Перейти к основному контенту

Бремя нервных

Как у нас любят еще с советских времен, все непременно к дате. Что советское, что российское кино – всегда датское. «Время первых», что выходит в российский прокат, приурочено, разумеется, ко Дню космонавтики. А то, понимаете ли – просто так, ни с того ни с сего – как бы чего не вышло…

Официальный постер фильма «Время первых»
Официальный постер фильма «Время первых» http://bazelevs.ru/vpfilm/
Реклама

Скажем честно: первые кадры фильмы вызывают мгновенно желание встать и уйти, потому что фильмы с таким началом обычно имеют и соответствующее продолжение. Маленький белобрысый мальчик бегает по щедрому русскому полю, то глядя в ночное небо на звезды, то ища птичку. 

Это, конечно, маленький Алексей Леонов, будущий космический герой. Но потом вроде как авторов попускает, хотя завязка все-таки во многом определяет общую стилистику фильма. Молодой летчик, только-только принятый в отряд космонавтов, что называется необстрелянный — Алексей Леонов (Евгений Миронов) дается в пару к опытному товарищу Павлу Беляеву (Константин Хабенский). Дальше – долгие ролевые игры «молодой напарник — старший напарник», «молодость — опыт», «ссоры — примирение». Над ними всемогущим Зевсом — Сергей Королев (Владимир Ильин), повелитель космоса, гений конструкторства, а космонавтам — отец родной. Ему дано задание: отправить наших ребят в открытый космос прежде, чем своих туда вытолкнут американцы. Королев не успевает довести корабль до ума, но сверху требуют, и он идет на мощный риск — отправляет космонавтов без гарантий. Потому что до определенного момента он за поведение корабля отвечает, а дальше тот может повести себя как угодно, что, собственно, и происходит.

Учитывая, что главным консультантом фильма был сам Леонов, осмелюсь предположить, что смотреть фильм все же стоит, но не подходить к нему с художественными мерками, потому что «художество» — самая слабая его часть. Такое кино надо смотреть с точки зрения просветительского интереса, ну что-то вроде «исторической реконструкции», какими славится Би-би-си. Здесь все подчинено одной-единственной задаче: показать, что мы крутые, мы первые. Любой ценой. Даже ценой возможной гибели ребят.

Королев – главная удача фильма. Мало снимающийся сейчас Владимир Ильин, актер широчайших, но так скромно использованных возможностей, во «Времени первых» умудрился своей ролью нарисовать целую систему и одновременно – ее антипод. Королев, как и вся система, одной рукой посылает людей на смерть, но другой, как ее антипод, пытается их оттуда вырвать. Он понимает, что если космонавты вернутся невредимыми, героями будут они, но если их тела продолжат крутиться по орбите на веки вечные, виноват будет он, Королев. Актер это понял, он не стал изображать из главного конструктора гуманиста от космической науки, хотя видно, что сценарий именно это и предлагал ему делать. Ильин своим превосходным актерским чутьем догадался, что уж чему-чему, а гуманизму точно не было места в Центре управления полетами. Королев был не только человеком системы, но сам был человек-система.

В фильме есть эпизод, за который Ильину надо отдать все актерские награды мира. Он приезжает к Брежневу – ряженому карикатурному персонажу, — чтобы выслушать его наставления о необходимости любой ценой обогнать американцев. И выслушав пафосно-идиотскую речь генсека, бросает на него один-единственный короткий внимательный взгляд. В этом взгляде — презрение, изумление, мимолетное желание встать и уйти навсегда, понимание невозможности это желание осуществить и как следствие — смирение, подчинение обстоятельствам. Режиссеры, ловите Ильина, снимайте его почаще.

Пара Миронов-Хабенский получилась очень неравноценной. В то время как Хабенский роль за ролью ищет новый рисунок, натыкаясь каждый раз на очередной пласт собственного ресурса, Миронов, кажется, нашел свой путь раз и навсегда, и всякая его роль (по крайней мере — в кино) — знакомый путь по знакомой дороге. Ловишь себя на том, что на Хабенского смотреть интересно, на Миронова — нет.

Но все это ерунда по сравнению с совершенно детским, каким-то животным любопытством, которое снедает всю вторую половину фильма даже тех, кто знает, что полет закончился благополучно. Сама по себе история выхода в открытый космос, этот немыслимый вид из космоса, отчаяние, когда Леонов не может забраться обратно в корабль — когда понимаешь, что все это было, и совсем недавно, только наверняка все было еще страшнее — тут-то «Время первых» превращается в «Бремя нервных». И даже забываешь о каких-то программных моментах этого патриотического продукта — например, о резанувшей фразе Королева-Ильина: «Мы такой народ, который всю жизнь летает в кандалах. Представьте, что будет, если их с нас снять? Так взлетим, что разобьемся». Устами гениального конструктора нам пытаются вдолбить простую мысль: кандалы — это ведь совсем неплохо, они разбиться не дают. Отдельные герои — не в счет.

А уж последняя часть, которой авторы, к сожалению, уделили меньше всего времени, а зря — где приземлившиеся в снежной тайге космонавты начинают игру на выживание с силами природы, — эта часть вообще могла бы стать отдельным фильмом. Хотя нет — уже был «Выживший» Иньяриту, так что бог с ним. Ну и, конечно, первую часть, где так карикатурно привыкают друг к другу на Земле слегка блаженный Леонов и суровый Беляев, где безжизненными статистками мыкаются их якобы страдающие жены, где бесконечные флэшбэки уносят нас в русское поле с птичкой и белобрысым деревенским мальчиком, будущим космонавтом, – ее бы раз этак в пять сократить, удлинив за счет этого космическую одиссею. Но нам ведь нужен космос с человеческим лицом, знаете ли.

И в этот же день в прокат выходит другой фильм про небо и про полеты, только не с таким счастливым концом. Американский режиссер Эллиот Лестер с помощью Даррена Ароноффски, который выступил здесь продюсером, сняли фильм про трагедию над Боденским озером в 2002 году и про ее последствия — в частности, убийство российским архитектором Виталием Калоевым авиадиспетчера, виновного в катастрофе. Фильм так и называется — «Последствия», а Калоева (который в жизни потерял в катастрофе жену и двоих детей, а в фильме он выступает под именем Роман Мельник и скорбит о жене и беременной дочери) сыграл аж сам Арнольд Шварценеггер.

Про этот фильм можно было бы и не говорить вовсе, если бы не главный посыл фильма, так актуальный для сегодняшней России с ее глобальной мизантропией. Так вот — по мнению авторов фильма, диспетчер мог бы остаться жив, а Калоев гулял бы на свободе, если бы люди знали слово «извините». Бородатый мрачный Шварценеггер весь фильм напирает на то, что перед ним после трагедии даже не извинились. Придя домой к авиадиспетчеру и показывая ему фотографии своей счастливой семьи, он, как потом выясняется, ждет от того извинений, а не истерики и попыток выпроводить незваного гостя. Не дождавшись извинений, он наносит диспетчеру с десяток ножевых ранений. А в конце фильма Калоева-Мельника находит повзрослевший сын диспетчера и наводит ему прямо в лоб пистолет. И что, как вы думаете, спасает героя от пули мщения? Правильно — он извиняется перед сыном убитого. Тот плачет и убегает. Запомните, дети, волшебное слово.

И вы меня простите, что так длинно.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.