на свободе уже больше двух месяцев, а в плену провели шесть с половиной лет. Как вы себя ощущаете?

Джефф Вудки: Я чувствую себя хорошо, двигаюсь вперед и постепенно возвращаюсь к обычной жизни. Я выздоравливаю физически и психически. Я с моей семьей, моими друзьями и моей церковью. Меня тепло приняли все здесь, дома. Мало-помалу это работает.

Через несколько дней после освобождения вы дали краткую пресс-конференцию в Соединенных Штатах. Сегодня вы впервые согласились дать интервью для французского радио RFI, а не для американского СМИ. Почему?

Пока я был заложником, после пяти лет и нескольких месяцев без доступа к информации мне наконец-то дали радиоприемник. До этого у меня вообще не было связи с внешним миром. Я не знал, что происходит. Когда я получил это радио, я каждое утро слушал RFI. И там была информация обо всем мире. Я очень ценил RFI, именно RFI давало мне немного надежды.

Спасибо за эти слова. Нигер добился вашего освобождения от группировки «Джамаат Нусрат аль-Ислам валь-Муслимин» (JNIM), связанной с Аль-Каидой. Но, как ни странно, о вашем похищении Аль-Каида никогда не заявляла, а нигерская разведка изначально подозревала группировку «Движение за единство и джихад в Западной Африке» (MUJWA / MUJAO), боевики которой с тех пор в основном перешли на сторону «Исламского государства». Есть ли у вас какие-либо подробности о личности ваших похитителей, знаете ли вы, переходили ли вы из рук в руки в плену.

Да, конечно, знаю. Меня похитили не непосредственно MUJAO, а «Аль-Мурабитун», которая после стала MUJAO и примкнула к Аль-Каиде. После четырех месяцев работы с ними меня перевели в саму Аль-Каиду. Я провел с ними полтора года, затем меня перевели в горы. Остальное время я провел с ними.

►►►«Даже в плену я продолжал делать свою работу». Интервью журналиста, проведшего два года в заложниках в Мали

Вы заявили, что в плену с вами обращались «жестоко» и «бесчеловечно». Не вдаваясь в подробности, можете ли вы объяснить, что вам пришлось пережить?

Первые несколько месяцев обращение было не очень жестоким, но постепенно все менялось. Они начали наносить удары, а после и избивать меня… В ночь, когда меня похитили, меня сильно били, и по сей день у меня проблемы с ногами. Мои ноги повреждены, и я прохожу терапию, чтобы снова научиться ходить. В меня стреляли из пистолета, били кулаками и палкой. А потом на мои лодыжки по ночам стали надевать цепи и приковывать наручниками до шестнадцати часов в день! Я провел два месяца в маленькой хижине, в которой не было и трех квадратных метров…! Я не мог лечь, не мог встать.

Я не мог выйти на улицу целый день, разве что помочиться или немного помыться вечером. А потом, ночью, они приходили с наручниками. Вот и все: два месяца, представьте себе, я не мог ходить, и все это время они надевали на меня наручники. А потом, в течение последних шести месяцев, я должен сказать, что, кажется, боевики поняли, что такое поведение со мной не работает. Я несколько раз объявлял голодовку. За пять месяцев до моего освобождения они сняли с меня цепи. И они стали стараться вести себя со мной более любезно, более мягко.

Оливье Дюбуа был освобожден одновременно с вами, и он никогда не подвергался такому жестокому обращению. Как вы объясняете эту разницу?

В группировке JNIM думали, что я агент американского правительства. Либо министерства обороны США, либо ЦРУ. Меня обвиняли в этом.

Вечером перед моим освобождением я был с одним из лидеров JNIM. Он сказал мне: «Вы военный человек», а я ответил: «Это неправда, они (военные — RFI) финансировали нас 15 лет назад! Я христианин, и я не соглашался стать мусульманином. Они сказали мне: «Если ты станешь мусульманином, мы снимем кандалы, мы снимем наручники, мы будем относиться к тебе с человечностью и уважением». Но я отказался.

Вы только что говорили о своей христианской вере. Это то, что поддерживало вас все эти годы в плену?

Да, конечно, это была моя вера. Первые несколько лет я молился по восемь часов каждый день. Но через несколько лет, конечно, моя вера ослабла. Мои молитвы не были услышаны. У меня начались проблемы с посттравматическим стрессом…

Но всегда моя вера поддерживала меня, а также моя семья и мои мысли о них. Я не могу сказать, как именно мне удавалось держаться, помимо моей веры, любви к моей семье, желания простить. Я не хотел стать человеком, который всех ненавидит.

Не могли бы вы сегодня рассказать нам несколько подробностей о том, как Нигеру удалось добиться освобождения вас и Оливье Дюбуа?

Этот вопрос немного сложный, он, конечно, деликатный, я не могу говорить об этом подробно. Это было сотрудничество многих сторон. Но Нигер сделал многое для моего освобождения. Были и другие, которых я не могу назвать.

Другие страны?

Конечно, другие страны и отдельные лица.

Смею спросить: они просили об услуге за услугу?

Нет, я не могу вам сказать, потому что не знаю! У меня есть идеи, я думаю, они обоснованы, но я не могу поделиться ими с вами здесь, в эфире, в данный момент.

Вы не были задержаны вместе с Оливье Дюбуа, но воссоединились с ним, когда вас освободили. Но во время вашего плена вы когда-нибудь контактировали с другими заложниками?

Только один раз. Я был с Юлианом Гергутом, румыном. Мне не удалось поговорить с ним напрямую. Мы были вместе около четырнадцати дней, но нас разлучили. Мы общались знаками, руками, и я дал ему обещание помочь, когда освобожусь. Сегодня я выполняю это обещание. Я хотел бы передать ему послание: Юлиан, если ты слушаешь меня, ты должен знать, что ты не оставлен, что тебя любит твоя семья и твои близкие, и я тоже. Мы помогаем тебе. Будь смелым, мой друг.

Сегодня вы приняли решение: добиваться освобождения других заложников, которых все еще удерживают.

Да, конечно, я даже говорил об этом с (государственным секретарем США) Энтони Блинкеном.

Я не собираюсь останавливаться, пока не будут освобождены все остальные заложники, которые находятся у JNIM. И кроме того, есть много заложников, людей, которых незаконно удерживают по всему миру, и мы должны работать для них, потому что о них забыли.

Это касается, конечно, и заложников-малийцев…

Конечно. Они там, их держат. Я был в одном лагере с малийским заложником в течение четырех-шести месяцев Мне так и не удалось с ним поговорить, но я бы хотел сказать и ему кое-что: вы не забыты, надейтесь. Бог даст, вы тоже будете освобождены, как и я.

До похищения вы провели более двадцати лет в Нигере. Сегодня политическая ситуация в регионе значительно изменилась: военные перевороты в Мали и Буркина-Фасо, укрепление группировки «Исламское государство» в Мали, Буркина-Фасо и Нигере. Следили ли вы за этими событиями во время вашего плена?

Как только у меня появилось радио, я слушал про все это по RFI. Я слышал обо всех изменениях… Я был несколько шокирован, но не очень удивлен. Я видел эти тенденции еще до того, как меня похитили. Тем не менее, я думаю и надеюсь, что к мире не так сложно прийти. С помощью диалога, любви, я верю, мы сможем увидеть лучшую ситуацию на севере Мали, в Буркина-Фасо и Нигере.

Вы думаете вернуться в Нигер в ближайшее время?

Я бы с удовольствием! И я хотел бы передать привет всем моим друзьям по всему Нигеру. Я считаю Нигер своей второй страной, они очень много работали для моего освобождения. Да, я хотел бы вернуться. Скоро ли, не знаю.

Джефф Вудки, еще раз спасибо и с возвращением.