Перейти к основному контенту

Макрон рассказал RFI об отношениях с Россией, о Сирии и Украине

Какой будет внешняя политика Франции, если президентом страны 7 мая будет избран центрист Эмманюэль Макрон. 38-летний кандидат и лидер движения «Вперед!» ответил на вопросы журналистов RFI Анн Корпе и Кристофа Буабувье. Отрывки из тридцатиминутного интервью представляем в русском переводе.

Эмманюэль Макрон, лидер движения «Вперед!»
Эмманюэль Макрон, лидер движения «Вперед!» REUTERS/Pascal Rossignol
Реклама

RFI: Во вторник вблизи города Идлиб, контролируемого сирийскими повстанцами, была совершена химическая атака, в результате которой погибли более 70 мирных жителей, среди них — много детей. В среду утром Россия попыталась оправдать режим Башара Асада. Она утверждает, что сирийская авиация нанесла удары по хранилищам токсических веществ, принадлежащим повстанцам. Какова ваша реакция? Можем ли мы позволить, чтобы Россия защищала сирийский режим любой ценой?

Эмманюэль Макрон: Нет. В этом вопросе мы в очередной раз видим пособничество, которое нам уже знакомо (между Сирией и Россией — RFI). Я не располагаю большей информацией, кроме той, что у вас имеется. Я стараюсь быть осторожным. Я видел коммюнике Елисейского дворца, в котором ответственность возлагается на власти Сирии. Несомненно, это подкреплено данными французской разведки, которая лучше меня осведомлена. Что касается сирийского вопроса, я говорил раньше и сейчас повторю — я хочу расставить приоритеты. У нас есть один враг — это, безусловно, главный приоритет, это не только радикальная группировка «Исламское государство», но в целом группы террористов-джихадистов, которые готовят теракты во Франции и Европе или в других странах мира [...] Я хочу, чтобы в этом контексте мы добились стабильности, политического решения с целью ликвидировать эти группировки. Вместе с этим, есть режим Башара Асада. Очевидно, что если я должен вкратце изложить мою мысль, я скажу: у Франции есть один враг — «Исламское государство» и другие террористические группировки, у сирийского народа — Башар Асад. Когда стабильность в Сирии будет достигнута, важно, чтобы международный суд выполнил свою работу.

Вы хотите, чтобы он предстал перед международным судом?

То, о чем мы говорим, находится в компетенции международного суда. В течение нескольких лет мы формировали своего рода коллективное бессилие, сваливая в кучу все задачи, не зная, как расставить правильно приоритеты. При всем том ужасе, который произошел в Сирии, считать, что наш главный приоритет — уход Асада с поста президента, считаю ошибкой, исходя из нескольких соображений. В первую очередь, такой подход раскалывает фронт по борьбе с террористами, которые являются для нас главной угрозой безопасности. Во-вторых, у нас пока это не получается. Для меня это вопрос эффективности. В-третьих, наш основной враг — это недееспособные государства в регионе. Я помню ошибки, которые были совершены в прошлом, когда мы хотели смещать режимы, при этом не имея никакого жизнеспособного политического решения. Я категорически против действий, ценностей и политики Башара Асада. Если факт (химической атаки — RFI) подтвердится, то я это осуждаю, вместе с тем, я расставляю приоритеты.

То есть вы согласны с Россией и США, которые по отдельности говорят, что Асад можете оставаться у власти до тех пор, пока не будут выборы?

Нет. Мы знаем, что этих выборов не будет. Мы знаем, что они не будут вызывать доверия. Я другое хочу сказать. Я недоволен тем, что разрешением сирийского вопроса фактически занимаются Россия и Иран. Это полный провал нашей дипломатии, будь-то французской или европейской. Потому что это противоречит многостороннему подходу, который мы всегда поддерживали. Мы сами стали жертвами того, что произошло и происходит в Сирии: миграция, терроризм… Я хочу, чтобы мы, помимо женевских переговоров, вернулись к политическому процессу, имели бы дорожную карту, согласно которой за столом переговоров будут все, не только вышеназванные две страны, а и те, кто на самом деле знают этот конфликт, в том числе и представители Башара Асада [...]

