Хождения отдельно, муки – отдельно

То, что люди постепенно перестают читать, ни для кого не секрет. Слишком много сейчас визуальной информации, потреблять которую гораздо проще, чем читать так называемые «лонгриды». Слово это появилось недавно, и в нем слышится этакая легкая снисходительность — мол, сами не рады, но иногда приходится читать что-то и длиннее двух тысячи знаков без пробелов.

Юлия Снигирь в сериале «Хождение по мукам» ntv.ru

Телевидение в части, отвечающей за культуру, собственно, и работает на избавление от устаревшей привычки читать эти самые лонгриды, вышедшие из-под пера Достоевского, Толстого, Гоголя, другого Толстого. Любая экранизация для телевидения, как правило, представляет собою облегченный вариант произведения, роман лайт, пересказ содержания с необходимыми разъяснениями для тех, кто никогда не читал и не прочитает.

Киноэкранизации — другое дело, они часто носят, скажем так, исследовательский характер, пытаясь найти в произведении что-то не увиденное, не вычитанное, спрятанное, повернуть роман другой стороной, новой гранью. Поэтому, как бы это ни было многим странно и неприятно слышать, экранизация для большого экрана обычно бывает самостоятельным художественным произведением. Не часто, конечно. Но изначально планируется именно так. Экранизация для телевидения такой цели не преследует никогда — хотя бы потому, что громадная дорогостоящая пропагандистская машина, какой является телевидение, не может себе позволить себе тратить время на искусство.

Это все к тому, что подходить к телеэкранизации с мерками искусства некорректно. Для начала всегда надо ответить на вопрос «Cui prodest?» — «Кому выгодно?», ну а дальше можно и о плюсах и минусах с точки зрения художественного воплощения. Понятно, что режиссеру и всем творческим участникам это обидно – они ведь по большей части и правда создавали художественное произведение. Но если уж стал деталью пропагандистской машины – не жалуйся, что тебя как ее винтик и рассматривают.

Это была долгая прелюдия к рассказу о сериале «Хождение по мукам» на канале НТВ. Сериал снял мэтр российского кино Константин Худяков, известный по таким фильмам, как «Успех», «Кто заплатит за удачу», «На Верхней Масловке», сериалом «Однажды в Ростове».

Сценарист Елена Райская сделала вполне приличный пересказ содержания романа Алексея Толстого, аккуратно изъяв из него любые рефлексии героев и оставив лишь сюжетную канву, да и то не всю, а лишь ту, по которой развивается любовная линия. Да-да, имеет право, кто бы спорил — ни Конституцией, ни Уголовным кодексом не запрещено. Но если бы этим дело и ограничилось. Но вопреки заверениям авторов сериала, уверяющим, что они пытались посмотреть на роман взглядом сегодняшнего человека, сценарий стал не просто вольным пересказом романа, но основой для собственного вымысла. Говорить о новом прочтении, о собственном видении можно в том случае, если ты способен рассмотреть произведение под новым углом зрения, вытащить ранее не замеченные детали, обновить восприятие за счет игр с кастингом, с операторской работой, с художественным оформлением. Это как в сексе — можно все, но при условии, что довольны все участники. Иначе это уже насилие. Так и тут. Можно взять на главные роли молодых, популярных, неожиданных, неочевидных (о них — чуть позже), можно поменять акценты, как это и сделали, но обманывать нельзя. Это точно.

«Хождение по мукам» — роман просоветский. Две его последние части — «18-й год» и «Хмурое утро», написанные в СССР, — неуклюже стыдный реверанс в сторону советской власти. То есть Алексею Толстому за это не было стыдно, а сценаристу Райской стало за него так неловко, что панегирика власти она решила не оставлять. Очень мило с ее стороны, конечно, и даже гуманно по отношению к откровенно проституировавшему романисту, но вопрос: «Имеют ли право авторы экранизации ставить с ног на голову замысел писателя?» — остается.

Роман «Хождение по мукам» заканчивается долгой сценой выступления Ленина в Большом театре. Эта сцена становится апофеозом всех хождений по мукам, доказывающим, что хождения были не напрасны — план ГОЭЛРО, которым делится Ленин с восторженным залом, есть великий итог великих потрясений. Советская власть плюс электрификация всей страны для Рощина и Кати, аплодирующих Ленину с галерки Большого театра, — путь в новую жизнь. И неважно, что сам автор в это не верил. Хотя как знать? Кто может с уверенностью сказать, что именно роилось в голове у писателя? Мы видим то, что написано им. Но нам говорят: не верьте ему, врет он. А это уже, при всем уважении к создателям экранизации, совсем неуважительно. Потому что по своему хотению менять мировоззрение писателя, на котором строится его произведение, нечестно по отношению и к писателю, и к зрителю.

И это не имеет никакого отношения к собственному прочтению, к собственному видению.

Леонид Бичевин, Анна Чиповская, Юлия Снигирь и Павел Турбинер, актеры сериала ntv.ru

Режиссера изрядно раскритиковали за подбор актеров. И, разумеется, как тяжелую артиллерию выкатили две предыдущих экранизации — Григория Рошаля 1957 года и Василия Ордынского 1977-го. Все как одна — к юбилеям революции. Но как раз актеры — главное достижение сериала. Не нравится, что Анна Чиповская, сыгравшая Дашу Булавину, и Юлия Снигирь, сыгравшая Катю, слишком современны? А какими, простите, они должны быть? Заламывать руки в экранных страданиях а ля Вера Холодная? Быть монументально прекрасными, как Нина Веселовская и Руфина Нифонтова в экранизации Рошаля? Или оставаться анемичными хорошенькими пустотами, как Ирина Алферова и Светлана Пенкина в экранизации Ордынского?

