Кинособытие: «Обещание на рассвете» Эрика Барбье

Новая экранизация одного из величайших романов дважды лауреата Гонкуровской премии Ромена Гари «Обещание на рассвете»: история о том, как женщина воспитывала в сыне мужчину-победителя.

Пьер Нинэ и Шарлотта Генсбур в экранизации романа Гари «Обещание на рассвете» kinopoisk.ru

Я чуточку запоздал с рецензией на вышедшее у нас «Обещание на рассвете» французского режиссера Эрика Барбье. Но на то были свои причины. Над этим фильмом требовалось поразмыслить.

Странно, что одноименный роман писателя Ромена Гари экранизирован всего второй раз. Ведь это, возможно, лучший в мировой литературе роман о взаимоотношениях сына и матери. Первая экранизация была сделана в 1970 году. Ее создателем стал знаменитый франко-голливудский режиссер Жюль Дассен, отец культового в СССР певца Джо Дассена.

В том фильме мать сыграла легендарная Мелина Меркури, главная любовь и последняя жена Жюля Дассена, будущий министр культуры Греции. В сегодняшнем фильме основные роли тоже исполнили знаменитости. Шарлотта Генсбур — роль матери, один из самых популярных молодых актеров Франции Пьер Нинэ (самый молодой артист, принятый в труппу знаменитого театра «Комеди Франсез») — роль сына. Разумеется, когда тот в возрасте около двадцати и старше: в детстве и юности сына изображают дети.

Фильм и роман — автобиография одного из самых необычных писателей и мужчин XX века Романа Кацева, который и стал потом Роменом Гари. История взросления и познания тайн бытия. От жизни в начале 1920-х в тогда еще польском Вильно — теперь Вильнюсе — до переезда во Францию и участия в Сопротивлении: будущий Гари стал летчиком в армии генерала де Голля.

Благодаря внешнему сходству долго считалось, что он сын великого актера русского немого кино, уехавшего после революции в эмиграцию Ивана Мозжухина. В новом фильме мать лишь водит его на фильмы Мозжухина, которым восхищается. Тот стал звездой и в Европе. Но в романе Гари, как и давнем фильме Жюля Дассена, Мозжухин и впрямь возникает и даже предоставляет в Вильно главному герою-подростку и его матери свою машину и шофера на неделю, что сильно повышает их социальный статус. Но он явно не был отцом Гари. Просто играл с его матерью, бывшей актрисой, на одной сцене в императорской России. Может, не только играл.

Герой явно не стал бы тем, кем стал, если бы не его упорная мать, посвятившая ему всю жизнь. В детстве она вызывала у него краску стыда на щеках, когда кричала ненавидящим ее соседям в Вильно, что сын станет знаменитым писателем, консулом Франции, кавалером ордена Почетного легиона, будет одеваться только в Лондоне.

Кроме того, мать воспитывала его в невероятной любви к сказочной Франции, которую он полюбил так, что не смог разлюбить, даже столкнувшись с ее грубой реальностью. От матери он усвоил лозунг «не сдаваться».

В итоге он решил бросить мир к ее ногам и действительно стал всем тем, кем она пророчила ему стать. И консулом, и писателем, и кавалером орденов.

Как писатель, он сочинял, кстати, не только серьезные, но и авантюрные шпионские романы, зачастую под псевдонимом: я читал некоторые из них, там Джеймс Бонд — и тот отдыхает. Подобному литературному разновкусию, конечно, способствовала невероятная судьба самого Кацева-Гари. Авантюрист по натуре, литературный мистификатор, он умудрился стать единственным, кто дважды получил самую престижную литературную премию Франции — Гонкуровскую, которую положено вручать писателю лишь раз в жизни. Но он придумал себе очередной псевдоним Эмиль Ажар, вывел в свет человека, который якобы и есть Ажар… И отхватил премию вторично!

Чтобы вы понимали: тут чистая игра, никакой корысти (хотя Гонкуровская премия поднимает тиражи). К моменту получения второй премии Гари был обеспеченным человеком, а сама премия, в отличие от многих других, велика лишь своим званием. Раньше она составляла 1 франк. Теперь, кажется, 10 евро. Принято, чтобы после ее получения писатель зашел в ближайшее кафе и тут же пропил.

Кроме того, Гари был невероятным любителем — и любимцем — красивых женщин и стопроцентным джентльменом. Тут ему тоже помогла мать: заставила в детстве заниматься стрельбой, фехтованием, конной выездкой, танцами, обучила светскому поведению. Когда он в годы войны стрелялся на дуэли с поляком-антисемитом, с расстояния в пять метров (редкое, что сохранено в фильме из его авантюр), то, естественно, ранил его — но так, чтобы не убить. Гари, сторонник жизни, не мог видеть в людях, даже плохих, своих врагов (хотя и вылетал на задания на бомбардировщике как штурман). Он и в зрелости, как признается в книге, рыдал, когда видел, как тонет в воде майский жук, которого он не в состоянии спасти.

И этот человек, любитель жизни, женщин, авантюрной прозы и хорошей еды (в книге он особо описывает, как пожирал все, что есть на столе, если представлялась такая возможность, при этом всегда оставался спортивным), человек, получивший все почести от Франции, покончил с собой в 1980 году в возрасте 66 лет. И написал в предсмертной записке нечто неожиданное: «Можно объяснить все нервной депрессией. Но в таком случае следует иметь в виду, что она длится с тех пор, как я стал взрослым, и что именно она помогла мне достойно заниматься литературным ремеслом».

Тут и вернемся к фильму.

Если посмотреть новую экранизацию «Обещания на рассвете», не читая роман или подзабыв его, то фильм безусловно понравится.

Но перечитывая, понимаешь, сколь же многое в фильме упущено либо приглажено. Например, почему в начале войны французы, даже будущие воины де Голля, ненавидели англичан. А потому, что те после поражения Франции, в июле 1940-го беспощадно уничтожили ее лучшие безоружные корабли, стоявшие у берегов Алжира, убив почти две тысячи французских военных моряков. Да, эскадру собирались присвоить немцы. Но в глазах французов это не оправдывало убийство их сограждан. Я узнал об этом факте только из книги Гари. Нынешние европейские историки предпочитают о нем не упоминать.

Я сам сто раз говорил, что кино не в состоянии адекватно отобразить литературное произведение. Что для него важно рассказать историю — а всякие лирические отступления ему не нужны, если оно ориентируется не на поклонников Годара или Сокурова, а на рынок.

Но все же нельзя было делать из «Обещания на рассвете» чистую мелодраму. Потому что этот роман Роман Кацев, лишь во Франции ставший Роменом, писал не только о матери, но и о себе. И именно в лирических отступлениях — сила его книги.

Я по русской литературной традиции назвал их лирическими. На самом деле они философские. Каких только размышлений в книге нет: о женщинах, сексе, политике, войне и мире, о причинах развала сильной французской армии перед войной с Гитлером (одни принимали Гитлера, как маршал-предатель Петен, надеясь с его помощью победить коммунизм, другим попросту было все равно), пределе человеческих возможностей, о молодости — Гари помнит детство, отрочество, юность и свои тогдашние поиски и сомнения, как помнили разве что Толстой и Марк Твен.

Когда начинается война, а она занимает примерно треть книги, заметно уменьшается и присутствие матери. Хотя герой постоянно получает ее письма. В детективном финале фильма и книги мы понимаем, почему.

Кстати, даже печальные эпизоды, включая военные, поданы в романе с юмором. От многих наблюдений и фраз хохочешь. Юмора фильму тоже не хватает. А чего стоит одна только опущенная в фильме главка о том, как будущий Гари сотоварищи в детском возрасте подсматривали через дыру в крыше за виртуозным любовным актом в каком-то сарае. Не в силах оценить его суть, персонажи-дети приходят к единственному здравому выводу: взрослые так часто меняют позиции и поворачиваются во время любви, что сами не знают, как ею заниматься.

В книге — много отсылок к России. Роман-Ромен и его мать, несмотря на свою еврейскую кровь, считали себя французами. Но всегда помнили про русские корни: сидели на дорожку, обожали соленые огурцы и т. д. При всем обожании Франции, мать возмутилась, прочитав в учебнике истории, что в битве при Бородино торжествовали французы: «Неправда, — заявила она. — Бородино было крупной русской победой». Еще: даже у самого Гари, не говоря уже о матери, при идеальном знании французского, всегда сохранялся русский акцент.

Короче, реальной судьбы трагического гения, ненавистника всех антигуманных идеологий и их идолов, в фильме нет.

Но все же советую посмотреть «Обещание на рассвете». Там удивительна атмосфера ушедших времен. И последняя фраза романа — «Жизнь прожита не зря» — в фильме так или иначе все-таки отыграна.