Маша Шмидт: «У художников есть шанс остановить безумное время»
В парижской галерее Noelle Aleyne c 9 марта будет проходить выставка художницы Маши Шмидт под названием Aurea Pluvia. Русская редакция RFI встретилась с автором и попросила ответить на вопросы о том, для чего нужна живопись и как художникам удается останавливать время.
Опубликовано: Отредактировано:
RFI: Ваша новая выставка называется «Золотой дождь». О чем она и как возникло это название?
Маша Шмидт: С галереей Noelle Aleyne я работаю уже 17 лет и каждый раз делаю персональную выставку. К этой выставке я готовилась два года, ее латинское название в переводе означает «Золотой дождь». Мой поиск располагается в области того, что мы не можем нарисовать. Мне кажется, что когда человек начинает пытаться рассказать языком живописи какие-нибудь истории, живопись уходит на второй план. У меня было самое классическое художественное образование, я уже, наверное, лет в 16 была как старый академик с длинной белой бородой — училась по классической русской системе, закончила все, что нужно, и передо мной лежал прочерченный путь. Тем не менее, в какой-то момент я поняла, что дальше так нельзя и что я начала с конца. Тогда я стала отходить от этого умения, от своих прикладных способностей и ушла в более личный поиск.
Этот поиск и привел меня к тому, что сейчас высказывается в нефигуративной форме. При этом это живопись, которая очень сильно связана с реальностью. Эту реальность очень сложно рисовать, потому что она все время пребывает в движении. Ее, наверное, легче было бы снять на пленку. Например, текущую воду, которая для меня огромный источник вдохновения, очень сложно рисовать, она меняется каждую секунду. Попробуйте нарисовать, например, движение воздуха — это невозможно!
Я очень много рисую с натуры, пытаюсь вычленить алгоритмы этих процессов, мне они кажутся абсолютно поэтическими. Мне кажется, мы вообще реагируем очень сильно на все, что не стоит на месте. Вспомните хотя бы водопад — когда вы на него смотрите, это абсолютно ни с чем не сравнимое ощущение. Но как это нарисовать? Вы можете, конечно, нарисовать застывший водопад, то есть некую фотографию, но мне это не интересно.
Я очень часто ищу момент каллиграфии процесса. Мне кажется, что я его буквально пишу, в каллиграфическом смысле, пытаюсь запечатлеть осмысленное движение. Мне это довольно сложно рассказывать — сложно говорить про живопись. Но рисовать то, что движется, что превышает меня и по размеру, и по масштабу, — для меня это превратилось в самое важное в жизни. Я пытаюсь раствориться в процессе и зарисовать те ритмические алгоритмы, которые воспринимаю, а для этого я очень много рисую с натуры.
Понятно теперь, откуда идет слово «дождь» — потому что дождь, это тоже движение воды. А откуда идет слово «золотой», тем более, что это не просто слово, — в ваших картинах, действительно, появилось золото?
Видите, я сама себе противоречу, говорю, что мне неинтересна история. Но когда примерно через год упорной работы я остановилась и посмотрела на свои холсты, меня вдруг пронзила мысль, что к этой серии относится определенная мифологическая история, а именно история про Зевса и Данаю. Все помнят замечательную «Данаю» из Эрмитажа, это одна из моих самых любимых картин. В башню, где была заточена прекрасная Даная, никто не мог проникнуть. И Зевс, который был в нее влюблен, в результате придумал, как к ней явиться, и превратился в золотой дождь. Этот золотой дождь возник ниоткуда и покрыл все вокруг и саму Данаю. Этот образ меня потрясает с детства.
Вообще, идея о том, что кульминация всех сил, момент колоссальной любви — в данном случае мифологической или божественной, какого-то начала начал — проходит сквозь ощущение дождя, который еще при этом золотой и взрывается в воздухе — меня потрясла. Я вдруг обнаружила, что мне необходимо золото, и это было очень странно: я всегда золота избегала. Но вдруг по моим довольно выдержанным синим и фиолетовым водным работам стали взрываться там и здесь какие-то золотые взрывы.
Безусловно, я не думаю о мифе как об истории. Сама сказка меня очень радует, потому что мне нравится греческая мифология, она меня постоянно вдохновляет. Но в данном случае этот золотой дождь — для меня связь мифологии и каких-то космических процессов, которые от меня ускользают. И все же я их ощущаю, и это тоже связывает меня с темой воды. Представьте себе, что в глубины моря или океана вдруг попадается восхитительный золотой песок, который, перемешиваясь с водой, блестит на солнце — вот такие образы посещают меня, когда я работаю.
Вы считаете, что эта выставка — определенный этап в вашей работе?
Для меня — да, безусловно. Я работаю на очень больших холстах, и в моей мастерской есть только небольшой отход от стены. Но каждая выставка — всегда отторжение определенной серии, определенный этап, потому что я даю себе возможность отойти от стены. В этот момент можно остановиться, посмотреть и иногда с болью оценить сделанное. Очень часто после выставки сложно продолжать — я вдруг осознаю, что этап пройден. Еще и потому, что кажется, будто я в очередной раз продвигаюсь в потемках с маленьким фонариком, ищу и делаю длинные переходы через пустыню. Каждый раз это сопровождается серией поисков, каждый раз я что-то нащупываю и пытаюсь остановиться, чтобы осознать то, что я сделала. В данном случае мне кажется, что я нащупала, может быть, что-то, что дает нам определенные надежды. Какой-то момент света.
Это ваш личный поиск. А для чего живопись нужна вообще? При том, что мы не успеваем даже осознавать события, которые происходят вокруг?
Мир, действительно, превратился в сплошную истерику, с событиями, которые мы, скорее всего, вытесняем, потому что не в силах их принять — слишком много ужасов сыплется на нас каждодневно. Слишком ускорилось время — и это очень важно. Время сжалось, оно нам больше не принадлежит, а живопись — это все-таки необходимость медитации. С моей стороны это, безусловно, утопическая мечта, но тем не менее абсолютно детерминированное желание остановить саму себя и людей, которые смотрят на картины. Подарить им и себе несколько секунд глубокой медитации. Я подозреваю, что живописное произведение, если оно достойно внимания, если оно не считывается за секунду, если это не быстрая, яркая, декоративная или скандальная вещь, которая приводит к той же энергии скандала, то эта живопись подталкивает нас к некоему долгому смотрению, если можно так сказать. Когда ты останавливаешься на минуту, на две минуты и начинаешь путешествовать по живописному полотну, время останавливается, поверьте мне. Есть момент, когда с помощью этого окна в другой мир мы можем улететь в другое измерение, другое пространство. Я считаю, что это дорогого стоит. В этой истерике и при этой скорости прийти и посмотреть на картину, скорее всего, помогает нам остановиться.
Сейчас ваше внимание еще сконцентрировано на этой стене, от которой вы не полностью отошли, и все-таки мне хочется спросить: что дальше?
Я мечтаю лететь дальше. Я так разогналась с этой историей с дождем, что, скорее всего, меня пора останавливать, потому что мне сейчас представляются все большие и большие размеры — это очень опасный этап. Мои полотна — не все, к счастью, но очень многие, — они растут. Когда мы делаем форматы меньше нас самих, мы контролируем их, мы готовы их охватить. Мне просто в буквальном смысле интересно самой путешествовать по гигантской живописи, которая меня превосходит.
Кроме этого, я считаю, что надо ценить каждую секунду нашей жизни. Несмотря на то, что, как я вам призналась, я ценю моменты медитации, мне кажется, что если ты художник, ты не должен останавливаться ни на миг, потому что время драгоценно. Время свистит мимо ушей. Нам нужно, мы просто обязаны с утра до вечера искать, транслировать то, что мы в состоянии взять из этого мира.
Художник — в первую очередь исследователь. Это не совсем «делатель» картины, это даже не человек, у которого замечательное чувство цвета или что-нибудь еще в этом духе. Мне кажется, есть некая высшая ступень в этом призвании, в этом занятии. Это занятие — познавание мира и его трансляция с помощью нашего языка. Мне очень хочется успеть понять больше, прочувствовать больше и транслировать нечто, что мне кажется ценнейшим наблюдением. В этом смысле мы все, конечно, блуждаем в потемках. Но у художников есть шанс что-то впитать и выдать некое новое высказывание, которое поможет человеку, смотрящему на картину, считать что-то новое. Это колоссальная ценность.
За программой художественных чтений и других мероприятий, связанных с выставкой, обращаться в галерею.
18 rue Charlot, 75003 Paris
e-mail: galerie.noelle.aleyne@gmail.com
+33 6 64 09 23 33
Выставка работает по четвергам, пятницам и субботам с 13:30 до 19:00.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться