Дело адвоката Беньяша: «Государство не хочет, чтобы мы защищали людей»

Адвоката из Сочи Михаила Беньяша обвиняют в нападении на полицейских. Он стал фигурантом уголовного дела по ч. 1 ст. 318 УК РФ (применение насилия в отношении сотрудников полиции, не опасного для их здоровья). Ему грозит до пяти лет лишения свободы.

Михаил Беньяш и Алексей Аванесян Фото: Алексей Аванесян

Михаил Беньяш часто представляет в суде интересы задержанных на протестных акциях. Но 9 сентября 2018 года в Краснодаре полиция заподозрила его в организации несанкционированного шествия против пенсионной реформы, в результате чего он был задержан, когда направлялся в отделение полиции, чтобы оказать юридическую помощь другим задержанным участникам акции. О подробностях своего дела он рассказал в интервью RFI.

Михаил Беньяш: Каждый раз, когда происходят публичные массовые мероприятия, я и мои друзья идем защищать митингующих, которые потенциально могут быть задержаны в ходе протестных акций. Мы присутствуем и на согласованных тоже, потому что там тоже бывают эксцессы, но основная работа идет на несогласованных. И я могу сказать, что нам, адвокатам, зачастую приходится тяжелее, чем задержанным, потому что это выбивает из работы где-то на месяц-полтора. Идут суды, потом обжалования, а для адвокатов это очень много работы.

RFI: Вы специально приехали в Краснодар из Сочи на акцию 9 сентября?

Где-то с 5 до 9 сентября по Краснодару прошло большое число превентивных задержаний, что напрямую запрещено КОАП. Было задержано 12 человек, все имели отношение к штабу Навального. Я понимал, что когда идут на принцип, будут задержания, разгон, я приехал. За день до приезда мне сообщили, что в отношении меня самого проводятся ОРМ (оперативно-розыскные мероприятия), и выдано поручение меня самого задержать.

На каком основании?

На основании того, что я в фейсбуке выложил сообщение, в котором указывал, что эта акция не согласована, и поэтому будут задержания, желательно, чтобы люди об этом знали, чтобы они шли осознанно. Разместил такое сообщение, и его расценили как агитацию за несанкционированное шествие, это было квалифицировано организацией. 8 сентября мне позвонил сотрудник полиции, который сообщил, что моя машина находится в ориентировке. В тот же день я составил обращение в СК, в прокуратуру, в адвокатскую палату с просьбой защиты и проверить, что там происходит. 9-го числа, где-то в час, я сдал это обращение в прокуратуру края. Когда выходил из прокуратуры, за мной уже шла наружка. Я прошел где-то около километра, прошел мимо администрации Краснодара, до места проведения акции было еще где-то километра четыре. Мне уже стали поступать звонки о первых задержанных, я стал планировать идти уже не к самой акции, а в отделение полиции защищать задержанных. И возле меня остановилась машина Мазда 3, из нее выскочило два человека. Один из них подскочил ко мне, крикнул «пройдемте», схватил за руку и, заламывая ее, стал заталкивать в машину. Со мной рядом была одна из активисток, Ирина Бархатова. Она вытащила телефон и стала все происходящее снимать. И один меня в машину затолкнул, а второй взял Ирину и закинул ее на переднее сидение. Увидев, что ее тоже задерживают, причем непонятные люди, я вытащил свой телефон, чтобы позвонить и сказать, что меня или задержали, или похитили.

Они вам не назвали себя?

Нет, нет. Единственное, что мне было сказано — пройдемте. Потом, когда я стал требовать, чтобы они представились, один из них сказал: «Ты знаешь, кто мы, а мы знаем, кто ты». Он сказал, что его зовут Иван, а в отделении полиции к нему постоянно обращались «Дмитрий». Соврал даже в такой мелочи. Когда он увидел, что я вытащил телефон и пытаюсь снимать, он схватился за него и попытался его вырвать. Я не дал, и когда он понял, что я не собираюсь его отдавать, он стал ломать мне руку, потом стал меня душить. Там такая борьба шла — он время от времени то ломает мне руку, то душит.

А Ирина в это время что делала?

Она пыталась это снять. Когда он увидел, что Ира пытается вытащить телефон, он схватил ее за горло. У него не получилось меня задушить, потому что он переключился на Иру. Потом он полностью сосредоточился на мне, пытался выдавить глаз, затем стал надевать на меня наручники. На одну руку надел, на вторую уже не смог, второй браслет они надели уже на меня вдвоем. Тот, который меня душил, это Юрченко Дмитрий Дмитриевич, тот, кто вел автомобиль, — Долгов Егор Дмитриевич, оба оперативные сотрудники отдела полиции. Когда меня привезли в отделение полиции, там надели второй браслет, выкинули на улицу, лицом в асфальт, я там еще хорошенько по асфальту проехался. Потом заломили руки и подняли в четвертый кабинет уголовного розыска, из которого Юрченко сказал всем выйти. Меня посадили на кресло, когда все вышли, он закрыл дверь и нанес несколько ударов кулаком в голову.

А где была Ирина в тот момент?

