В России Франсуа Бегодо знают по фильму «Класс», призеру Каннского фестиваля 2008 года. Во Франции у этого «Бегбедера от педагогики» только что вышел новый роман, а режиссер Арно Менье поставил его первую пьесу на сцене парижского театра Le Rond Point .
После успеха фильма «Класс», получившего в Каннах «Золотую пальмовую ветвь» (снятого по роману Франсуа Бегодо «Entre les murs », и в котором сам автор исполнил главную роль) Франсуа Бегодо больше не преподает в неблагополучных кварталах, а все больше и больше пишет. В январе у него вышел роман «La Blessure, la vraie» («Настоящая рана»), где Бегодо возвращается к проблемам собственного отрочества, решив, что уже достаточно написал о проблемах отрочества других.
Кроме того, начиная с 23 февраля в парижском театре « Le Rond Point » играют первую пьесу Бегодо «Le Problème» («Проблема») в постановке режиссера Арно Менье.
В интервью Паскалю Параду, журналисту культурной службы РФИ, Франсуа Бегодо рассказал о своем первом опыте в качестве драматурга, за что он не любит театр, а также про свои пятнадцать лет на пляже в Вандее, когда он был коммунистом-ленинистом, слушал панк-рок и думал только об одном.
Первая пьеса Франсуа Бегодо называется «Проблема». Собственно, проблема заключается в том, что...
Одна женщина решила бросить своего мужа. Она приходит с ним объясниться, и при этой сцене объяснения присутствуют их дети, сын и дочь. Смысл в том, что мужчины этой семьи, отец и сын, говорят: что же ты с нами делаешь? Это очень большая проблема. А эта женщина, Анни, начинает защищаться, говоря: разве это, действительно, проблема? Разве это, действительно, проблема, что я ухожу к человеку, который любит меня, и которого я люблю? Что я ухожу от человека, которого теперь люблю меньше? Разве, в конечном счете, это не здравый смысл? Разве у меня есть выбор? То есть, она пытается дедраматизировать ситуацию, тогда как они, наоборот, стараются драматизировать, все построено на этом.
Анни 45 лет, ее мужу Адаму 50. Анни уходит к другому. Не осмеливаясь сказать прямо, Анни сначала отправляет мужу письмо, где сообщает о своем решении. Это история об износе отношений между 45-летней женщиной и 50-летним мужчиной, но это еще и история любви, и Анни нелегко дается решение уйти.
Мне очень хотелось, чтобы в этой пьесе все друг друга любили. Мне кажется, что расставание, когда еще есть любовь, гораздо интересней, чем расставанье без любви. Мне кажется, что это красивее, сильнее и трогательнее.
В «Проблеме» Франсуа Бегодо и речи не может быть о семейных сценах с воплями и поднятыми к небу руками. В предисловии к пьесе, автор указывает: «При отсутствии специальной ремарки, голоса актеров не должны быть громче того, чем это необходимо, для того, чтобы актеры могли друг друга слышать».
С одной стороны, с драматургической точки зрения, мне, действительно не хотелось, чтобы мои персонажи ругались. Мне хотелось, чтобы они оставались сдержанными. Мне кажется, эти персонажи очень элегантны, во всяком случае, я писал их такими. Во-вторых, и это формальный момент, в чем суть конфликта между киноманами вроде меня и театралами? Дело в уровне звука. Что нам киноманам в театре априори не нравится? Смотреть, как актеры вдруг начинают орать свой текст. Нет, ну правда, мне кажется, нас таких, весьма сдержанно относящихся к театру, много. Я согласен, что иногда все эти декламации вполне оправданны, в частности, в барочном театре, но когда пьеса претендует на реализм, а актеры орут друг другу на ухо, находясь на расстоянии метра, меня это смущает. Поэтому я себе позволил эту рекомендацию: актеры соблюдают ее, как могут, ведь у театральной акустики свои законы, и им приходится их соблюдать. В идеале, мне хотелось бы, чтобы они играли еще спокойнее, чем сейчас.
Бегодо признается, больше всего, в литературе его интересует быт. «Проблема» - пьеса максимально реалистичная. Действие происходит перед обедом, в буржуазном доме: двое взрослых детей, маленький велотренажер, к обеду готовят салат с тунцом и помидорами, и в этот момент Анни объявляет о том, что уходит к заведующему отделения неврологии в больнице, где она работает медсестрой.
Реализм, как мне кажется (и я не думаю, что с моей стороны это звучит напыщенно), присущ всем творческим людям. То есть, для всех творческих людей, реальность является объектом творчества. Но не все одинаково понимают реальность. Объект творчества одних - психологическая реальность. Кроненберг в кино воспроизводит психологическую реальность, а не реальность Кена Лоуча, для которого реальность – это классовая борьба. Однако то, что меня несколько отличает (вместе с другими) – это отношение к быту. Для меня быт - это то, что нас всех объединяет. Мне хочется писать книги, и, возможно, пьесы на универсальные темы, чтобы мы все могли вокруг них собраться и вместе подумать. Исключительные жизненные события меня не особенно интересуют. Не знаю… Войны, террористы и прочее - мне это интересно как гражданину, но не как писателю.
Как писателя, Франсуа Бегодо, которого французские критики прозвали «Бегбедером от педагогики», интересует еще и тема отрочества. Его новый роман, «La Blessure, la vraie» («Настоящая рана»), который в январе вышел в издательстве «Verticales» - это история подростка, которому 15 лет и 4 месяца. Дело происходит летом 1986 года, в Вандее, где герой, как когда-то сам Бегодо, проводит свои школьные каникулы. У парня проблема: герпес на губе. Это, действительно, очень страшно, когда за лето тебе нужно успеть сделать то, чем твои друзья занимаются уже последние несколько месяцев.
Давайте не будем пугать тех, кто книги не читал, что на трехстах страницах речь только об этом прыще. Это один из элементов, который мешает ему осуществить банальное намерение переспать с девушкой во время летних каникул. И скажем прямо, ему этого не удается. Но у него есть приятель, Джо по прозвищу Питон, который, в какой-то степени, является его идеальным двойником. Джо, на самом деле, не существует, он – космический пришелец, который осуществляет все фантазмы молодого пятнадцатилетнего самца, которым является рассказчик.
Герой «Настоящей раны» в свои 15 лет – пламенный коммунист-ленинист, отличник и поэт, у которого не очень ладятся отношения с девочками, очень похожий на самого Бегодо.
Джо, и в правду, не существует. Что касается автобиографичности книги, то с точки зрения фактов – это вымысел. Все что в ней происходит, так или иначе, плод воображения. Зато, если в ней и есть, что-то реальное, то это, как раз, рассказчик. Думаю, он довольно похож на того 15-летнего парня, которым я был. Но он более неуклюж, чем я. Я и сам-то не был слишком расторопным, но я сделал его еще более неуклюжим, потому что, во-первых, мне кажется, что это интереснее. Я считаю, что слабый рассказчик – это всегда увлекательно. А во-вторых, это смешно, неловкость неизбежно вызывает смех. Я, действительно, был этаким коммунистом, тяготеющим к ленинизму, фанатом панк-рока, и да, я был не слишком-то находчивым с девочками. Люди противоположного пола, с которыми надо было общаться и заводить отношения, ставили меня в тупик. Я не все понимал. В частности, я ничего не понимал в анатомии. В общем, этот рассказчик представляет собой квинтэссенцию всего того неясного и запутанного, что во мне было в 15 лет.
Чем сегодняшние подростки отличаются от подростков образца 1986 года? Ничем, уверен Франсуа Бегодо, а если и отличаются, то только большей сообразительностью.
На днях я встречался с десятиклассниками, которые читали книгу, и они совершенно точно себя в ней узнали. Естественно, есть определенный «налет времени», в котором они себя узнать не могли: они едва ли знают музыку, о которой я упоминаю, в общем, все признаки 80-х им непонятны, они тогда еще не родились. Зато мальчики особенно хорошо себя узнали в поведении молодого самца, это точно. Ведь эта книга, как раз, о поведении молодого самца, со всем присутствующим этому кретинизмом, пафосом и трогательностью. Я думаю, в отрочестве есть что-то неизменное: все молодые люди хотят крутить любовь. Поведение, наверно, несколько изменилось, и, мне кажется, сегодняшние подростки будут посообразительнее нас. Все, что есть в этой книге устаревшего – это описание эпохи. 80-е годы – это годы особенно яркие и особенно нелепые. Сегодня от 80-х есть некий «винтажный» эффект, но когда мы смотрим клипы того времени - они же ужасные. Если сегодняшние подростки это увидят, им будет плохо. Зато, если что-то и остается, то это, как раз, любовные дела. Я не думаю, что сегодняшнее поколение менее сентиментально или более развратно, чем были мы. Надо прекратить этот бред. У нас такое ощущение, что у сегодняшних подростков какие-то гормональные отклонения, что они думают только об одном, тогда как мы думали только о Камю и Сартре. Что за чушь! Давайте лучше вспомним, о чем мы на самом деле думали в 15 лет, будем поскромней.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться