Перейти к основному контенту

Кинособытие: Следующая станция – кровавые слезы

В «Убийстве священного оленя» грек Йоргос Лантимос подтвердил репутацию одного из самых непредсказуемых режиссеров современности. Фильм, участвовавший в прошлом Каннском фестивале, вышел в российский прокат.

«Убийство священного оленя» греческого режиссера Йоргоса Лантимоса
«Убийство священного оленя» греческого режиссера Йоргоса Лантимоса DR
Реклама

Греческий кинематограф при всей моей и всеобщей любви к этой стране — один из самых непопулярных в мире. Скажи девушке «Пошли на модный греческий фильм!.. — та ответит: Да ну!..». Конечно, киноманы слышали о мэтре режиссуры Михалисе Какоянисе и видели фильмы классика Тео Ангелопулоса. Да и композитор Микис Теодоракис внес вклад не только в искусство музыки, но и искусство кино.

Тем занятнее факт, что режиссером, за чьи фильмы бьются сейчас лучшие фестивали (но побеждает, конечно, Каннский), стал грек Йоргос Лантимос. Стоит заметить, что в последние четверть века появилось лишь несколько режиссеров, чьи фильмы по-настоящему прозвучали. И хотя все они, считай, одного поколения, Лантимос по стилю и радикальности, пожалуй, самый молодой из них — хотя ему почти как Софии Копполе, тоже за сорок (Коппола даже на пару лет старше). А уж какие-нибудь Ким Кидук или Франсуа Озон кажутся рядом с ними и вовсе стариками.

Герои Лантимоса в его первом знаменитом фильме «Клык» растут, не зная, что родители их обманывают. Они используют не те слова для обозначения известных предметов и понятий. В итоге они вырастают в убеждении, что морем называется кожаное кресло в гостиной, а соль именуется телефоном.

Но ведь и правда: что в детстве как ни назови, так оно и запомнится. Так и будет называться. За ужином: передай мне телефон, пожалуйста — а имеется в виду соль. Зато никто из детей этой дикой семьи не знает, что такое телефон (успех? кретинизм тоталитарных родителей?).

Большие киностраны словно бы приватизируют наиболее талантливых мастеров из невеликих государств. Если мы взглянем на программу Каннского фестиваля, то заметим, что две трети фильмов, хоть американские, хоть малайзийские, фактически являются фрацузскими. За ними стоят известные парижские продюсеры и крупные студии. Но Лантимос и тут отправился своим путем. Начав как француз (приз фильму «Клык» как лучшему в каннской программе «Особый взгляд»), он уже сейчас перебрался в Великобританию. Видимо, он мыслит себя в кино гражданином мира. Будет толк: только если он не потеряет своеобразие.

Кратко о трех самых известных фильмах Лантимоса, которые без зазрения совести отнесем к редкому в кино сюрреализму.

В «Клыке» мать, отец и трое взрослых детей-подростков живут, отгродясь от мира. Что в мозгах у папы с мамой, можно лишь догадываться. Дом окружен высоким забором, за который дети никогда не выходили и смогут лишь в том случае, если у них выпадет сам собой один из клыков. Уже смешно, да?

Войти в дом из внешнего мира может только Кристина. В компании главы семейства она работает охранником. Ее приглашают для того, чтобы сын с ее помощью удовлетворял свои сексуальные потребности. Взрослые дети знают это, как и главный закон семьи: «Нельзя покинуть дом, до тех пор, пока у тебя не выпадет правый клык».

Он, конечно, умозрительный режиссер.

Мне больше по душе следующий каннский фильм Лантимоса «Лобстер», обретший на Лазурном берегу приз жюри, а затем получивший номинацию на «Оскар» за лучший сценарий. Это вообще сенсация, ведь американская гильдия сценаристов как цепной пес не подпускает к «Оскару» и американским наградам никаких чужаков-иностранцев. Но сценарий фильма с моими любимыми акерами Колином Фаррелом и Рейчел Вайс (или же Уайц, как иногда пишут) действительно таков, что, впрочем, оцените сами.

И опять — чистокровное безумие.

В недалеком будущем людям запрещено быть одинокими. Холостяков и незамужних полиция отлавливает на улицах. И отправляет в спецотель полутюремного типа на 45-дневное исправление. Если за 45 дней ты не найдешь себе там новую пару (хотя бы гомосексуальную), тебя трансформируют в животное и отправят в ближний лес.

Трансформация — одна из самых непонятных акций в этом сюжете. Ее не показывают, так что возможно трансформация — слово-заменитель для понятия «казнь». Но в один из моментов герои оказываются у дверей комнаты, на которой табличка «Комната для трансформации». Кроме того, главный герой приезжает в отель с собакой, и вдруг становится ясно, что это его трансформированный в животное родной брат. А в самом лесу бродит, например, верблюд — ну откуда верблюд в европейских широтах?

Кстати, о чудном названии «Лобстер». Все просто. По прибытии в пересыльный отель героя спрашивают, в кого он желает переделаться, если не найдет себе пару? В бегемота, пингвина? И он отвечат, что в лобстера, поскольку любит море и вообще лобстеры — это для него символ аристократизма. Он на секундочку забыл, что пожираемого.

В какой-то момент герой бежит из отеля-тюрьмы в ближайший лес. И оказывается в сообществе других сбежавших.

Люблю жанр антиутопии, в котором демонстрируется возможное тоталитарное будущее человечества (к которому могут привести уже сегодня существующие фобии и запреты), но «Лобстер» — новый поворот. Это абсурдная сатира на тему, что законодатели и послушное им общество могут довести человечество до чего угодно.

И почему политики будущего действительно боятся одиночек. Одиночки непредсказуемы. Живут своей закрытой жизнью. Они всегда могут задумать то, что общество не способно контролировать. Оппозиция, одним словом. Если не сказать жестче: открытое Сопротивление.

Но фильм ударяет и по оппозиции, где свои жесткие тоталитарные основы: борясь с «парностью» людей и навязанными политиками обязательными брачными отношениями, оппозиция исключает всякие любовные союзы. Чувствуете симпатию друг к другу? Значит, держитесь на расстоянии.

Финал настолько мрачный и крутой, что оторопь берет.

Между тем, мальчик-лгун, мальчик-манипулятор из последнего фильма Лантимоса «Убийство священного оленя» – один из самых неприятных персонажей фильма. Он врет девочке, 14-летней дочери главного героя, будто ее любит. Но самое главное, он пытается измордовать самого главного-героя – хирурга (врет героине Кидман, что убив его отца во время врачебной операции, Фаррел флиртовал с ее матерью, что уже полная чушь).

Это даже не чушь — подлость. Ни к какой его матери главный герой и не подкатывал. Зато сам мальчик сделал все, чтобы постелить им постель.

В итоге, однако, финал фильма кошмарен. Хотя при желании в нем и можно углядеть черный юмор. На каннской пресс-конференеции Лантимоса спрашивали: «Этот мальчик – он что, колдун?» Хорошо быть режиссером. Всегда можно ответить: а вот сами и решайте.

Колдун не колдун, а дьявол точно. Стоп! Что мы так всех сразу возвеличиваем? Дьявол? Да волчонок он — вот и все.

Самое удивительное: при весьма актуальной теме (она вообще стала главной темой Канн-2017: человечеству ничто хорошее не светит), фильм Йоргоса Лантимоса «Убийство священного оленя», который многие ожидали как один из главных на фестивале, освистали и забукали. За что? И что этим западным критикам надо?

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.