Перейти к основному контенту

Полжизни в России: Астрид Вендландт о свободе, патриархате и ненависти

Писательница и журналистка из Франции Астрид Вендландт пытается добиться в России справедливого расследования совершенного на нее нападения и наказания для своих обидчиков. На минувшей неделе в СМИ появились публикации о том, что прошлым летом на нее напали в глухой деревне на Южном Урале.

Писательница Астрид Вендландт
Писательница Астрид Вендландт DR
Реклама

14:58

Писатель и журналист Астрид Вендландт о жизни в России, свободе, патриархате и ненависти

Александр Валиев

Астрид написала две книги о своих путешествиях по России, прошлым летом участвовала в съемках телепроекта о Южном Урале. Вот уже несколько лет, в теплое время года, она любит отдыхать в оторванной от цивилизации крохотной деревне Александровка в окрестностях горы Иремель. Но в прошлом году на нее и ее друга напали местные жители. По их мнению, Астрид хотела привезти в их поселок своих друзей-геев. О подробностях происшествия Астрид Вендландт рассказала RFI.

RFI: Вы приехали в Россию учить язык в 1995 году, вам был 21 год. Сколько времени с тех пор вы провели в России в общей сложности?

Астрид Вендландт: Можно сказать, что большую половину своей жизни я путешествую по России, потому что мне 45, а приехала я в 21 год. Я приехала как студентка, жила в русских семьях, училась и в Москве, и в Нижнем Новгороде, и в Челябинске, и в Питере. Была такая программа для иностранцев, чтобы они могли учить русский язык. Потом я осталась в Москве, работала корреспондентом в Moscow Тimes, почти три года жила в Москве, потом была корреспондентом Financial Тimes. Потом постоянно ездила по России, была у оленеводов и шаманов на краю света на Ямале, написала книгу. А потом проехала весь Урал, с юга до севера, тоже книгу об этом написала.

Чем именно вас так «зацепила» Россия? Что здесь есть, чего нет в родной для вас Франции или Канаде, где вы учились?

Когда я приехала в Россию, мне был 21 год, и я чувствовала первый раз себя свободной, вне нашей системы, которая очень напрягает молодых, чтобы они успешными были, статус получили, чтобы в хороший университет поступили. Этого давления в России не было. И я чувствовала себя свободной, думала, как здорово, я хочу здесь немного пожить. Потому что я не хочу катиться по накатанным рельсам, которые будут выбирать мои родители или система. Я чувствовала себя вне системы, и это было очень приятно. В 1995 году в России люди жили очень скромно, ничего не было, и ценности были другие, нематериальные. И это очень меня привлекало, у меня как третий глаз открылся. Россия много мне дала, я там стала журналисткой, потом писательницей, потом мамой. И всегда, когда я что-то начинаю, в России у меня почему-то все получается.

Но сейчас в России социальный статус стал значить очень много…

Да, но у меня уже возраст другой, приоритеты другие, и Александровка — это просто мечта. Я думала, что могу там устроить уголок, где никто не будет меня трогать, где я буду спокойно жить. Я обожаю это место, я уже восемь лет туда езжу почти каждый год и всегда у кого-то жила. В прошлом году мне немножко надоело снимать жилье, зависеть от кого-то. Когда тебе 20, это нормально, а когда 40+, ты хочешь быть сама себе хозяйкой. И я решила строить юрту, потому что думала, что это самый дешевый способ устроить себе маленький уголок.

Но ведь вы гражданка Канады, наверняка могли бы найти похожий уголок и там, там примерно та же природа, большая территория.

