Из Германии в Сибирь от секс-просвета — и обратно
Из села Кыштовка, что под Новосибирском, в неизвестном направлении спешно бежала семья Мартенс — та самая, что переселилась в Россию из Германии чуть более двух месяцев назад. Почему не сработала российская программа «возвращения соотечественников» и почему Россия не Германия?
Опубликовано:
Слушать - 12:11
Из Германии в Сибирь от секс-просвета — и обратно
Историю о том, как многодетная семья Ойгена Мартенса прибыла в Россию, спасаясь от уроков германского секс-просвета, напечатали чуть ли не все российские СМИ. И вот теперь выяснилось, что родители и их 10 детей смогли выдержать в сибирской деревне всего пару месяцев. Программа возвращения соотечественников в Россию дала громкий сбой: многодетную семью Мартенс поселили в дом, мало приспособленный для проживания, и выдали на 12 человек единовременное пособие в 150 тысяч. Местные жители, как могли, пытались помочь переселенцам, но этого оказалось недостаточно. Своим взглядом на произошедшее с RFI поделилась жительница Кыштовки, заведующая музеем местной школы Прасковья Савинова.
Прасковья Савинова: Вот приехали люди — огромная семья, 12 человек. Я думаю, что даже у нас из какого-то города, Новосибирска, Куйбышева, Барабинска, прежде подумают, чем поедут за 600–700 км от большого города. Тем более из другой, благополучной страны! Мало ли там какие трудности бывают?! И когда я с ними впервые встретилась, в ту легенду по поводу сексуального притеснения просто не поверила, отнеслась с большой осторожностью. Когда с ними стали общаться, мне в этой ситуации было в первую очередь жалко ребятишек. Они какие-то беззащитные, маленькие, худенькие, так плохонько одеты! И народ просто потянулся к ним: продукты, одежду, какую-то мебель, игрушки детские, раскраски, фломастеры. И они нас очень радушно встречали. Ничего совершенно о своем правительстве Ойген, или, как он себя называл, Евгений, не говорил. Да я и не спрашивала, это его личная проблема. Меня не интересовала и его религиозная ориентация, говорили, что он баптист, но мне это было неинтересно совершенно. Перед нами были люди, которые где-то запутались. Просто рискнуть ехать, поселиться в неблагоустроенный дом… Наши-то привычны в таких домах жить. Но ни одна семья, даже самая захудалая, запитая не живет в таких условиях, в которых жили они, понимаете?
RFI: А как они оказались у вас?
Прасковья Савинова: Ойгена увезли маленьким ребенком из Омской области. У нас же очень много немецких поселков было в Омской области, в Алтайском крае. У нас, в Новосибирской области, меньше. В 90-е годы многие потянулись в Германию. У них там и родственники, он показывал фотографии — благополучный коттедж. Вестфалия — земля не нищая, и беженцы туда не добежали, в общем-то, нормально совершенно. Они приехали в Омскую область, но там программы переселения наших земляков нет, а в Новосибирской области есть. Вот так они оказались здесь. Сначала он приезжал сюда один, на разведку.
По словам Прасковьи Cавиновой, во время первого приезда Ойгена Мартенса в Новосибирскую область он познакомился с жителем Кыштовки Василием, который и подобрал семье 4-комнатный дом. Раньше он принадлежал директору предприятия «Заготзерно», но на тот момент в нем никто не жил уже около четырех лет.
Прасковья Савинова: Гараж там, садик, какие-то сарайки — в общем, если жить по-настоящему, вполне можно все сделать. Васька там все подделал, печку — все. И вот они поселились. Вася их дровами обеспечил. Народ — кто диваны, кто продукты, кто что. В общем, они вполне бы…. если бы имели серьезные намерения, а их не было, похоже…. Женю этого возили и в Вараксино — это село в восьми километрах от нашего райцентра, там когда-то был вполне благополучный колхоз. И в деревню Садовку — там красивейшие места, реликтовый бор, совершенно замечательный берег Тары и пустующие земли. И дом там неплохой есть. Но все ведь не так просто. Это же не взять лопату, не вскопать 10 гектаров, посеять и сжать. Я вот тоже выросла в далекой кыштовской деревне, за 70 километров. Родители были бригадирами, председателями колхоза, я видела весь этот труд. И почему-то нас не тянет без всего, просто голыми руками начать эту землю обрабатывать. И когда он это посмотрел, как раз мы к нему приехали, застали в состоянии некоторого разочарования. Область им выделила деньги, 150 тысяч единовременно, по программе переселения. Перед этим он еще купил машину-«буханку» — микроавтобус, новенький, хороший, в сельском хозяйстве незаменимый. В эту зиму были совершенно невыносимые морозы, даже нам, коренным жителям, просто невозможно было. И вот они попали под эту природную раздачу, топили печь день и ночь, Вася все им помогал, как мог. Мне даже в какой-то мере было жалко: на Евгения смотрю, у него такая легкая растерянность. А Луиза на него смотрит — ее мужчина.
