Ассоциация помощи мигрантам Shalom Alaikum: «Мы выбрали название на иврите и по-арабски»
С 2015 года в Австрии мигрантам помогает женская еврейская ассоциация Shalom Alaikum. В ней — трое постоянных добровольцев, которым время от времени помогают еще чуть более двадцати человек. У НКО нет государственных или иных дотаций и даже офиса, ни один сотрудник не получает зарплату. Но за четыре года ассоциация помогла примерно двумстам семьям, с которыми продолжает поддерживать контакт.
Опубликовано: Отредактировано:
Как рассказывают сами добровольцы, они с самого начала не хотели просто собирать деньги и передавать их благотворительным организациям. На опыте собственных семей они знали, что самое важное — человеческий контакт.
«Мы хотим показать людям, которыми занимаемся, что наша помощь — от человека к человеку, глаза в глаза, на одном уровне, — рассказывает Мириам Теллер. — Если ты начинаешь относиться к этому как „я — донор, а ты — получатель”, то сразу устанавливаешь иерархию. А мы с самого начала показывали, что между нами нет никакой разницы. Люди хотят, чтобы в них видели людей, а не просто мигрантов, которые нуждаются в помощи. Для нас это был ключ к их сердцам. Нам это помогло их понять, а им — открыть свои сердца. И на это потребовалось время. Мы работаем с ними уже четыре года, и я считаю, что только сейчас начинаем лучше их понимать. Они тоже открываются больше, чем раньше, рассказывают нам о своей жизни, о том, как они ее видят дальше, чего хотят. Это требует времени. И это не будет работать, если ты смотришь на людей сверху вниз».
«Я всегда говорю, — рассказывает одна из добровольцев, Соня Фейгер, — что мы занимаемся практически всеми вопросами — ищем одежду и разовые бритвы, но и устраиваем детей в школы. Приходилось, например, общаться и с учителями. Плохо одетых детей не принимали другие дети. А еще я помню, как одна девочка получила задание по математике, которого она никогда до этого не видела в жизни. Ей нужно было помогать, но никто не помогал».
Еще одна трудность заключалась в том, что никто из добровольцев ассоциации до этого не занимался правом, а самым срочным стало решение юридических вопросов, сопровождение беженцев в федеральные миграционные службы, составление писем и апелляций. На добровольных началах с ассоциацией работают адвокаты и психологи. Мириам Теллер говорит, что особенно нуждаются в помощи дети. Месяцы, проведенные в пути, на судах в море, на переходах в горах, в страхе и отсутствии законного статуса, не могут не сказываться на людях еще долгое время.
Полное название организации — «Shalom Alaikum, Еврейская помощь мигрантам в Вене». Первое слово — на иврите, второе — на арабском языке. 1 мая 2019 года Конференция по материальным искам евреев к Германии (Клеймс Конференс) объявила о результатах всестороннего опроса о Холокосте в Австрии. Более половины (56%) опрошенных не смогли назвать число убитых в период Холокоста в Австрии евреев. Аналогичный показатель среди молодежи еще выше — 58%. Когда участников опроса попросили назвать лагерь смерти, концентрационный лагерь или гетто, о которых они слышали, 42% из них не смогли назвать австрийский Маутхаузен — лагерь смерти примерно в 150 км от Вены.
Перед выборами в Европарламент на улицах Вены проходила фотовыставка «Против забвения» итальяно-немецкого фотографа Луиджи Тоскано, посвященная Холокосту. Вдоль ограды парка австрийского парламента были выставлены портреты жертв Холокоста. Работы трижды подверглись вандализму — их порвали и разрисовали свастиками. Частные люди и ассоциации, в том числе мусульманские, трижды их восстанавливали.
«Они впервые видели евреев, а у нас не было опыта контакта с мусульманами»
Shalom Alaikum стала ассоциацией межкультурного, межрелигиозного диалога. Беженцы, которым помогают еврейские женщины, — мусульмане. Как рассказывает глава ассоциации Голда Шлаф, в большинстве случаев, эти люди впервые в жизни встречают евреев. И контакт, как она говорит, оказался прекрасен. «Когда мы создали эту ассоциацию, мы договорились между собой, что не будем касаться политики. То есть с людьми, с которыми мы работаем, мы не говорим о Ближнем Востоке. Часто оказывается, что мы — первые евреи, которых они вообще встретили в жизни. А для меня, например, это тоже первый опыт близкого контакта с мусульманами из Сирии, Ирака или Афганистана. Так что поначалу мне тоже было страшно, я не знала, как люди будут реагировать, и так было со всеми нами. Но опыт общения оказался прекрасным, с первого дня. И теперь прошло уже четыре года, и он по-прежнему прекрасен. Одна семья, например, из Ирака — им пришлось уехать из Австрии, к сожалению, им не дали убежище, и они сейчас в Иордании. То есть они совершенно от нас больше не зависят. Но они посылают нам письма и поздравления к еврейским праздникам. Мы по-прежнему поддерживаем контакт, связь не потеряна. И это прекрасно — получать такие письма».