Мой папа тоже постоянно ругается: что тебе не хватает в Канаде, зачем тебе Урал, зачем тебе Россия? Там люди… Вот видишь, что с тобой произошло! Говорит: ага, суда до сих пор не было, видишь, я был прав! Он ругается до сих пор. Я не знаю. Это просто мое место. Я этого не чувствовало, нигде в другом месте. Конечно, такая дикая природа есть. Но я не нашла. И все равно Канада так же далека от Парижа, как и Урал. Что произошло в Александровке, могло бы произойти и в Канаде. Когда люди живут в таких глухих местах, они считают себя хозяевами, законом, авторитетом. Это везде так, не только в России, но и во Франции. Я самостоятельная женщина, независимая, у меня достаточно блестящая карьера, я успешная журналистка, пишу для The New York Times, сейчас стану главным редактором Fashion Network, это медиа про fashion, буду создавать свою компанию. Написала три книги. Это не значит, что я богата, у меня с деньгами не очень, но я свободный, творческий человек. А в Александровке патриархат, там женщины слушаются только своего мужа, нельзя носить короткие юбки, как в Саудовской Аравии. Женщины должны молчать, слушать своего мужчину и делать, что они говорят

Вам это нравится?

Нет, пусть живут, как живут, но не заставляют меня это принимать. Иногда, когда я вижу руки этих женщин, говорю, дорогая, тебе надо ухаживать за своими руками, что ты постоянно, как рабыня? А им нравится, они чувствуют себя под полной защитой, в гармонии. И пусть. Но не судите меня, и я вас не буду судить. А они это не поняли, а одна женщина, как мне кажется, мне завидовала, потому что у меня юрта, и ей, наверное, тоже хотелось бы иметь такой уголок в Александровке. Я ей сказала, что у меня есть много разных друзей, но я их не могу пригласить в Александровку, имея в виду, что они бы не хотели ехать в такую глушь. Для них это абсурд. Она мне сказала, чтобы я не выдумывала. Я не поняла, что это значит. А она имела в виду, что якобы у меня друзья — геи, которых я бы хотела пригласить в Александровку, но они не могли приехать. Она побежала к этому Ивану, который сам себя считает авторитетом, она знала, что он с ума сойдет, и вот, сошел. Вот эта женщина, она мне хорошего не желала. Иначе она бы не побежала к нему это рассказывать. Он искал причину со мной воевать. Потому что я немного угрожаю их патриархату. Потому что я представляю женскую силу, потому что я никого не боюсь, меня зовут Астрид Вендлант, я очень упрямая, я верю в себя, знаю, что живу в правде и что меня не остановить. Поэтому я, наверное, угроза для их авторитета, патриархата. Поэтому они использовали это как причину, чтобы со мной воевать. Просто в России считается, что можно бить людей, и тебе ничего не будет.

А какие отношения с Иваном у вас были до того?

Очень хорошие. За месяц ко мне приезжал друг из Англии, помогать со строительством юрты. Он очень хороший пианист, мы даже организовали концерт, я пела Эдит Пиаф, Шарля Азнавура, Джо Дассена. Иван присутствовал и даже сам пел песни. Я у него купила сыр, потому что он сыроварник, все было хорошо. Пока я гость, все хорошо, а если я ставлю юрту, это уже другое. Потом, в конце августа, приехал Жан Филипп, который работает в кино декоратором. И ему очень понравилась идея ставить юрту, и он сказал: давай я присоединюсь, у меня бабушка русская, я никогда не был в России, это уникальный шанс посмотреть ее, что такое Урал, и так далее. Он приехал, Иван его никогда не видел, но драка произошла из-за того, что у него «крыша полетела». Он взял двух своих рабочих, и они на нас напали.

Как это произошло?

Мы сидели на берегу реки, пили чай, только что купались. И появились три эти дьявола. Один с кастетом. У другого злость и ненависть в глазах, я никогда столько не видела. И Иван начал на меня нападать, в смысле, кричать, ругаться. Я ему сказала: Иван, я с тобой общаться не хочу, не хочу воевать, я хотела дружить, уйди, пожалуйста, я с тобой сейчас не готова общаться. «Нет, ты будешь меня слушать». Орал, орал, орал. Я поняла, что это может плохо кончиться, поэтому я начала снимать видео, чтобы себя защитить. Он это понял, забрал у меня телефон, Жан Филипп хотел вернуть его и получил удар в голову с кастетом. И у него травма черепно-мозговая. Потом второй сломал ему два ребра, они до сих пор сломаны. И он не смог работать три месяца. То есть, потерял десять тысяч евро. Вы думаете, вот этот гарсон ему их вернул? Конечно, нет. Потом, когда я поняла, что они готовы его убить, я просто легла на него и защищала, как щит. Я сказала, все, хватит уже! Была пауза, и они ушли. Поэтому Жан Филипп говорит всем своим друзьям, что вот эта женщина меня спасла. А люди думают, что так можно себя вести: а, ну они иностранцы, значит, кривые, аморальные, Гейропа и так далее. Но это дебилизм просто.

Я вообще считаю, что у России пунктик с геями. Да, они как-то отличаются от нас, но дайте им спокойно жить-то! Это не значит, что надо всех убить! Но если послушать этих людей в Александровке, надо всех убить, и не только геев, но и негров, и арабов, и вообще всех, кто не на 100%, как мы. Я бы сказала, что это уже не фашизм, это кретинизм, наверное! И никакой урок из истории они не выучили. Был геноцид индейцев в Америке, был геноцид армян, евреев. Ну что это такое?! Ничего не учили?! Вот этот Иван однажды сказал моему другу из Англии: тебе надо делать белых детей. Он не только против геев, он вообще против всех, кто не как он. Это пунктик, это просто псих! Образованные люди так не думают, они знают, что мы живем на одной Земле, и на самом деле нам надо бороться с другими проблемами. Террористы, загрязнение планеты — вот это реальные проблемы.

Вы наверняка хорошо знаете российские реалии, быт россиян, особенности менталитета. Замечали ли вы какие-то перемены во всем этом последние несколько лет?

Ну, есть такая кремлевская пропаганда, которая говорит, что вот, мы аморальные люди в Европе… Кстати, я иногда приезжаю в Россию, и люди мне говорят: а вы знаете, что НАТО хочет объявить нам войну? Я говорю, что первый раз слышу! Люди думают, что мы во Франции обсуждаем Россию. Что мы настроены против них, плохо о них думаем, ну, так идет кремлевская пропаганда. А на самом деле во Франции очень много людей, которые просто обожают и русскую литературу, и ваше кино, и музыку, и даже многие поддерживают Путина. Но об этом, конечно, в России никто не пишет и не говорит.

Ну почему же? Вся Россия знает, что мы дружим с Марин Ле Пен, с ней дружат наши власти…

Я знаю. Знаю, что они даже финансировали ее политическую кампанию, дали ей кредит и так далее, я все это знаю. Но Марин Ле Пен, извините, это не самый умный человек на свете. Она представляет фашистские силы. Она хочет только власть. Она даже путает все, вы не видели последние дебаты ее с Макроном! Она вообще, экю и евро путала. Извините, вы нашли не самого талантливого друга во Франции.

Та пропаганда, о которой вы говорили, по-вашему, имеет отношение к нападению на вас?

Она играла роль, да. Я у них потом спросила, зачем они на нас напали. Они сказали, что хотели защищать своих детей. Якобы я какая-то ведьма, которая будет их варить в какой-то кастрюле. Но извините, это что такое?! Они меня знают уже много лет, и на самом деле я в Александровку приехала раньше них. Потому что Иван, например, приехал пять-шесть лет назад, а я — восемь.

Как вы оцениваете реакцию местных правоохранительных органов на ваше заявление?

Очень долго все это длилось, и мне кажется, они не хотели этим заниматься, потому что это сложно, но у меня там друзья в Челябинске, которые меня очень сильно поддерживали и не дали этому делу умереть. Посмотрим, как будет. (Дело) еще не закончено, может, будет суд, и он что-нибудь получит — или штраф, или я не знаю…

А те двое?

С ними отдельно, я пока не могу вам сказать. Это отдельно. Мы сейчас решим вопрос.

Что вам сказали близкие и друзья во Франции об этом инциденте?

«Забудь об этом и никогда туда не возвращайся». Я ответила, что время покажет, посмотрим. Я люблю Россию и буду продолжать ее любить, Россия всегда много мне давала и, наверное, будет продолжать это давать. Поэтому я была бы дурой, если бы все это бросила из-за каких-то необразованных людей.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.