Перейти к основному контенту

Писатель Яков Гордин: модель сталинского полновластия очень соблазнительна

Ровно 60 лет назад, 25 февраля 1956 года, Никита Хрущев зачитал доклад «О культе личности и его последствиях» на закрытом заседании XX съезда КПСС. В Советском Союзе этот доклад, осуждающий культ личности Иосифа Сталина и массовые репрессии, долгое время распространялся самиздатом. Впервые его официально опубликовали лишь в 1989 году. Российский писатель, историк, соредактор журнала «Звезда» Яков Гордин в интервью RFI рассказал, почему десталинизация в России так и не доведена до конца.

Российский писатель, историк, соредактор журнала «Звезда» Яков Гордин
Российский писатель, историк, соредактор журнала «Звезда» Яков Гордин Владимир Бондарев/RFI
Реклама

RFI: Яков Аркадьевич, если вспомнить середину 50-х годов в СССР, то как изменились общественные отношения, по вашим воспоминаниям, до ХХ съезда КПСС и после него?

Яков Гордин: Я — свидетель своеобразный. Потому что в момент, когда Никита Сергеевич произносил свою речь, я находился в армии, далеко-далеко в Забайкалье. И в армии об этом вообще никто никого не ставил в известность, ни о каких съездах.

Но, естественно, я хорошо помню атмосферу до того, как я ушёл в армию — 1954-й год, и после того, как я вернулся — это уже конец 1956-го-1957-й. Пользуясь выражением другого генерального секретаря, Михаила Сергеевича Горбачёва, я вернулся в другую страну.

После оглашения этого закрытого письма, которое распространилось очень быстро, люди стали не только чесать затылки. Те, кто прекрасно понимал, что происходило при Сталине, стали достаточно активно выражать своё отношение к происходившему. Тем более, что за время моего отсутствия стали возвращаться политические заключённые. Появление этих людей чрезвычайно мощно влияло на общественную атмосферу.

Скажем, в наш ленинградский Союз писателей вернулось несколько блестящих переводчиков и литераторов: Лихачёв, Энгельке, Шадрин, Татьяна Гнедич и ещё целый ряд людей. Ситуация была психологически парадоксальная, потому что на мероприятиях в одних и тех же помещениях оказывались люди, которые сидели, и те, кто их сажал.

Но при всём изменении этого психологического климата (что характерно и важно для понимания того, что сейчас происходит) никаких радикальных выводов сделано не было. Для большинства граждан нашей страны то, о чём рассказал Хрущёв, — это был эпизод, он не затрагивал фундаментальных основ общественных представлений.

Получается такая цикличность в отношении к Сталину: ХХ съезд и потом — ещё в большей степени XXII съезд — разоблачения, при Брежневе с начала 70-х идёт подспудная реабилитация, появляется «мудрый генералиссимус» в фильмах о войне. В горбачёвскую перестройку и в 90-е годы — ещё большая волна разоблачений. Сейчас — ещё большая реабилитация. Следует ли ждать полной и окончательной победы над сталинизмом в нашей стране?

Наверно, но ещё не сейчас. Это, действительно, очень любопытная синусоида, которая зависит от целого ряда причин. Недостаточная удача экономического реформирования. Приходится констатировать факт: реформы прошли тяжелее, чем могли бы. Крушение надежд на плавное вхождение в цивилизованный западный порядок как равных по разным причинам — тут никогда не бывает одной виноватой стороны. Соответственно, те страшные сведения, которые получили достаточное количество наших граждан в конце 80-х-начале 90-х годов, подёрнулись некой дымкой. Это стало напоминать кинофильм: посмотрели, потом другой кинофильм показали, которые несколько по-иному это всё изображает.

Я думаю, что удастся в конце концов изъять из нашего сознания эту «благотворность» сталинизма, как метода управления, но явно не в ближайшие годы. Очевидно, должен произойти некий перелом, который затронет сознание уже не тех, кого не переделаешь, а молодых и среднего возраста людей, о сталинизме знающих теоретически и, по привычке российской, не очень доверяющих тому, что делается при новой власти.

Хрущёв и его окружение в большей степени чувствовали себя соучастниками сталинских преступлений, и, тем не менее, пошли на вскрытие части правды о Большом терроре. Нынешняя власть хотя бы в силу возраста не может себя чувствовать соучастниками этих преступлений. Они что — ментальные наследники, если по крайней мере попустительствуют народной ресталинизации?

Я думаю, что тут дело не в сталинистских настроениях власти. Потому что и президент, и премьер-министр, когда он был президентом, высказывались и высказываются достаточно определённо в этом отношении.

Но они пытаются лавировать и поощрять те настроения, которые, как им представляется, сильны в массовом обществе, с тем, чтобы не произошло психологического разлада: верхи думают так, и низы, массы — по-другому.

Это не поощряется, насколько я понимаю, но и не подавляется. Не подавляется инициатива, скажем, телевизионных каналов в этом отношении, потому что это, как они считают, некий отклик на настроения большинства общества.

Кроме того, очень соблазнительна эта модель полновластия. Не обязательно убивать сотнями тысяч и сажать миллионами, но обладать властью, при которой можно решить своей волей любую проблему, это очень соблазнительно, когда нет соответствующей атмосферы общественных представлений.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.