Три года спустя после аннексии Крыма и начала войны в Украине многие думают над тем, чтобы отменить санкции против Москвы. Какова ваша позиция?

Я хочу, чтобы мы быстро, эффективно и добросовестно изучили соблюдение минского процесса. Я думаю, что в краткосрочной перспективе мы не будем поднимать вопрос Крыма. Но мы должны коллективными усилиями добиться деэскалации. Этого возможно добиться только при условии соблюдения Минских соглашений всеми сторонами конфликта. Я против одностороннего снятия санкций. Я это говорил, когда был еще министром. [...] Я за то, чтобы у Европы был независимый, координированный вместе с Россией подход к этому процессу.

Вы говорите о деэскалации. Готовы ли вы будете признать аннексию Крыма в обмен на что-то?

Я думаю, что это не на повестке дня.

Ваша информационная система подверглась атаке. Вы стали объектом критики российских СМИ RT и Sputnik. Не боитесь ли вы российского вмешательства в президентские выборы во Франции?

Я четко сказал, во всеуслышание, что наш сайт подвергся серии атак. Власти нашей страны оперативно отреагировали. Несколько дней спустя после инцидента президент созвал Совет Безопасности. В результате было принято решение усилить наблюдение. Некоторые сайты действительно распространяют открыто мнения, ложную информацию, то, что называется сегодня постправда. Некоторые ваши коллеги работают с ними, и мы прекрасно знаем их политические предпочтения. Просто нужно понимать, о чем идет речь. […] Мы не разделаем с Владимиром Путиным одним и те же ценности. Я не из тех кандидатов, которых впечатляет сила. Ле Пен, Фийон, Меланшон уже выразили свое очарование Путиным. Это не мой случай. Я думаю, что мы сбиваемся с пути, забываем европейские ценности. В Евросоюзе мы их должны уважать, особенно, когда нашу прочность и целостность подвергают испытанию. В то же время есть международные вопросы, которые мы должны решить, исходя из наших интересов, нашей безопасности, и которые требуют требовательного и ответственного диалога с Россией. Я в частности имею в виду сирийский вопрос.

Если вас изберут президентом, как вы представляете ваши отношения с Россией? Зная Владимира Путина, вы не боитесь того, что он попытается вас запугать?

Вы меня знаете. Меня не запугать. У меня проблем с этим нет. Многие пытались меня запугать с тех пор, как я начал заниматься политикой. Как сказал Мишель Одьяр, многие пытались, и у них были проблемы. […]

Другой сильный человек — президент США Дональд Трамп — у власти уже два месяца. В феврале в ходе встречи с Ангелой Меркель он отказался пожать ей руку. Вас это шокировало?

[…] Не думаю, что такой жест был полезным. К тому же это выглядело не совсем вежливо. Но он был воспринят как проявление сверхосторожности. Я не могу вам сказать сегодня, какова американская дипломатия, я никак не могу ее квалифицировать. По первым признакам, я бы сказал, что она тяготеет к изоляционизму. […] Что касается вопросов безопасности и прав человека, я наблюдаю желание США отстраниться от ООН, даже если новый американский госсекретарь (Рекс Тиллерсон — RFI) выражает свое желание играть более активную роль в разрешении крупных конфликтов. В отношении Европы Трамп очевидно показал, что он не собирается продолжать политику своего предшественника, который был настроен очень дружелюбно. В экономическом плане он решил аннулировать все инициативы, принятые ранее. А в вопросах климата он принял решения, которые противоречат принятым обязательствам на международном уровне. Это в определенной мере характеризует изоляционизм, какми будут последствия, сказать пока трудно. Но мы должны продолжать работать с США, потому что нам нужна трансатлантическая дружба. […]

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.