Перейти к основному контенту

«Чисто имперские соображения»: историк Андрей Зубов о конфликте РПЦ с Украиной

Российская православная церковь в понедельник, 15 октября, прекратила каноническое общение со Вселенским патриархатом. Причиной этого стало намерение Константинополя предоставить автокефалию украинской православной церкви. Эксперты называли такой шаг крайней мерой и до последнего не верили, что Москва разорвет отношения с Константинополем. О том, почему в России так резко отреагировали на решение Вселенского патриархата, RFI рассказал историк, религиовед, доктор исторических наук Андрей Зубов.

Патриарх Кирилл по прибытии в Минск 15 октября 2018
Патриарх Кирилл по прибытии в Минск 15 октября 2018 RFI/G.Charipkin
Реклама

RFI: На Ваш взгляд, украинский вопрос — это повод или причина кризиса между Константинополем и Москвой? Ведь разногласий и раньше было много.

Андрей Зубов: Естественно, всегда были какие-то конфликты, но они решались. Все последние конфликты сводились к вопросам юрисдикции. Был конфликт между Эстонской церковью и Московским патриархатом, потому что часть эстонских православных захотела вернуться под юрисдикцию Константинополя после достижения страной независимости. Тогда тоже был сравнительно короткий разрыв отношений, но в итоге договорились.

Еще был конфликт вокруг так называемой Парижской архиепископии, которая перешла под юрисдикцию Константинополя, — ее тоже Москва хотела присоединить, но сама община была против. Пытались отнять несколько храмов, но в целом все смогли решить.

Почему Москва боится этой автокефалии, которую могут дать Украинской церкви?

По чисто имперским соображениям. Никаких других причин, какой-нибудь высокой духовности. Чисто из соображений власти.

Патриарх Кирилл постоянно говорит о том, что есть «русский мир», что нет никакого особого украинского народа, что есть единый народ — русские, белорусы и украинцы, — и, соответственно, должна быть единая церковь. Но это наследие советского времени.

Это абсолютно провальная идея. Она и привела к сегодняшнему кризису. Разумеется, Украина, ставшая уже почти 30 лет назад независимой страной, может и должна иметь свою автокефальную церковь.

Получается, это вопрос совсем не веры, а политики, на ваш взгляд?

Конечно, никакой тут веры нет. И, слава богу, ее и не прилепили. Потому что схизма — это когда уличают другую церковь в измене каким-то догматам — расколола Католическую и Православную церковь в 1054 году. Здесь этого нет.

Вчерашний минский Синод не говорит о Константинопольской патриархии как о еретиках. Это чисто, грубо говоря, разрыв дипломатических отношений. 

Вчера в заявление РПЦ говорилось, что «принятие в общение раскольников», «посягательство на чужие канонические уделы», «попытка отречься от собственных исторических решений» привели к выходу Константинопольского патриархата «за пределы канонического поля». Насколько это оправдано? И вообще, насколько соответствуют действительности эти обвинения РПЦ?

Константинополь всегда считал, что он как первенствующая церковь имеет право на две вещи. На то, что все храмы вне территорий автокефальных церквей, — скажем, не в России и не на Украине — должны подчиняться Константинополю. Что не может быть православных диаспор, то есть сербских храмов в Америке или румынских во Франции. Это никто не признает, но Константинополь последовательно исходит из этого принципа.

Считается, что вторжение на территорию другой епархии неправомочно, и если считать всю Украину территорией РПЦ, то тогда Константинополь там действовать не может. Но тут вступает еще один принцип — Москва сама нарушила соглашение трехсотлетней давности. В 1686 году Константинополь дал право русской церкви управлять Киевской митрополией. Он дал это право, но не отдал его вовсе — там были оговорены несколько условий, которые Москва проигнорировала.

Важное условие — это выборы митрополита общинами Киевской метрополии с дальнейшим утверждением этого выбора в Константинополе и повиновение Константинопольскому патриарху Киевского митрополита как первенствующего. Ни то, ни то не соблюдалось, и в итоге, пользуясь всем этим, Константинополь вернул себе право, которое отдал в Москве в 1686 году.

Раз он вернул себе это право, то теперь и Филарет (в миру Денисенко), и Макарий, и все находятся в его юрисдикции. И он уже волен не как высшая судебная инстанция, а просто как одна из церквей вводить те или иные санкции на своей территории.

В 1996 году уже прерывалось общение — из-за вопроса Эстонской церкви. Пять лет не могли помириться Москва и Константинополь, теперь кризис, на ваш взгляд, будет настолько же затяжной?

Здесь ситуация более сложная, но тоже решаемая. В Эстонии речь шла о том, что нет автокефальной церкви — часть церкви подчиняется Константинополю, часть — Москве. А здесь речь идет о создании автокефальной церкви как бы «в теле» Московской патриархии. И Москва на это не хочет идти. Но Константинополь не считает ее «телом» Московской патриархии. В этом и заключается проблема.

Что именно этот разрыв означает для верующих?

Это создает очень серьезные проблемы. Во-первых, на Украине теперь усилится переход общин Московского патриархата в автокефальную церковь по той простой причине, что теперь Москва оказалась в некотором роде «в расколе», а каноническую церковь признает все мировое православие. Если многие приходы хотели бы перейти, но к «раскольникам» бы переходить не хотели, то все они будут переходить в автокефальную церковь.

Для Москвы это будет иметь крайне серьезные последствия, поскольку, в первую очередь, святыня Афона, которая относится к юрисдикции Константинополя, очень высоко ценится в России.

Афон — это источник русского монашества.Очень много русских людей, и мирян, и монахов, ездят на Афон пожить, помолиться, участвовать в таинствах. Теперь это невозможно. Это, конечно, будет глубоко травмировать верующих. Мне уже приходит немало писем с отчаянным криком: «Как нам быть дальше?»

Речь идет и о других церквях, безусловно. Кроме Константинополя — это все церкви Крита, Родоса, Самоса, та же церковь (Константинопольского патриархата — RFI) на улице Дарю в Париже. Это очень серьезный вопрос.

Получается, что те православные, которые живут в Париже, больше не смогут ходить в храм на улице Дарю, а будут посещать церкви, подчиняющиеся Московскому патриархату?

Да. В новый храм (на набережной Бранли), или в старый (на улице Петель). То есть ходить в храмы русской архиепископии они, наверное, смогут, но речь уже не идет ни о причастии, ни об исповедовании.

По сути, перед ними стоит выбор — не перейти ли в церковь другого патриархата?

Конечно. Поскольку Москва не объявила Константинополь еретиками, это совершенно безболезненный процесс.

Другое дело, что в России церквей Константинопольского патриархата нет. Но в Европе они есть, и не только во Франции. Поэтому для русских открывается просто возможность ходить на Дарю, но уже перестать быть чадами Московского патриархата.

При этом Константинополь и раньше настаивал на том, что желательно, чтобы были церкви только его юрисдикции за пределами православного мира. Так еще больше людей придет в его храмы.

 

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.