А чем занимались дети?
Прасковья Савинова: Мне было жалко детей. Такие растерянные. Двое говорили по-русски, старшие. Одному, наверное, лет 16, девчонке лет 14. Чувствуется, что дети там нормально учились. Я потом говорю: Женя, год учебный заканчивается, я не знаю, может, ваши причины были очень веские, но оторвать детей от школы, я не представляю?! Я сама бабушка. Даже вот заболеет внучка, две недели пропустит, я уже паникую, думаю, как? А вы, говорю, зиму целую не учитесь! Ну, говорит, там проблемы, надо получить хотя бы временную регистрацию. Я не знаю, как у них продвигались дела с этой регистрацией, у нас хоть и глухой угол, но руководство-то нормальное вполне. И начальник управления образования, зам главы, вызывали его, говорят, надо детей учить, давайте домашнее обучение. «А как домашнее, они язык не знают». Я говорю: хорошо, Жень, есть учительница-пенсионерка из нашей школы, она согласна бесплатно ездить к вам домой и учить русский на дому, хотя бы с четверыми старшими ребятами. Но они и эту возможность не использовали. По-моему, на каком-то этапе их накрыло такое разочарование, и он поехал за вещами в Германию. Это он так сказал Васе — якобы за вещами.
Они могли рассчитывать на какое-то другое жилье?
Прасковья Савинова: Им предлагали, что к весне они могли бы перейти в дом, который освободился после переезда местной прокуратуры. Большой дом, и там, на территории, построили бы им баньку, а бани у нас в соседнем селе рубит коммерсант один, недорого, мог бы привезти и поставить. Конечно, им бы что-то дали. Просто он был в поиске, или в Вараксино, им там предлагали, а может, поехать лучше в Крутиху, там, где я родилась и выросла, там столько пустых домов! Там земли этой немерено, там ягоды, грибы, охота! Когда он все это посмотрел, просто понял, что просто не потянет. Одному это не поднять. Были бы в семье два-три взрослых сына, засучили бы рукава и вперед! А так… Детский сад бы им дали, мы говорили с начальником управления образования. У нас сады очень благоустроенные, все до одного ребенка устроены в детских садах. У нас две прекрасные школы. Я возила их на экскурсию в наш прекрасный спортивный комплекс, новый, где можно заниматься и футболом, и чем угодно, и тренажерный зал, и все на свете. Замечательная хоккейная коробка, прокат коньков, и лыжи можно взять напрокат. У нас прекрасные магазины, четыре парикмахерских, двухэтажная больница, лет пять, как открыли. То есть, условия-то для жизни есть, но ребята попали под раздачу, я бы сказала. Возможность была, просто Женя струсил.
Когда вы с ними встречались последний раз?
Прасковья Савинова: 28 января это было, стоял такой мороз! Мы заходим, они сидят, свет горит в одной большой комнате, три спальных места на 12 человек. Представляете? И вот они сидят, все такие унылые, неприкаянные. А я притащила два пакета игрушек — внучка уже большая, вывалила на диван. Ребятишки эти игрушки схватили, тут такое у нас веселье началось, с девочкой Ханной, которая не знает русского, мы общались на уровне моего школьного знания немецкого. Она к плечу прижалась, понимаете, им нужно общение не только в кругу своей семьи! Но чтобы еще кто-то пришел, поиграл, порисовал.
А уехали они как?
Прасковья Савинова: Уехали они тайно, никого не предупредили. Мой номер телефона у них был, Луиза бы позвонила, сказала бы, слушай, мать, мы вот решили уехать, я бы не осудила. Я бы даже сказала, и правильно, Луиза, ради детей вернись. Я бы так сказала. Вот в сетях, в 3–4 группах Одноклассников бурно это обсуждают. И мне бросилось в глаза, никто из кыштовчан их не осуждает, что они уехали! Им было неловко, я думаю, что к ним хорошо отнеслись, а они вот так вот. Они уехали неожиданно, доехали до Татарска, там оставили машину, видимо, поехали в Омск, и уже из Омска, я думаю, добирались в Германию, видимо, самолетом. Я не думаю, что у них будет плохое впечатление о Кыштовке, не думаю. Ничего плохого у нас о них не говорят. В нашей школе работают две учительницы, которые живут на той стороне. Учитель математики прямо рядом там живет. Я говорю, Лен, у вас там, поди, по соседям шумят, осуждают? Она говорит, нет. Мы, мол, наоборот, дома мебель поменяли, так хотели им кровать нормальную отвезти, то, се. Ну, уехали, это их выбор, правда же? Это их выбор.
Где находятся Мартенсы сейчас, доподлинно неизвестно. После спешного отъезда Ойген позвонил лишь заместителю главы Кыштовки, сказав, что семья возвращается в Германию. Деньги, полученные по программе переселения, обещал вернуть. Больше на связь ни с кем из бывших односельчан он не выходил. Телефон Мартенсов не отвечает.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться