Бутырка – Бастилия или Рейхстаг?
Знаете, почему «Архипелаг ГУЛаг» Солженицына Александра Исаевича оказался так востребован во всем мире за пределами СССР? Потому что главная русская книга ХХ века представляет собой словарь.
Опубликовано:
Слушать - 08:49
Слова с Гасаном Гусейновым - Бутырка – Бастилия или Рейхстаг
Там подробно объясняются основные понятия советской тюремной и лагерной жизни. От «мастырки» до «придурка» — все расписано, все так внятно, что и дураку понятно. Вот почему и отмазаться от этой истории у Советов так и не получилось. Солженицын, как и Достоевский в «Мертвом доме», и Юлий Марголин в «Путешестии в страну зэ-ка» до него, хотел показать, как сам язык формирует зэчье сознание советских людей.
Политические заключенные в СССР, которые назывались на тюремном жаргоне «фашистами», сидели ни за что. Это понимали и их палачи и тюремщики, и сами зэки. Такое сидение большинство приводит в отчаянье, а у немногих обостряет ум. Этим объясняется и правильный вывод, наверное, главного советского дегенерата — Ленина — о пользе сидения в тюрьме для всякого интеллигента. Об этом забывают последыши чекистов, которые для острастки остального населения зашвырнули в тюрьму наших «болотников» — людей, мирно выступавших против фальсификации выборов на Болотной площади и случайно попавших в подставленную им ментами ловушку. Двойная несправедливость получилась. Сначала фальсифицировали выборы, а потом — специально для тех, кто законно и мирно воспротивился этой подлости, — сфальсифицировали беспорядки и насилие.
Помните ли вы главные аббревиатуры, ну хотя бы поздне-советского времени? Бомжа — помните? Того, который Без Определенного Места Жительства? Помните, конечно. Просто большинство молодых людей, с которыми говоришь иной раз, и которые легко употребляют слова «бомжиха», «бомжонок», «бомжевать», это уже никакой не акроним, не сокращение, а имя. Бездомного можно было бы приютить и пристроить. А БОМЖ в России считается особой породой.
Да что там БОМЖ! Колхоз уже некоторые расшифровать не могут. «Ну как сказать? Колхоз — это когда все вместе, а что означает точно, сказать не смогу, вот честно».
Рижская «Медуза» публикует воспоминания Алексея Полиховича, фигуранта «болотного дела».
Намерение — то же, что у автора «Архипелага»: чтобы сохранить смысл существования, главное сейчас — собрать и не растерять свидетельства языка тех людей, кто держит этот потусторонний мир, кто попал туда и усвоил этот язык. И вот тогда ты не сможешь ничего забыть: достаточно будет начать объяснять другим смысл этих немногих слов.
Эту работу проделал для всех нас весной 2016 года Алексей Полихович. Анархист, засунутый правоотступниками на зону при живой Конституции з/к.
Что же главное в этом мире?
Что ни один предмет не называется своим собственным именем.
Что этот мир там же, где его застал в середине ХХ века Солженицын.
Что он по-прежнему — Централ. Главный инструмент управления Россией. Страх тюрьмы.
«На тюремном жаргоне СИЗО называют „централ“, — объясняет Полихович. — Бутырский централ сокращают до БЦ, Матросскую Тишину — до МТЦ, Большой спецблок — до БС и даже безобидное „ночки доброй“ — до НД. В чем-то это оправданно. По „дороге“, внутренней тюремной почте, большой фолиант не пошлешь, пишут на клочках бумаги мелким почерком и все устоявшиеся фразеологизмы упрощают до формул».
Есть там и свои смайлики и эмоджи: «Например, „братское тепло“ изображают прописной латинской t со значком градуса».
«Новые полезные слова запоминаются сами собой. „Дубок“ — стол, „тормоза“ — дверь, „решка“ — решетка. „Очко“ — слово не совсем новое. Волнующее воспоминание еще с корабля (Алексей Полихович в 2010–2011 годах проходил службу на эсминце Северного флота „Адмирал Ушаков“). Здешнее „очко“ расположено на постаменте и со стороны входа прикрыто лишь простыней. Генуэзская чаша инициации. Вырабатывает необходимый уровень устойчивости к телесному, неприятному, к звукам, вони и мерзким историям».
Для нас, вольняшек и зрителей ТВ, ИВС — это «информационно-вычислительная сеть», а для тех, кому не повезло, это еще и «изолятор временного содержания», но и «информационно-вычислительная сеть» тоже. Человек, посаженный правоотступниками в тюрьму, видит мир объемнее.
«Скрученный и перевязанный матрас — „машка“. В рулет засунуто все, что нужно для жизни: металлическая тарелка, ложка, кружка, пакетик с гигиеническими принадлежностями. Бритвенные станки, которые не бреют, но очень хорошо скребут кожу, „хозяйское“ мыло, микроскопический тюбик зубной пасты. Вспоминаю, что на флоте „машкой“ называют тяжелую швабру с копной веревочек вместо тряпки».
Очарование зла иной раз перешибает эту вонь.
Вот некто «сидит по „трем гусям“ — 222-я статья УК РФ, незаконный оборот оружия».
«Сотрудники ФСИН в тюрьме называют „ментами“ полицейских — например, конвойных. Зэки же и тех и других называют „мусора“. Слово „мусор“ за решеткой — это уже почти не оскорбление, а констатация факта. Популярная шутка гласит, что арестанты в тюрьме до конца срока, а „мусор“ — до пенсии».
В самой знаменитой песне Высоцкого есть незабываемые слова:
«И меня два красивых охранника
повезли из Сибири в Сибирь».
Походишь по вольной Москве — насмотришься, сколько же здесь нормальных вроде бы здоровых мужиков работает охранниками, телохранителями, вертухаями. Сколько этих налитых, накачанных тел-пружин ждут, как где-тодернется что-то живое и непокорное. Как им должен быть ненавистен Полихович, выдающий их тайный язык — все эти гнусные «тормоза» вместо «дверей», «продолы» вместо «коридоров».
Сибирь московских тюрем не изменилась в главном.
Она построена не столько для тех, кто совершил преступление и за это подвергается наказанию, сколько для попадающих туда без вины. По уставу той жизни, о которой вы читали у Солженицына, следователи фабрикуют дела, а судьи штампуют приговоры. Зачем они это делают?
Неужели чтобы сознательно накопить ненависть, вызвать праведный гнев и наполнить систему уже под завязку?
Чтобы стало побольше таких, кого есть за что посадить?
Но правоотступническая система и существует только потому, что остановиться сама не может.
«Одна из башен называется Пугачевской, — напоминает Полихович, — потому что там пытали Пугачева перед казнью на Болотной площади. Естественно, мы сто раз пошутили про то, что он на Болотной площади закончил, а мы там начали».
Бутырская тюрьма только строилась тогда, когда в Париже сломали Бастилию. Ну да, потом было много исторических событий. А бутырки и бастилии должны наполняться. Женщины-судьи должны, по словам Полиховича, «долго и нудно читать свой творчески переработанный конспект обвинения про «общность психологического состояния людей, склонных к протестным выступлениям против власти» и «неизвестных лиц в неизвестное время».
Как заметил однажды великий криминолог Лев Георгиевич Эджубов, «фабриканты дел и не могут остановиться, потому что в строгом соответствии с законом им тут же пришлось бы пересажать друг друга». Вот и приходится ждать тех, кто захочет сравнить все эти Централы уже не с Бастилией, а с рейхстагом.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться