Перейти к основному контенту

Низкий жанр высокого полета: Венецианский фестиваль преподносит сюрпризы

Венеция в этом году выдалась коварной — во время проливных дождей показывают не лучшие фильмы, а как только солнышко позовет к морю — фестиваль выстреливает одной приятностью за другой. Да и бог с ним, с морем — никуда оно не уйдет.

Французский режиссер Жак Одьяр на Венецианском кинофестивале
Французский режиссер Жак Одьяр на Венецианском кинофестивале REUTERS/Tony Gentile
Реклама
06:55

Низкий жанр высокого полета: Венецианский фестиваль преподносит сюрпризы

Екатерина Барабаш

Зато посмотреть, как знаменитый француз Жак Одьяр неожиданно для всех вдыхает свежее и легкое дыхание в приевшийся, казалось бы, и полумертвый жанр вестерна — это дорогого стоит. Его «Братья Систерс», которые из аннотации выглядели банальной стрелялкой, топотом копыт ковбойских лошадей и очередной бессмысленной охотой за головами, оказался обаятельным образцом новейшего вестерна. То есть вестерна со смыслом. Не говоря уж о том, что мастерство одного из безусловных лидеров европейского кино еще на пару сантиметров подняло планку, но главное тут даже не это. В мастерстве Одьяра никому и в голову не пришло бы сомневаться. А вот то, что он вдруг взял да освоил незнакомый труднейший жанр, — это, конечно, событие.

Одьяр впервые снимал в Америке, на американском материале, с американскими актерами. Два брата-ковбоя, отчаянных бандита, один из которых, Илай, — довольно милый и мечтательный, а другой, Чарли, — отвязный пьяница. Первого играет Джон Си Рейли, второго — Хоакин Феникс. По заданию босса два братца ищут некоего персонажа, химика Уорма (Риз Ахмет), который изобрел жидкость, мгновенно обнаруживающую золото в реке. На братцев работает сыщик Моррисон (Джейк Джилленхолл), который в какой-то момент нарушает все командные планы.

Трейлер фильма «Братья Систерс»

У Одьяра, чье кино никогда не отличалось особой тягой к юмору, вдруг проснулся нежный ироничный взгляд на мир, и приключения великолепной четверки развернулись перед удивленным взглядом зрителя со всей возможной виртуозностью и снисходительностью к охотникам за удачей.

Джон Си Рейли и Хоакин Феникс играют своих незадачливых персонажей с какой-то отчаянной отвагой — словно им самим удивительно участвовать в таком действе. При этом приключениями ковбоев смысл фильма, разумеется, не ограничивается. Жанр вестерна в данном случае — лишь обрамление печальных и своевременных мыслей о дорогах, которые мы выбираем, о попытках вернуться к корням, о бренности золота. Братцы все время вспоминают маму и папу и постепенно понимают, что только в прошлом есть покой, да и тот наверняка призрачный. Ну да, ничего нового, но смешение «низкого» жанра и «высоких» мыслей получилось у Одьяра очень органично.

Не только братья ковбои ищут успокоения в прошлом — тема детства и его важности для познания сегодняшнего, сиюминутного мира проходит во многих конкурсных фильмах. Хоть и неровный, но тем не менее один из лучших конкурсных фильмов — немецкий «Работа без авторства» Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка — и вовсе настаивает на том, что только через прошлое, через рефлексии по поводу ушедших дней и людей можно обрести равновесие здесь и сейчас.

Доннерсмарк 12 лет назад стал обладателем «Оскара» за лучший фильм на иностранном языке — его дебютная картина «Жизнь других», крепкая и профессиональная, но далеко не безупречная, подкупала как раз темой невозможности настоящего и будущего без прошлого. Нынешний фильм еще глубже исследует тему прошлого, заставляя главного героя, молодого художника, переживать трагические минуты предвоенного и военного детства.

Режиссер Флориан Хенкель фон Доннерсмарк и актер Том Шиллинг
Режиссер Флориан Хенкель фон Доннерсмарк и актер Том Шиллинг REUTERS/Tony Gentile

Историческая память — очень важная тема для немецкого кино. Порой кажется, что чем дальше будет уходить в вечность Гитлер, нацизм, Вторая мировая война, газовые камеры — тем крепче немецкие драматурги и режиссеры будут держаться за эти чудовищные вехи истории Германии. Отдаленность во времени дает больше свободы для осмысления, поэтому рефлексий на тему нацизма хватит еще нашим правнукам.

Главный герой «Работы без авторства», молодой художник, родившийся незадолго до войны и изрядно хлебнувший от нацизма, всеми силами пытается убежать от прошлого. Он прячет подальше фотографии с любимыми погибшими людьми, хотя они то и дело появляются перед ним в виде неожиданных напоминаний о себе. Перед самым строительством проклятой стены он сбегает в Западную Германию, где старается избавиться от навыков соцреализма и обрести свободу в творчестве. Но чем дальше он отодвигает прошлое — тем проворнее оно ставит ему палки в колеса. И только достав все фотографии, взяв их как основу своего большого художественного проекта, художник начинает нащупывать успех, причем не только в творчестве.

Еще в фильме проходит очень важная мысль о бесконечности зла. Если зло не искоренено — оно еще даст о себе знать, проклюнувшись самыми неожиданными ядовитыми ростками. Не бывает бывших злодеев. Не может нацист стать бывшим. Это не просто партийная принадлежность — это диагноз и системный порок мозга. Этот фильм представлен на «Оскара» от Германии, и шансы у него, безусловно, есть. А нашим, российским творцам не мешало бы поучиться у немецких кинематографистов вскрывать собственные гнойники, а не приниматься ставить памятники правителям-убийцам по всей стране.

Режиссер Ласло Немеш (слева) с актерами фильма «Закат»
Режиссер Ласло Немеш (слева) с актерами фильма «Закат» REUTERS/Tony Gentile

Все мы так или иначе живем прошлым. Вот, скажем, выстроилась немыслимая очередь на новый фильм венгерского режиссера Ласло Немеша «Закат». Немеш — обладатель «Оскара» за лучший фильм на иностранном языке за «Сына Саула». «Сын Саула», гениально передающий атмосферу ужаса концлагеря, не содержа при этом ни одной сцены смерти, не показав ни одного трупа, два года назад был воспринят как безусловный прорыв в киноязыке. Немеш решил заговорить на этом языке еще раз — и прогадал.

Сюжет «Заката» разворачивается накануне Первой мировой войны. Девушка приезжает в Будапешт и пытается устроиться работать в модный магазин, когда-то принадлежавший ее покойным родителям. Одновременно она узнает, что у нее есть брат, которого она со всей юной пылкостью бросается искать. Поиски приводят героиню в самые странные места города, к мрачным людям из подполья, забрасывают в центр кровавых тайных баталий. Чем дальше — тем явственнее запах войны, и неотвратимость трагедии проявляется все четче с каждым кадром. Но, кажется, Немеш бросил все свое внимание, все свои старания на стиль, который у него действительно блистательный, а вот с драматургией сложилось хуже.

В «Сыне Саула» задача в каком-то смысле была проще — это был фильм-ощущение, фильм-эмоция. Здесь же нам попытались рассказать историю с предполагаемым внятным сюжетом, но сюжетные линии оказались слишком размытыми потоками стиля. Тем не менее это тоже изрядно радует. В конце концов кино — визионерское искусство, и порой безупречность стиля рождает смыслы. А если даже и не рождает — просто полюбоваться порой тоже очень полезно и приятно.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.