«Общие инструкции — гнать миссионеров»: Лев Пономарев о приговоре свидетелю Иеговы

Суд города Орел признал лидера местной общины «Свидетели Иеговы» датчанина Денниса Кристенсена виновным в экстремизме и приговорил его к шести годам лишения свободы. Последователя этой религиозной организации, деятельность которой на территории России была признана экстремистской в 2017 году, к реальному сроку приговаривают впервые, однако всего на территории России против верующих завели уже более 80 дел. В интервью Русской службе RFI правозащитник, глава движения «За права человека» Лев Пономарев отметил, что дело Кристенсена является лишь продолжением тенденции, зародившейся в советскую эпоху.

Деннис Кристенсен находится в СИЗО с 2017 года Mladen ANTONOV / AFP

RFI: Еще в декабре 2018 года на заседании Совета по правам человека Владимир Путин назвал «чушью» признание «Свидетелей Иеговы» экстремистской организацией, однако преследование верующих продолжается по всей России. Зачем власть оказывает давление на них?

Лев Пономарев: Путин из года в год отдает распоряжение разобраться с пытками в колониях, навести порядок, наказать виновных — это делается на протяжении всех 17 лет, пока он находится у власти, и ничего не делается. Здесь Путин [выразился] очень ярко — за религию не может быть [уголовного преследования], и так далее. Он говорит просто так, для отмазки, на встречах с правозащитниками для внутреннего потребления, тем, кому это интересно. Но на самом деле все понимают, что эти выступления ничего не значат, и делать будут по-прежнему, в рамках тех инструкций, которые у них есть, — бороться с любой миссионерской деятельностью, кроме православной.

Просто есть общие инструкции: всех миссионеров гнать из России, все россияне от рождения должны быть православными, как бы «православные крепостные». Видимо, такая позиция принята в том числе и самим президентом, а для публики, в виде шоу, он такое говорит.

Почему власть считает именно представителей «Свидетелей Иеговы» особенно опасными?

Они тоже христиане. Любые христиане, альтернативные православным, опасны. Католики опасны, но католиков они вынуждены терпеть, потому что, как вам сказать, их побольше, они давно уже укрепились в России, есть католические храмы. Поэтому они имеют более глубокие корни в стране.

«Свидетели Иеговы» — это такая новость, в советское время их гнобили, ну и сейчас продолжают гнобить по инерции. У нас многое сохраняется еще из советского времени.

Можно ли проводить какие-то исторические аналогии?

Советский тренд — во многом. Прежде всего — ФСБ. В прошлом году ФСБ отметило столетие спецслужб России, отсчет ведется с 1918 года, когда было ВЧК создана — ну нелепо же! Ну, а почему тогда не продолжать и не сделать то же самое со «Свидетелями Иеговы»? Когда я так говорю, это не значит, что я с этим смирился. Я считаю, что возможность сопротивления есть, и мы будем это делать.

Вы считаете, что сейчас преследования продолжатся? Сейчас ведется еще 80 уголовных дел.

Посмотрим. Я подозреваю, что мы можем это остановить. Буквально вчера мы проводили встречу с Москальковой на эту тему тоже. Я знаю, что Совет по правам человека при президенте этой проблемой тоже озабочен, и российский омбудсмен озабочена этой проблемой. Будем поднимать общество. Очень много разных проблем сейчас есть. Вообще говоря, сейчас на подъеме политические репрессии — надо бы сказать идеологические репрессии, потому что «Свидетелей Иеговы», с одной стороны, надо признать политическими заключенными, но скорее это все-таки идеологические…

Вы считаете, что дело Денниса Кристенсена — знаковое, учитывая, что, во-первых, это первый реальный срок, к которому приговорены «Свидетели Иеговы», а во-вторых — еще и гражданин другого государства. Это здесь играло какую-то роль, на ваш взгляд?

Это абсолютно знаковое дело. Они, видимо, в каком-то смысле обозлились — он ведь еще и вел себя, с позиции наших силовиков и судьи, дерзко на суде. То есть он вел проповедь прямо в помещении суда. Я думаю, то, что он датчанин, иностранный гражданин, большой роли не играло. Но для международной общественности это должно играть огромную роль. И я должен сказать, что, конечно, мы, правозащитники, будем делать все, чтобы эти дела прекратились.