А Ира была в коридоре, она слышала все, что происходит за закрытой дверью. Она слышала удары, когда он скинул меня с этого кресла, я ударился головой, там грохот стоял на все отделение. После чего несколько часов они меня там дружно материли. Увидев, что лицо у меня страшное, разбитое, отвезли меня в больницу. Там меня осмотрели, положили на томограмму головного мозга со скованными за спиной руками. В наручниках я провел более шести часов. Оставили меня ночевать в камере для административно задержанных, там же дали расписаться в протоколах, которые составили без меня.

Какие травмы зафиксировали врачи?

Кроме колена, диагностировали травматический отит левого уха с кровоизлиянием в барабанную перепонку. Повреждения мягких тканей лица, ссадины на руках и так далее.

Что было на суде?

Процесс длился 14 часов, на него стали приходить адвокаты, и много адвокатов. Я был, конечно, шокирован, потому что туда приехали активисты из Краснодарского края, мои клиенты и адвокаты. Там был просто забит коридор, зал был заполнен адвокатами, которые меня защищали. Дали мне 14 суток административного ареста и 40 часов обязательных работ. Там рассматривалось два протокола, один за якобы организацию этой акции. И за неповиновение законным распоряжениям сотрудников полиции мне дали 14 суток. Я не знаю, в чем выражалось мое неповиновение, рапорт просто полубезумный, он есть в сети.

Когда вы узнали, что в отношении вас еще и уголовное дело возбудили?

На 14 день ко мне приехал следователь, задержал меня по 91 статье УПК по обвинению в применении насилия в отношении представителя власти. Якобы я бил локтем Юрченко, укусил Долгова, который сидел спереди, за предплечье, схватил его руками за ключицы и за плечо, сильно сжал, чем причинил ему сильную физическую боль. Такая вот формулировка обвинения.

Как вы думаете, что будет на суде по этому обвинению?

Я знаю, что невиновен и буду отбиваться до последнего. А то, что они пугают поселком до пяти лет, лишением статуса… Честно, я такого уже насмотрелся, этим уже не пронять. Почему столько адвокатов пришло в процесс, почему такая реакция в сообществе была колоссальная? Потому что это атака на адвокатуру. Постепенно спускается планка дозволенной агрессии в адрес адвокатов. На днях вышел на свободу Эмиль Курбердинов, которому дали пять суток административного ареста за событие, за которое он уже отбывал наказание, дважды его наказали. Есть адвокаты, к которым применяют насилие в судах, таких очень много, сейчас агрессия в адрес адвокатуры все сильнее и сильнее в России. Нам все тяжелее и тяжелее.

С чем это связано, по-вашему?

Адвокаты защищают людей, государство не хочет, чтобы мы так защищали людей, оно хочет, чтобы люди были беззащитны, потому что, когда люди беззащитны, они уже будут менее активными. Чтобы люди не так активно защищали свои права, как гражданские, так и частные, и политические. Потому что не нравится государству, что граждане лезут в политику.

***

Адвокат Михаила Беньяша Алексей Аванесян считает, что, несмотря на то, что в России только 0,2% приговоров носят оправдательный характер, есть шанс добиться справедливости.

Алексей Аванесян: Нам отказывают в проведении ситуационной экспертизы. Это когда в той же самой машине находятся эти же самые люди или манекены, и мы хотим, чтобы сотрудники полиции показали, как человек, который сидит на заднем сидении автомобиля с наручниками за спиной может укусить за переднюю часть плеча и ключицы водителя автомобиля. Именно такие обвинения высказывают сотрудники полиции. Мы хотим, чтобы они показали, как это можно сделать. И в этой экспертизе нам следствие отказывает, поэтому мы рассчитываем на то, чтобы хотя бы в суде нам удастся убедить такую экспертизу назначить.

Сотрудники полиции, задержав на улице человека, не представлялись, это видно на видео, запихали его в машину, это на видео видно, они были в гражданской форме. И даже если допустить, что кто-то сопротивлялся тому, что тебя два каких-то жлоба на улице тащат в машину, то это никаким образом не является насилием в отношении сотрудников полиции, потому что они были не при исполнении. Если при исполнении, должны были представиться, показать документы или быть в форме — ничего этого не было. Поэтому мы считаем, что в суде сможем добиться справедливости, несмотря на эти жуткие 0,2% оправдательных приговоров.

Если бы это дело по Михаилу попало бы в суд присяжных, я уверен, ни один из 12 или 10 человек не поверил бы, что такое может быть. Но по этой статье, к сожалению, суд присяжных невозможен.

Если все же Михаила признают виновным, какова вероятность, что приговор может быть связан с лишением свободы?

Отягчающих вину обстоятельств нет, Михаил не судим, даже если суд признает его виновным, то, мне кажется, наказание не должно быть связано с лишением свободы однозначно. Но еще раз говорю, мы даже думать об этом не хотим, потому что мы рассчитываем на оправдание, ни на что другое.

***

Дело против Михаила Беньяша обсуждается в те дни, когда в заключении под стражей находится один из самых известных российских правозащитников 77-летний Лев Пономарев — его отправили за решетку на 16 суток за репост записи об акции в поддержку фигурантов дел «Сети» и «Нового величия».