Каждому времени — свои героини, своя манера игры, свои Даша и Катя. Возможно, толстовская Даша и другая – более наивная и беззащитная, чем Даша Анны Чиповской, которая тут довольно резкая и суетливая. И Катя в романе чуть менее сурова, чем смахивающая на красного комиссара Юлия Снигирь. Но обе они живые, интересные. Да и Телегин с Рощиным похожи на живых реальных людей, в отличие, кстати, от картиночных красавцев из двух предыдущих сериалов – Вадима Медведева и Николая Гриценко в экранизации 57-го года и Юрия Соломина с Михаилом Ножкиным из сериала Ордынского. Слишком красивы, слишком глянцевы, слишком монументальны. Впрочем, тогда они и не могли быть другими — время требовало героев без страха и упрека. Константин Худяков попробовал оживить главные мужские образы. С Леонидом Бичевиным, сыгравшим инженера Телегина, это получилось. С Павлом Трубинером — бывший царским офицером Вадимом Рощиным – удалось в меньшей степени. В иные моменты Трубинер словно любуется самим собой в роли благородного офицера голубых кровей, забывая хоть чуть-чуть «похлопотать лицом». Но справедливости ради — он изначально и у Толстого такой, в отличие от живчика Телегина.

Если уж заговорили об актерских удачах и неудачах, то сразу отметим одну главную удачу и одну главную неудачу сериала. Наконец-то выдалось сыграть что-то серьезное Светлане Ходченковой, чья Лиза Расторгуева стала одним из самых трагических персонажей фильма как раз благодаря очень острой игре Ходченковой. Жаль, что ее эксплуатируют исключительно в разного рода неинтересных проектах. Другой трагический персонаж — один, кстати, из самых интересных у Толстого — поэт Алексей Бессонов, сыгранный Антоном Шагиным, стал, к сожалению, жертвой режиссерской то ли невнимательности, то ли непонятного легкомыслия. Первое же появление этого персонажа, прототипом которого считается Александр Блок, в нелепом парике и в маске скорби по утраченным добродетелям мира, сразу низводит характер до уровня карикатуры. И, к сожалению, карикатурой он остается на протяжении всего фильма, даже когда превращается из модного петербургского поэта в дикаря-изгоя. Шагин — отличный актер, но не из тех, чьему таланту можно довериться, кого можно пустить на самотек. А тут — такое впечатление, что он вышел из-под режиссерского контроля, а сам создать что-то путное не сумел.

И, конечно, отдельное спасибо режиссеру за то, что дал возможность отличным, но не слишком раскрученным актерам — Алексею Колгану (сыгравшему Николая Смоковникова, Катиного первого мужа) и Сергею Колтакову (сыгравшему доктора Булавина, отца Кати и Даши) — показать превосходную, тонкую игру, которой место в большом кино. Ау, режиссеры, не проходите мимо! Так что с точки зрения актерского участия в фильме все (или почти все) получилось.

Что не получилось? Эпохи не получилось. Запаха революции не получилось. Словно игра в солдатики на экране — раз-два, цельсь, пли — а большой общей картины нет. Хождение отдельно, муки — отдельно. Вообще в сериале все как-то отдельно, события и характеры не цепляются друг за друга, не вырастают в трагическую эпопею, какая, несмотря на бодрый конец, была задумана Толстым. Все-таки если изначально пытаешься сделать дайджест, будь готов к тому, что полной картины может и не получиться.

Кстати, все ли знают, откуда название у романа такое? Все ли знают, что имелось в виду известное произведение русской духовной литературы XII века «Хождение Богородицы по мукам»? Там Богородица просит архангела Михаила показать ей, как мучаются в аду души грешников. Архангел показывает и подробно рассказывает, кто за что страдает. Богородица приходит в ужас и просит Сына прекратить пытки несчастных. Сын отчасти идет навстречу пожеланиям матери и постановляет прекратить страдания на 50 дней — с Пасхи до Троицы. Это к тому, что религиозный подтекст хоть тут и не главный, но сбрасывать его со счетов тоже не надо – Алексей Толстой был человек умный и хитрый, абы какие названия давать бы не стал. И хоть он и не принял революцию (по крайней мере на тот момент, когда писал первую часть романа), но и от мысли, что поделом России, тоже был недалек. Как любят говорить горе-блогеры, «все не так однозначно».

Для чего федеральному каналу понадобилась экранизация этого романа — понятно. Для того же, для чего Первому — «Троцкий» и «Подлинная история русской революции», а «России» — «Демон революции». Не допустить раскачивания лодки. Никаких революций. Никаких недовольств. К чему приходит недовольство — мы видим на примере романа «Хождение по мукам». Кровь, смерть, распад страны. Не допустить слома устоев любой ценой. Для этого авторы и меняют концептуальную концовку — вместо сцены доклада Лпенина об электрификации мы видим титры, в которых кратко – дальнейшая судьба героев. Рощин расстрелян в 36-м (кто бы сомневался!), Телегин пропал без вести в Великую Отечественную, Катя умерла в ссылке, и только Даша дожила до глубокой старости, поставив на ноги детей, племянников, внуков и правнуков.

Мораль ясна: не ходите, дети, в революцию — будет больно.