В адрес ассоциации иногда раздается критика — ее упрекают в том, что она сравнивает нынешний мигрантский кризис с Холокостом. Соня Фейгер отвечает, что параллель проходит не между двумя совершенно разными ситуациями, а между способами идеологической манипуляции населением. «Даже в нашей брошюре в самом начале написано — мы внуки и дети тех, кто пережил Холокост. Кто-то помогал им, и они выжили. Но мы не сравниваем теперешнюю ситуацию с Холокостом. Мы просто хотим показать, что язык, который использует наше правительство, это язык 1930-х годов. Здесь нет сравнения, но есть констатация крайне правой, расистской идеологии».
«Они выжили, потому что им кто-то помогал»
Беженцы есть в каждой семейной истории добровольцев из Shalom Alaikum. Родители Мириам Теллер — из Литвы и Украины. «Мои родители тоже были беженцами в Германии, отец был из Карпат, из Украины, а мама — из Литвы. В Германию они попали уже после войны, там я и родилась. Мой отец во время войны был подростком, партизаном и в основном помогал евреям, которым надо было выживать. Сам он не попал в концлагерь и помогал другим. И вот это ощущение, что я должна что-то сделать, а не просто сидеть и смотреть, что происходит вокруг, у меня от отца. Никто не пришел к нему и не попросил о помощи, он помогал по собственной инициативе. Я выросла с этим понятием — что нельзя сидеть и смотреть, надо что-то делать. В 2015 году мигранты хлынули в Австрию, события происходили непосредственно рядом с моим домом. Мы смотрели по телевидению на этих несчастных людей, и я поняла, что не могу этого выносить. Я должна что-то делать. Тогда я начала просто ходить на вокзал, носить еду, простыни и другие простые вещи. А потом мы объединились в ассоциацию».
Отец Голды Шлаф, его родители и сестра пережили Холокост и вынуждены были скрываться во время войны. Голда выбрала профессию врача и добровольную работу с беженцами. «Мой отец был пожилым человеком, он родился в 1923 году в Польше. И когда я была маленькой, он рассказывал мне историю своей жизни. Для меня это было как фильм. Фильм ужасов. Потому что его родители, сестра и он сам вынуждены были спасать свою жизнь, скрываться в горах, в лесу. В какой-то момент семья вынуждена была разделиться, они голодали. Но они пережили войну. И только когда я подросла, я поняла, что они пережили и войну, и голод только потому, что им помогали другие люди. Давали им вещи и еду, прятали их. А ведь во время войны это было опаснее, чем сейчас. Люди, которые прятали евреев, рисковали жизнью. И я помню, что как-то летом я приехала с каникул, а по телевизору, по всем каналам в новостях показывали крошечных детей и их родителей, они сидели прямо на асфальте, а в городе тогда было 45 градусов жары. А потом начались бесконечные дожди, а люди все сидели там же. И я подумала, что как же легко что-то сделать для них. И что это надо сделать».
Для Сони Фейгер это тоже личная история: «Может быть, причиной всему то, что первых беженцев я увидела, когда мне было всего четыре года. Это было в Германии, и я уже тогда хотела помогать людям. Хотела стать медсестрой. Я и сейчас сотрудничаю с Красным Крестом. Мне просто хотелось помогать людям, которым плохо. Это все еще идет и из воспитания. А кроме того, ни я, ни мой муж, мы не родились в Вене, моя семья из Венгрии, и, хотя мы живем здесь с 1956 года, по официальному австрийскому определению мы тоже остаемся в Австрии мигрантами. Поэтому помогать беженцам стало для нас совершенно естественным делом. Вначале с нами были и мужчины, потом остались только женщины (смеется). А потом мы поняли, что все мы — еврейки, и так и возникла еврейская помощь беженцам».
Когда они впервые пришли помогать мигрантам, вспоминает она, то поняли, что не могут даже понять, что конкретно требуется каждой семье — никто не говорил по-немецки. «Тогда я нарисовала карточки с картинками — детские ботинки, мужская рубашка, кастрюля, одеяло… К нашему огромному удивлению, оказалось, что один из самых востребованных предметов — цветок в горшке», — добавляет Соня. Зеленое растение — символ дома и надежды.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться