«Выходили всем поселком»: как Дальний Восток борется с пожарами
На Дальнем Востоке России начался сезон лесных пожаров: горят деревья и сухая трава. В федеральном правительстве говорят, что площадь, охваченная огнем, сегодня почти в два с половиной раза больше, чем за тот же период 2017 года. Вице-премьер Александр Хлопонин назвал этот год «вопиющим».
Опубликовано:
Слушать - 08:57
«Выходили всем поселком»: Как Дальний Восток борется с пожарами
Больше других от пожаров сегодня страдает Амурская область, здесь горит 1,3 млн га. Вот уже почти три недели в регионе действует режим чрезвычайной ситуации. По мнению Александра Хлопонина, «власти регионов играют с цифрами» и занижают площадь природных пожаров.
По данным главы Минприроды Сергея Донского, цифры занижены в среднем в четыре раза. Почти две недели бушует огонь в Хинганском заповеднике, который находится на крайнем юго-востоке Амурской области. Его тушат с земли и с воздуха.
«Горит то место, которое не горело практически более 15 лет, — рассказал журналистам Вадим Величко, заместитель начальника амурской авиабазы. — Подстилка очень большая, хвойная, там произрастает кедр, и также гористая местность, свыше 600 метров».
В пятницу, 27 апреля, стало известно, что из-за пожара в отношении должностных лиц дирекции государственного природного заповедника «Хинганский» возбуждено уголовное дело по статье «халатность». Тем не менее огонь удалось остановить.
«Выполняли тушение пожара в Хинганском заповеднике, забор воды брали на водохранилище, — говорит Юрий Уваров, командир экипажа самолета, принимавшего участие в тушении огня. — Мы вели связь с наземными пожарными командами, они нас корректировали, координировали, уточняли нам, куда именно выполнить сброс для более эффективного тушения. Мы сбросили воду, ушли на забор, в это время они подошли и дотушили этот пожар».
Еще один регион, где лесные пожары возникают как минимум дважды в год — Хабаровский край, здесь сегодня горит 156 тысяч га. В семи районах края введен особый противопожарный режим. По мнению жительницы Хабаровска Анастасии Легалиной, власти не слишком эффективно решают эту проблему.
Анастасия Легалина: Не знаю уже, сколько лет, у нас два раза в год, осенью и весной, горят леса и устраиваются палы сухой травы. Есть такое мнение, что якобы, если поджечь траву осенью, земля становится плодороднее. Официальные источники говорят, что это всякие дачники и тому подобное, но эта теория не всегда совпадает с действительностью. Потому что у нас навигация еще не открыта, то есть никак не доехать до левого берега, где эти дачи, а это делается по Амуру, но уже там все горит. Эту гарь сносит ветром на город. Дымка, дышать нечем, люди задыхаются, беременные в шоке, беспокоятся о состоянии здоровья будущих детей, потому что у нас эта проблема действительно стоит очень остро. Были годы, когда эта дымка была не так, как сейчас, осенью и весной по полтора месяца, а целое лето. Есть даже такое понятие — «дымные дети», это дети, которые родились приблизительно в период, когда все лето была гарь в воздухе. То есть дети рождались со всякими отклонениями, с пороками, некоторые вообще не рождались. Развивается гипоксия плода из-за того, что в воздухе превышен ПДК всех этих вредных веществ. Я этим озаботилась по осени, потому что у меня ребенок недавно родился, я как раз беременная была осенью, и меня очень сильно беспокоило, как это может повлиять на здоровье еще не родившегося ребенка. Мы стали организовывать пикеты, обращаться в надзорные органы, в прокуратуру, в МЧС, Генеральную прокуратуру. Но результат нулевой. Это были отписки. То есть по факту никого не наказали, никого не оштрафовали. В общем, никто не ответил за то, что ежегодно люди подвергают здоровье такому риску.
RFI: Как вы сами переносите эти задымления?
Анастасия Легалина: У меня ребенок родился 8 ноября того года, и меня раньше на полторы недели экстренно госпитализировали в перинатальный центр из-за того, что у меня случилось обострение астмы. Если годами эта проблема не решается, если последние пять лет мы на регулярной основе дышим вот этим два раза в год по полтора месяца, наверное, не все меры, которые возможны, предпринимаются. Наверное, надо этой проблемой плотнее заниматься и не допускать того, чтобы здоровье людей ухудшалось из-за этого. Население уезжает с Дальнего Востока, и это — не последняя причина, почему люди покидают регион.
По мнению Вадима Бельды, жителя нанайского национального села Джари, что в 150 км от Хабаровска, поджоги в их краях осуществляют те, кто заинтересован в дешевых разрешениях на вырубку деревьев.
Вадим Бельды: В этом году чаще горим, есть угроза поселку. Вот вчера на поселок шел пожар, но его местные пожарные локализовали и убили (огонь). И немного с другой стороны деревни тоже был пожар, но его тоже обработали.
В чем причина пожаров?
Вадим Бельды: Поджоги сухой травы. У всех разные версии, для чего это делается. Мне кажется, просто хотят лес пилить поближе к деревне, это уже горельник получается, и делают дешевые разрешения.
Кого-то ловили на поджоге?
Вадим Бельды: Нет, такого еще не было. Тут наблюдения нужны прямо жесткие, чтобы контролировать движения людей. Сейчас их разве отконтролируешь? Многие идут в лес, черемшу собирают — сейчас черемша пошла.
Так называемый Большой Уссурийский остров в Хабаровске, по которому проходит граница с Китаем, — проблемная зона города. Многие местные жители покинули его после наводнения 2013 года, а те, кто остался, вынуждены существовать без дорог и многих элементов инфраструктуры. Пожары здесь тушат вручную, не надеясь на помощь МЧС, рассказывает местная жительница Любовь Суслова.
Любовь Суслова: Сильные были пожары в начале апреля, у нас поселок отрезан от города. Дорог нет, даже ледовой дороги не было зимой. Нас оставили на острове без газа, без угля, в общем, на выживание. Несмотря на это, мы же не хотели гореть! Выходили всем поселком, кто с чем, как мог, потому что, если огонь подойдет к поселку, мы выгорим. У нас же много разваленных старых домов, дач много вокруг поселка, страшно, конечно, бывало! Звонили в город, просили пожарных выехать. Пожарные откликались, спрашивали, как к нам проехать. Мы рассказывали дорогу: что через Осиновую речку есть мост, по мосту прямиком до правого поворота, поворачивайте направо и вдоль берега Амура двигайтесь в нашу сторону. Потом дорога поворачивает еще направо, как бы вглубь острова. И вот здесь должна быть хотя бы отсыпанная дорога, которую мы просим, вымаливаем у администрации города. Потому что остров — это сплошные болота. И вот эта бедная пожарная машина, которая полная шла к нам на выручку, увязла в сугробе так, что потом показали по ТВ — один зад у нее торчал, мы не знаем, чем ее вытаскивали. Ну, что? Пришлось своими силами. Население-то в общем — пожилые люди. Но, несмотря на все это, выходили все буквально. И каждый год весной-осенью мы горим.
И как справляетесь?
Любовь Суслова: Ну хоть бы раз к нам прибыла какая-то помощь! МЧС-ников вызывали, а те вообще молодцы, говорят: а у нас дневной график работы, вот рассветет, мы к вам приедем. А раньше еще так отвечали: вот мост вам построят, мы будем приезжать. Последний пожар был числа 17—18 апреля, опять пошел этот пал. Опять позвонила пожарным, они опять спрашивают, как к нам проехать, я им рассказываю, а они мне потом отзваниваются: все, я заблудился, я не знаю, куда дальше ехать, дороги-то нет! Не слышит нас администрация. 64 человека прописано в поселке, проживает больше, есть незарегистрированные. А на выборы президента в этот раз вышли шесть человек. Люди не хотят этой власти!
По данным Минприроды, сообщает «Коммерсант», «специализированная лесопожарная техника» в России изношена более чем на 80%. Кроме того, в регионах в 2018 году сокращен штат специализированных лесохозяйственных учреждений «в связи со складывающимися экономическими условиями».
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться